По пути

— Повезло ему, что ты мимо не проехал, Рустам.

— Мне потом тоже… подфартило. Неделю спустя после того случая я работал в гараже... и тут подходит Дмитрич, старожил наш. Город только-только появился — а Дмитрич уже работал. Мужик важный — везде входы-выходы имеет. Вот. Ну, думаю, чем же это я провиниться успел? А оказалось, это его сына я до больницы довёз. Ну, а Дмитрич как-то слышал, как я о «вахтовках» говорил, мол, мечта… Так вот и получилось. Уговор лишь один был: оправдать доверие. Так я не пил ни капли и не лихачил, куда?! – на моём горбу двое пацанов росло, и тёща. Я б без неё мальчишек в первые года не потянул, кому-то нужно было пахать... Так и работаю с тех пор.

— Да, непросто тебе пришлось.

— А кому легко? В первое время пришлось-таки нашлепку с глазом клеить, чтоб того самого… новых гайцев не раздражать. Но все вроде в курсе были, не возражали, ну и… Мне стесняться нечего, а врать людям, мол, «нормальный» я — противно. Как есть. Конечно, по первости пялятся или наоборот, как ты вот, взгляд отводят, а потом ничего... Так что вот, так и работаю с тех пор.

Галина таки подняла глаза. Смелая, ишь, Рустам аж почти улыбнулся. Сдержался в последний момент, спросил:

— Ну, а сама? Юрист, говоришь? В какой конторе, если не секрет, а? Начальство не строгое? Сегодня отгул взяла?

— Да, как сказать… После гибели мужа снова пошла работать, и два года спустя подруга уговорила открыть юридическую компанию. Три года мы поднимали дело вместе, а потом она вышла замуж и уехала жить в США. А я выкупила её часть, так что все её клиенты так у нас и обслуживаются. Получается, с некоторых пор я сама себе начальство, и сегодня дела получилось отложить...

Да, день прошёл необычно.

Рустам заглушил двигатель «вахтовки. Галина — «сама себе начальство»... Как долго мужик может чувствовать себя героем, если его женщина зарабатывает как «начальство»?

Рустам свой КамАЗ давно выкупил, и официально был на вольных хлебах. Но это лишь означало, что заказчик-работодатель мог выпнуть его в любой момент. Никакой иллюзии «сам-себе-начальства» такая ситуация не давала. А Рустам давно расстался с иллюзиями. Ещё в тот миг, как осколком в глаз прилетело.

Забавно, но одним глазом мир виделся таким, каким был — без прикрас и напрасных надежд. И какого чёрта он решил, что у него с Галей был шанс на что-то… что-то иное? А что он может ей предложить такого, чтоб она захотела рискнуть, чтоб отпустила свои тормоза, барьеры, что там у неё ещё?.. Героем быть у него каждый день не получится.

Рустам вышел из гаража. До дома — три квартала пешком. Накануне у его оболтусов был праздник — папаша не ночевал дома. Небось, подружек привели...

У ближайшего фонаря он глянул на телефон. Новое сообщение: «Доехала без проблем, спасибо ещё раз. Доброй ночи, Рустам».

Его Алсу, как учительница русского языка, порадовалась бы: запятые на месте, ошибок нет. А он бы порадовался звонку, а не сообщению. Ну да и шут с ними, с иллюзиями.

И всё же, не дойдя до дома, он снова встал под фонарём и, сняв перчатки, быстро набрал: «Рад. Позвоню в пятницу. И тебе доброй ночи, Галя».

___

[1] Шлак — мелкая тёмная крошка пустой горной породы, которой на Севере в гололёд посыпают дороги.

[2] АКБ — аккумуляторная кислотная батарея.

[3] «Фен» — на шофёрском сленге так называют автономный обогреватель кабины, работающий по принципу фена.

Глава 3

Что надеть: платье или брючный костюм? И спросить не у кого! Пока дочка была ребёнком, она всегда советовала Галине, а как мужа не стало, они и разговаривать толком перестали…

Дочери тогда было двенадцать, сыну — двадцать два. Саша предпочёл сделать вид, что не понял то, что случилось, не знал, не видел… Ася же очень тяжело перенесла смерть отца. Ещё тяжелее ей было узнать, что тот изменял её матери. Дочь восприняла это как измену ей лично.

