Растопи мой Лед

Я конечно пробовала сопротивляться, но он физически сильнее. И да – я сама мечтала об этом уже очень давно. Но я не могла отпустить свои страхи и предрассудки, поэтому не отвечала на его поцелуи, не позволял себе броситься в омут с головой. Мне так не хотелось обмануться.

— Белозерова, смирись, — немного отстранившись, но, не выпуская меня из своих цепких объятий, прошептал Максим. — Теперь ты никуда от меня не денешься. Я тебе не позволю. И я же вижу, ты хочешь этого не меньше меня. Я чувствую тебя.

Черт, мне стало очень неловко. Неужели все мои самые смелые мысли и желания были так очевидны? Я не хотела, чтобы он знал, что я чувствую на самом деле. Так я бы стала для него легкой добычей. Я все еще не верила ему.

— Да пошел ты. — я не пыталась его столкнуть, он слишком крепко держал меня под собой. Но и сдаваться не хотела.

— Пойду. Конечно, пойду. — Максим осыпал мое лицо мелкими поцелуями, спускаясь к шее, нежно прикусывая. Я и не подозревала о наличии у себя эрогенных зон. По крайней мере, каждое прикосновение его губ к моей шее запускало целую череду электрических разрядов и мне не хотелось, чтобы он останавливался. Я практически теряла сознание от блаженства и не уже не хотела, чтобы это закончилось.

Он перехватил мои руки и завел их над головой. Пуговицы моей рубашки уже давно разлетелись в стороны, открывая его взору кружево бюстгальтера. На стеснение у меня уже не было сил. Мое тело было полностью в его власти. Даже стыдно стало перед самой собой, насколько быстро оно предало мой разум.

Поцелуи становились все наглее, настойчивее и откровеннее. И я уже просто не могла бороться сама с собой, с ним. Пусть потом все растает, пусть закончится. Но моим первым мужчиной станет любимый человек. Как я всегда и мечтала. И я расслабилась. Выдохнула всем телом и отдалась в его власть. А он только этого и ждал.

— Моя ты девочка! – выдохнул с наслаждением Максим, когда я обмякла в его руках. – Только моя, слышишь.

Ответом ему было мое несвязное мычание. Я уже ничего не соображала, добровольно бросаясь в омут с головой. Запах его тела сводил меня с ума, а его нежные осторожные и в тоже время очень настойчивые прикосновения давали мне сейчас такое ощущение свободы и наслаждения, что даже страх неизведанного отступал.

Я очнулась только тогда, когда на мне из одежды остались только наручные часы. И только потому, что Максим отстранился от меня, чтобы освободиться от штанов. Мне стало так холодно, что я от испуга вытаращила на него широко раскрытые глаза и интуитивно поднялась на локтях следом за ним.

— Тссс, — он среагировал молниеносно, тут же вернул меня на место. – не сбивай настройки, милая.

И снова поцелуи, поцелуи, поцелуи….

Когда же он наконец решился на самое главное, я уже была готова на все, лишь бы он не останавливался, лишь бы это длилось как можно дольше.

Он конечно все понял, но не испугался, вопреки моим ожиданиям. Только заглянул в мои глаза и со словами «МОЯ» казалось облегченно выдохнул. И на смену неконтролируемой страсти, пришла нежность.

И я тоже все поняла.

Оказывается и эта ледяная глыба может любить. Любить так, что весь мир ему поверит.

И я поверю.

Верю. Теперь верю…

Глава 54 Максим

Сегодня я собирался свалить с работы пораньше. Уже в который раз. Даже Катерина, которая хоть и перестала в моем присутствии дрожать, как осиновый лист, но все еще говорила шепотом, косо посматривала на меня. А Алексей так вообще откровенно стебал меня постоянно.

Но меня мало трогало чужое мнение. Меня ждала моя маленькая непокорная и непредсказуемая девочка. К ней я каждый вечер спешил так, как будто она могла раствориться, если я не приеду вовремя.

Я торопился. На улице, наконец, выпал снег. Удивительно – на дворе скоро календарная зима, а на улице ни одной снежинки. И вот сегодня, наконец, лег белым покрывалом. Меня в принципе все устраивало, но Настя очень расстраивалась, что придется встречать новый год без снега. А если она расстраивалась, расстраивался и я.

