Страница 12 из 12
Она испугалась, а когда поняла, чем ее стукнуло, кинулась осматривать свое сокровище. Это была тяжелая и большая икона в серебряном окладе, обшитом для защиты деревом, и лик, как положено, был под стеклом.
Малыш пытался рассмотреть старый, потемневший образ, в котором только специалисты могли бы увидеть культурную ценность, и взвешивал его на глаз.
– Прикинь, Ален, если такая тяжесть и по темечку? Я бы тут у тебя кони двинул…
– Поставь на место, – Алена попросила и перекрестилась. – О, Господи… Да что ж я вытворяю?
– Старинная икона? Откуда она у тебя?
– Мой прадед был священником.
Алена закрыла лицо и засмеялась.
– Он там в шоке от меня! Ругается! Подзатыльник нам отвесил!
– А раньше падала? – Малыш спросил.
– Нет… Никогда еще не падала.
– Тогда все ясно… – Малыш засмеялся. – Алена! Ты не понимаешь! Дед меня отметил! Я ему понравился! Дед нас благословил!
Малыш лежал один под иконами и вспоминал все это. Он прикончил коньяк и начал корить себя за то, что не послушал деда. Дурак! Он даже не подумал, что иконы просто так не падают. А нужно было сразу! Прямо в тот же день хватать Алену – за жопу и в конверт, то есть за шкирку и в ЗАГС, пока она еще тепленькая на этой постели лежала.
Он вскочил и, задравши голову, начал креститься, сжимая с силой пальцы и многократно ударяя себя в лоб.
– Дедуля, помоги! Дедуля, помоги!
Так он молился, в носках и в свитере на коленках стоял.
На кухне заревело с металлическим визгом и застучало мелко, дробно. Это Аленина стиралка начала отжим. Машина была старая, на отжиме тряслась безумно, Алена каждый раз бежала и садилась на нее верхом, чтобы она не выползала в центр кухни.
«Муж подарил, – улыбалась Алена и хлопала по белой дрожащей панельке. – Сэкономил, зараза, а я все никак новую не куплю. Ведь стирает, сучка? Выделывается, но стирает».
Малыш выскочил на кухню и тоже прыгнул на машинку. Газом воняло ощутимо, он сощурился и ждал, когда остановится барабан.
Кухня у Алены была холостяцкой. Плита старая, духовкой она пользовалась редко, там у нее спрятаны ненужные сковородки. Зато в углу стояла барная стойка, и в белом стеклянном шкафчике всегда хранились запасы алкоголя для друзей. Тут же раскладывался диван, тоже для друзей, чтобы могли сразу упасть.
У окна много цветов, и угол, тот, что светлее, до верха заставлен цветами, Алена их заносила на зиму с балкона. Обеденный стол был забит кактусами, рядом с маленькими глиняными горшочками всегда стояла фотография покойной мамы. Все это занимало почти половину стола и мешало обедать. Малыш как-то пробовал переставить кактусы на холодильник, фото в сервант, но Алена не разрешила, все вернула на место, молча. Малыш и без слов прекрасно понял – мама всегда с нами, мама должна быть постоянно на глазах.
Машинка завизжала на последних оборотах и затихла. Малыш встал на пол и поклонился, поздоровался с мамой, точнее, с маминой фотографией:
– Здрасссьте, Валентин Иванна!
Захотелось еще немножко выпить. И покурить. А умирать было еще рано. На часах… У Алены висели старые детские часы, с картинкой из любимого мультфильма «Малыш и Карлсон»… На часах было только начало третьего. Алена возвращалась из клуба не раньше пяти, и Малыш решил, что немножко пожить еще можно.
Он закрутил конфорки, открыл все окна, на кухне, в спальне, в зале, взял полотенце и забегал по квартире, выгоняя газ на улицу.
– Вы вот тут умерли, – кричал он, обращаясь к маме, – и она фотку вашу на столе всегда держит. Вот как вы думаете, Валентин Иванна, когда я умру, она и мою сюда поставит? Или не поставит?
И сам себе отвечал, энергично размахивая полотенцем:
– Поставит, Валентин Иванна, поставит. Будем с вами тут вместе стоять.