О, Галина ничего не рассказывала сама, да и что тут было говорить… Она тогда была словно в ледяном коконе, эмоции просто отключило. Ну да мир не без добрых людей, детям историю донесли. В том числе про то, как Галина должна была быть счастлива, что непутёвый муж получил по заслугам.

Ася же тогда решила, что раз отец изменял, значит, мать не делала его счастливым. А ведь если бы «любимый папочка» не искал приключений на стороне, то не оказался бы тогда в той машине со своей секретаршей. И был бы жив. Вот такая подростковая логика: нужен был живой виноватый, и им в глазах Аси стала мать.

И Галина и это приняла молча. Да и что тут было говорить? Как объяснить ребёнку взрослые разногласия? А если в отношениях всегда виноваты оба, так значит, и она виновата… Виновата же? Может, причёску вовремя не поменяла и приелась? Недостаточно ласкова была с мужем? Стала неинтересной собеседницей, послушавшись его и оставив работу? Недосолила суп и забыла погладить нужную рубашку? Дала морщинам появиться вокруг глаз, а венкам-звёздочками лопнуть и расползтись за коленями? Слишком много времени детям уделяла? Или, наоборот, мало? А может…

Да как ни крути, ответов однозначных не находилось. Чувство вины было родным, знакомым, привычным. Единственная дочь у матери-одиночки, с самого детства она слышала: «Я ради тебя всё делала!» Это «всё» давило своей огромностью, неохватностью, роком. Оно предполагало, что в ответ Галина должна была посвятить жизнь матери, а не строить свою. А она замуж вышла, и опять оказалась виновата, мать ей это дала ясно понять. Виновата, виновата, виновата! И даже когда матери не стало, Галина чувствовала себя виноватой, что осталась жива. А ведь та ради неё всё…

Сколько можно?! Галина решительно убрала брючный костюм в шкаф. У неё сегодня свидание с культурной программой. И если уж без чувства вины никак, то вот платье она наденет!

Рустам удивил! Она и ждала, и опасалась его обещанного звонка в пятницу. Думала, о чём мог бы быть разговор? И если он предложил бы снова увидеться, то где, как? Всякие варианты крутились в голове, но то, что он предложил… Нет, этого она совершенно не ожидала. Это никак не вязалось с Рустамом, с его КамАЗом, с его штанами в военном стиле с накладными карманами и… Ни с чем не вязалось!

Зато его голос… За время недолгого разговора по телефону Галина словно распробовала низкий тембр и уверенную неторопливость говора Рустама: жёсткое «р», чёткие окончания слов и почти певучее «а», когда он говорил «Галя». Решительное начало беседы быстро перешло в приглашение, скорее напоминающее деловое предложение, но Галина расслышала за этим словесным штурмом тщательно скрываемое волнение. Было абсолютно очевидно, что Рустам — далеко не завсегдатай дворца культуры, а значит, он старался сделать приятное ей, Галине.

Она аж зажмурилась, вспоминая об этом: «Галя, а тебе нравится балет? У меня два билета в эту субботу. Уже завтра, то есть. Пойдём?»

На балет во дворец культуры! Галина даже и не знала, что в их город приехал на гастроли классический балет. И пусть само здание ДК меньше всего было похоже на дворец, она предвкушала сказочный вечер. Галина никогда не посещала балетные постановки — не доводилось как-то. Вспоминала отзывы немногочисленных подруг — любительниц театров и высокой культуры, — и судя по всему, это был очень богемный вид искусства, понятный далеко не всем. Ну, вот и случай представился собственное мнение составить.

Рефлексы и тут пришли на помощь, и она сумела не показать своего удивления по телефону, спросив, о какой постановке речь. «Щелкунчик» Чайковского обещал по крайней мере наслаждение музыкой. А ведь пару дней назад она считала, что Рустам и классическая музыка были несовместимы. Тот случай, когда ошибиться оказалось приятно. Не исключено, что Рустам полон и других сюрпризов!

Строгое тёмно-синее платье прямого покроя было уместно для такой культурной вылазки: не слишком вычурное, но вполне нарядное. Интересно, а как оденется по такому случаю Рустам?