Прошло четыре месяца с того вечера, как я решился изменить свою жизнь и практически силой вырвал мою Настю у судьбы. И тот вечер я помнил до мелочей – это и стало началом моей новой жизни. Жизни, которую я так боялся начать, и которой теперь очень боялся лишиться.

Когда Григорий сказал мне тогда, что Настя собирается сбежать в Питер, я как будто прозрел. Моя девочка могла в один миг навсегда исчезнуть из моей жизни, и я уже никогда не увижу ее. Этого я допустить не мог. Увидев ее с чемоданом у подъезда, разозлился жутко. И на нее, потому что понимал прекрасно, почему она сбегает. И на себя, потому что ждал до последнего, чтобы поговорить и объясниться, наконец. Настя же выпендривалась знатно. Никак не хотела идти мне на встречу. И тогда я впервые проявил чудеса дипломатии – просто завалил мою сладкую девочку на диван, самоуверенно полагая, что под напором моих ласк она сдастся. И не прогадал. Со словами у меня всегда выходило туго. Но меня ждала еще большая награда. Я даже не думал, был ли кто-то у нее до меня. И даже не рассчитывал на то, что к своему возрасту Настя будет хранить себя. Оказалось это так важно для нее. Да и чего уж там – мне было чертовски приятно, что я стал ее первым мужчиной. И теперь все что я делал, было только для того, чтобы остаться единственным.

В тот вечер я присвоил ее себе, сразу дал ей понять, что только я могу быть рядом. Что никому и никогда не позволю даже на сантиметр приблизиться к ней, ни одному мужчине, кроме меня. Я и сам не ожидал, что могу ТАК ревновать женщину. Настю испугал мой напор, но я смог доказать ей что мне можно доверять и на меня можно положиться.

Мы много говорили в тот вечер. Я, наконец, смог рассказать ей все – о своем детстве, о студенческих похождениях, о том, как добился всего, что имею сейчас. И том, как понял только сейчас, чего мне не хватает для счастья. Настя не осудила меня, она оказалось на удивление понимающей и мудрой. Она умела слушать так, что ей хотелось выворачивать душу на изнанку. И у меня просто камень с души упал тогда. Стало очень легко и свободно. Оказывается это так просто — говорить. А столько времени потратил даром.

С того вечера я больше не хотел отпускать ее от себя ни на минуту. Но Настя не та девушка, которой можно командовать. Она конечно никуда не спешила после нашей первой ночи. Но с наступлением утра засобиралась домой. И меня даже покоробило, что она домом называет не мою квартиру. Я уже считал ее тут хозяйкой. Прижимая к себе ее горячее тело, я не мог уснуть до утра. Пока моя малышка мирно сопела на моем плече после всего, что между нами было, я думал. О себе, о ней, о нас. Вспомнил ее слова, которые задели меня больше всего – «холодный как лед». Как она была права! Я и сам сейчас понимал, как сильно походил раньше на мальчика Кея, выкладывающего слово «ВЕЧНОСТЬ» из льдинок как в известной сказке. И как Насте удалось отогреть мое сердце. В этой на вид хрупкой девчонке была удивительная внутренняя сила. Ей под силу, казалось, было абсолютно все. С такими женщинами, как моя Настя, можно было ничего не бояться – она точно из тех, кто с тобой в радости искренне порадуется, а в горе поможет и поддержит. И я был счастлив от того, что она выбрала меня, не испугалась, а наоборот, еще и боролась за меня со мной же. Я прижал ее еще крепче, а она сильнее прижалась ко мне спиной, и я был на седьмом небе от счастья. Надо быть круглым идиотом, чтобы отпустить такую женщину.

На утро у нас конечно был еще один серьезный разговор. Ну как разговор – монолог Насти о том, что я грубо вмешался в ее планы, лишил ее возможности добиться успеха, не спросил, чего она хочет, ну и так далее. Я же просто смотрел на нее и улыбался. А она злилась еще сильнее.

— А тебе не кажется, что после всего, что тут произошло между нами, твои обвинения слегка не убедительны? – спросил я ее тогда, как только у меня появилась возможность вставить слово.