Перед рассветом

— Жемчужины есть в любом ювелирном магазине, — пожала плечами Полли. — Самый модный ювелирный салон расположен на Невском проспекте и принадлежит роду Нарышкиных. Если вы решите оказать нам честь…

Род Полли в Ближний Круг не входил, поэтому Нарышкины могли позволить себе иметь доход в частном порядке. Например, владеть ювелирными салонами.

— Спасибо, — кивнул я и приступил к еде.

В ювелирный салон выбрался в тот же день, сразу после занятий. Не знаю, почему, но мне невыносимо хотелось выяснить, насколько я «почернел» за то время, что не имел возможности посмотреть на индикатор.

Проверил перед уходом, как там Света — она опять взялась за любовные романы и вроде бы перестала дуться — и оставил с ней Джонатана, строго-настрого наказав не спускать с девушки глаз. Сам же проверенным способом слинял через парадный ход.

— Костя! — настиг меня голос у самой машины.

Я повернулся и увидел Мишеля. Он шёл ко мне, втягивая голову в плечи. Моросил мелкий неприятный дождь, а выставить свой знаменитый Щит Мишель почему-то не догадался.

— Чего тебе? — спросил я.

— Куда ты опять собрался?

— А что? — озадачился я.

Попытался вспомнить, с каких это пор отчитываюсь перед Мишелем.

— Если опять случится прорыв… И если его опять закроет Жорж…

— Не случится и не закроет, — отрезал я.

— Почему ты так уверен?

А уверен я, кстати, вовсе не был. Сможет ли браслет сдержать Тьму, рвущуюся из Жоржа? Работает ли он вообще? Борис-то сам Тьму не призывал — в отличие от Жоржа.

Чертовски мало у нас статистики. А проверенных данных — и того меньше…

— Приглядывайте за Жоржем, — посоветовал я.

— Эти браслеты — чушь, ведь правда? — спросил Мишель чуть ли не жалобно. — Это ведь просто обманки?

Я только кивнул.

— Костя, что происходит?

— Завтра всё расскажу. Обещаю.

— А почему у меня такое чувство, что завтра может не наступить?

— Потому что обстоятельства невесёлые, погода — дрянь, а ты неопытен и впечатлителен. — Я постарался одобряюще улыбнуться. — Для поэта это прекрасно, а вот для воина, даже Воина Света — скорее недостаток. Иди в корпус, Мишель. Разыщи Полли и проведи время с ней.

— Но ты ведь сказал приглядывать за Жоржем…

— Ну так приглядывайте вместе!

Мишель озадачился.

— Не знаю, прилично ли…

— Это — жизнь, Мишель. Она проходит. Позволь себе насладиться её дарами, пока у тебя есть такая возможность.

Я сел в машину, отгоняя неудобную мысль: а сам-то я когда позволю себе насладиться жизнью? Те кусочки, что время от времени умудряюсь урвать, вряд ли можно принимать всерьёз.

— Ладно, — буркнул я, запустив движок и включив «дворники». — Разберёмся с Тьмой, а там посмотрим. Делов-то…

И всё же Мишель был прав. Разгоняя свой чудо-автомобиль на трассе, я чувствовал какую-то странную подавленность, даже как будто ком в горле застрял.

Впрочем, Джонатан, живущий в линиях вероятности, отпустил меня беспрепятственно, не орал и не волновался. А кому доверять, как не фамильяру, который столько раз меня выручал?

Волевым усилием я загнал плохое предчувствие под плинтус и прибавил газу.

В ювелирном салоне меня, конечно же, узнали. Величественная дама лет сорока, узнав, что нужно молодому князю Барятинскому, сказала, что на витринах такой товар не держат, ведь жемчужины не любят чужих глаз, и пообещала принести.

— Вы можете пока выбрать оправу, — сказала она.

— Оправа есть, — возразил я и вытащил цепочку из кармана.

Дама задержалась, взяла цепочку и внимательно всё осмотрела.

— Как же вас угораздило, ваше сиятельство… Так погнули.

Про пулю я рассказывать не стал, лишь пожал плечами.

— Наш мастер всё выправит, но это займёт…

— Я заплачу вдвое, сделайте сейчас.

— Но…

— Нужно всего-то лишь выправить кусок мягкого металла, — снова оборвал я. — Это ведь не проблема для мастера, который работает в самом известном ювелирном салоне Петербурга?