Сквозняк был сильный, шторы, цветы задрожали, морозный воздух с улицы вонищу разогнал. Малыш поводил носом, боязливо оглянулся и щелкнул зажигалкой.
Все было чисто. Холод с улицы моментально выстудил квартиру. Малыш закурил и укутался в пушистый Аленин халат.
В баре оставался литр виски и текила. Алена, видимо, ждала кого-то. Малыш помялся и открыл текилу. Стаканчик достал, хотя значенья не имело перед смертью, как пить, но он достал. Налил до краев и проглотил быстро, как лекарство.
– Вы знаете, Валентин Иванна… – он снова обратился к маминой фотографии: – Ваша дочка любит текилу. Вы об этом знали раньше? Нет? Она и меня научила. Я теперь тоже люблю текилу. Стоп! Стоп! Сейчас я вам покажу…
Малыш открыл холодильник, нашел лимон, насыпал соль на блюдце. Двинул к столу офисное кресло, то, что осталось от первого мужа, и обратился к фотографии.
– Я тоже думал, Валентин Иванна… Почему текила? Неплохая выпивка, допустим. Ладно. Но почему? И знаете… Я понял. Алене нравится церемония, и чтобы она этой церемонией управляла. Мы с ней всегда на счет три пили. Она у вас командирша, наливает, всегда лимончик, соль поставит и командует: «Лизнул! Глотнул! Куснул!»
Малыш лизнул соль с ребра ладони, проглотил текилу, прожевал лимон, задумчиво, ничуть не морщась. Сквозняк прошелся по голым ногам, он поежился и закрыл балконную дверь.
– Вот тут вы правы, Валентин Иванна, – Малыш хихикнул. – С газом я погорячился. А то еще рванет на весь подъезд… Я что, маньяк какой-то?
Малыш проголодался. Он снова заглянул в холодильник и почмокал недовольно на его бедность, но кое-что нашел. Отрезал кусочек сыра, сухую булку сбрызнул маслом, отрезал ломтик турецкого пластмассового помидора, посолил, поперчил и вместе с сыром поставил в микроволновку. С этой закуской он снова уселся в кресло.
– Хорошо сидим, – подмигнул он маме, – правда? Вы не волнуйтесь там… Алена вам сорокоуст заказала. Да и в церковь ходила. Вам за это плюсик ставили? Вам там хорошо? Хорошо? Вы моргните мне, что ли… Хорошо вам? А мне тут плохо! Как мне плохо, Валентин Иванна!
Он повторил тройное «па» с текилой, и боль немного отпустила. Вот эта самая ножовка по металлу, которая терзала его сердце, остановилась, перестала распиливать. Хорошо ему стало, спокойно, и с мамой болтать было очень приятно, и совсем неважно оказалось, сидит она тут же на кухне или только смотрит с фотографии.
– Вы знаете, с чего все началось у нас с Аленой? Рассказать вам? Или вы там уже знаете? А я расскажу…
Малыш закурил и начал со смаком выкладывать всю подноготную Алениной маме.
– Мы ехали на море! Она сама рулила! Да, вы прикиньте, тыщу верст сама отмахала, мы с ней только на перевале поменялись. Самые первые доехали! Четыре машины было, мы с Аленой первые гнали.
Там были женщины, вы их знаете? Да знаете вы их! Коровы все такие… И у всех дома остались дети, и они как доехали, сразу кинулись названивать своим детям. «Хорошо доехали, как вы там?» Вашей Алене звонить было некому, а этих баб как прорвало! Все начали про своих детей разговаривать, мы с Аленой даже ушли от них мангал разводить. Так скучно, я вам скажу, про чужих детей слушать…
А я просил! Валентин Иванна! Честное слово! Я ей сказал: «Рожай! Отец обрадуется, от меня отстанет наконец-то». Только она не послушала, все время: «Что потом, и что потом?» А что потом? Да пусть хоть десять лет! Да хоть бы пять она со мной бы протянула!.. Вы же знаете, Валентин Иванна, вам оттуда повиднее, пять лет – это о-го-го! Вот дай вам сейчас пять лет. Вот сказали бы вам: «На тебе, дорогая, еще пять лет». Ну что, не огласились бы? Да взяли бы…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.