— Разумеется, — дама гордо вскинула голову и удалилась.

Я равнодушным взглядом скользнул по витринам. Задумался, не купить ли Свете какую-нибудь побрякушку. Девчонки — всегда девчонки, даже если они аватары.

Главное, чтобы мой жест не был расценен, как нечто большее… Собственно, я даже представить себе не мог девушку, которая не расценила бы подаренную драгоценность, как нечто большее. Хотя это — моё испорченное воображение из мира, испорченного властью Концернов. Здесь, в мире аристократов и широких жестов, теоретически, можно девушке хоть дом в центре Петербурга подарить просто потому, что захотелось. И ничего такого в этом не будет…

Тут плавное течение моей мысли прервало хорошо знакомое ощущение. Кто-то приближался ко мне сзади и явно не хотел быть замеченным. В стекле витрины я увидел отражение силуэта и мигом проанализировал ситуацию.

Если бы хотели стрелять или бить магией — ударили бы издали. Если подходит ближе — значит, хочет ударить ножом или накинуть удавку. Почерк профессионала, однако профессионал не позволил бы себя засечь.

Пожалуй, это просто случайность. Либо же со мной хотят поговорить, но пока не решаются.

Я резко развернулся на каблуках и пронзил взглядом человека, подкравшегося ко мне сзади. Повезло ему, что он сделал это сейчас, а не год назад. Год назад я бы сначала ударил, а уже потом стал бы смотреть, кого это послала мне судьба.

А послала она персонажа неожиданного и настолько малозначительного, что я о нём успел позабыть напрочь.

Передо мной стоял, испуганно глядя на меня, Денис Звягин. Тот самый Звягин, который в первый мой день в академии наехал на Мишеля. Тот Звягин, что был секундантом Жоржа на нашей с ним дуэли. Который после этой дуэли слинял из академии и перевёлся на домашнее обучение.

— Ты меня напугал, — пробормотал он.

— А ты ко мне подкрался. — Я решил поддержать игру под названием «Скажи очевидное». — Случайно мимо проходил?

— Нет, не случайно. — Звягин облизнул губы и огляделся. — То есть, да, случайно. Увидел твоё авто и понял, что ты здесь. Жемчужина, да? После дуэли…

— У нас что, светская беседа? — приподнял я бровь.

По лицу Звягина скользнула тень озадаченности. Тон мой был ему непонятен. Ибо действительно, а почему бы не быть у нас светской беседе? Подумаешь, дуэль. Не мы же с ним стрелялись. Впрочем, в причудливом мире аристократов даже если бы стрелялись мы с ним, это никоим образом не исключало бы возможности вежливо и спокойно беседовать впоследствии.

— Хорошо, я перейду к сути, — сделал свои выводы Звягин. — Слышал, Жорж вернулся.

— Вернулся, — кивнул я.

— С того света?

— Нет.

— Он был мёртв.

— Кто тебе сказал?

— Ты!

Я на секунду задумался, вспомнил события той ночи и хмыкнул. Ну да, я ведь так и сказал: «Убит».

— Я иногда преувеличиваю.

— Пуля попала Жоржу в сердце, — не сдавался Звягин. — Я видел.

— Ну и чего ты хочешь? — начал я раздражаться. — Жалобу подать? Возврат оформить?

— Какой возврат? О чём ты? — Звягин посмотрел на меня, как на помешанного. — Я изумлён тем, что не было никакой сенсации. Я ведь просматривал газеты, ждал, когда объявят о смерти Жоржа или его исчезновении. В конце концов не выдержал и приехал в академию сам.

— Новичков всегда тянет на место преступления, — усмехнулся я. — Там-то их обычно и ловят.

— Да о чём ты говоришь⁈ — отмахнулся Звягин. — Я приехал. Увидел толпу перед учебным корпусом. Подошёл и спросил, что происходит. А мне говорят: «Жорж Юсупов остановил прорыв Тьмы!» Я спросил: «Вы ничего не путаете? Может быть, Барятинский?» А мне: «Жорж Юсупов!» То есть, Жорж вернулся в академию, и никого это не удивило!

— А почему это должно было кого-то удивить? — Я поставил глушилку. Разговор уже не был светским, он сделался опасным. — Жорж оставил матери письмо, согласно которому уехал по срочным делам. Потом он вернулся. Откуда поводы для беспокойства?