Страница 5 из 7
Звон битого фарфора оглушает, а свечка падает на ковер, белоснежный ворс которого сразу же покрывается черной копотью и начинает тлеть.
Все происходит за секунды, а мне кажется, что время замерло, когда я смотрю на игру огонька на фитильке, хочется все здесь спалить к чертям.
– Нина! – крик мужа бьет по ушам, но я не оборачиваюсь. – Ты что творишь?! Не смей!
За спиной раздается грохот, топот, а я срываюсь с места.
– Нина! Вернись! Вернись, я сказал!
Опять его крик, а у меня слезы градом из глаз. Я больно ударяюсь боком о стол, когда мне кажется, что Петр бежит за мной, и я слегка оборачиваюсь, но вижу, как девка моего мужа вцепилась в его пиджак и кричит слезно:
– Петя, пусть бежит! Зачем тебе она, у тебя я есть и наш будущий малыш! Я тебе столько нарожаю еще! Зачем тебе эта ущербная?!
Больше не смотрю в ту сторону, понимаю, что в Петра впилась его пассия, и он не собирается бежать за мной. Распахиваю дверь и вылетаю на улицу, обегаю внутренний двор, каблуки впиваются в наш газон, но я упрямо бегу к машине, достаю ключи и сажусь за руль.
Ударяю по газам как раз в тот момент, когда Петр выскакивает за мной, распахнув входную дверь, но я лишь секунду смотрю в зеркало заднего вида, упрямо поджимаю губы и вжимаю педаль газа, уезжая и окончательно уверяясь, что муж не собирается устраивать мне погоню…
Я мчу по трассе, а у меня слезы из глаз по щекам, нос хлюпает, а на сердце боль. Жуткая. Дикая. Обида и оскорбление, которые нанес мне мой супруг, разрушают все то хорошее, которое я пыталась выстроить.
Все это время я боролась за нашу семью. Пыталась показать, насколько у нас все хорошо, когда нас навещали родители, не хотела, чтобы люди видели, что у нас не все гладко, я думала, наши малыши принесут счастье в наш дом, но по факту мои дети – это мое счастье, мое наполнение. И хоть быть мамой двух шустрых пацанов – это адски сложно, но это бремя – оно наполняет душу теплом, когда мои мальчики улыбаются, когда тянут руки, и я готова была рыдать вместе с ними, когда у них были колики.
Только сейчас, сжимая руль сильнее, я понимаю, что всегда была только я. Я и мои малыши. Петр был всегда занят. С рождением малышей уклад его жизни не изменился.
– Петя… я не справляюсь, мне тяжело, мне нужна помощь, – вспоминаю, как пришла в кабинет к Петру после того, как ночь не спала, Кирюша температурил, а я буквально была на грани истерики.
Муж отодвинул от себя документы и устремил на меня внимательный взгляд.
– И кого ты хочешь притащить в мой дом?
– Помощницу, Петя, я не справляюсь. Мне очень тяжело.
– Хорошо, Нина. Я позвоню в агентство, и мы приведем в дом женщину, только потом без претензий, – короткий взгляд на часы, – у меня сейчас будут онлайн-переговоры.
Я вышла из кабинета мужа в странных чувствах, вроде бы он и пошел на уступку, но…
Через два дня в мой дом пришла красивая и ухоженная женщина, которая представилась няней из элитного агентства. Правда, мне на секундочку показалось, что она из модельного, но никак не из сферы помощников по хозяйству.
Рядом с этой ухоженной яркой брюнеткой я казалась себе замухрышкой, и видела, как улучшенная, тюнингованная копия меня открывает дверь моему мужу, флиртует с ним, будто не замечая хозяйки дома.
В тот же вечер я пришла в кабинет мужа. И опять Петр бросил на меня короткий внимательный взгляд.
– Я не хочу ее.
– Почему же? Даша великолепный специалист. Она работала у Платуновых и пришла к нам по личной рекомендации Ирен.
Муж сыплет словами, а мне все горше становится, потому что Ирен Платунова черствая стервоза, с которой я едва могу парой слов перекинуться, но к ее мнению мой муж прислушался, так как для него в первую очередь важен статус.
– Неужели невозможно выбрать женщину в летах?
– В мой дом абы кто не войдет. Либо принимай нашу новую няню, либо справляйся сама!
Тогда и зазвонил первый звоночек. Отчего-то показалось, что муж не просто так привел эффектную няню в наш дом, но я прогнала эти гадкие мысли и тихо ответила:
– Я сама справлюсь.
Ударяю кулаком по рулю. Наивная дура! Как долго Петр изменял мне?! Сколько женщин у него было на стороне?!
Беременная любовница, ее наглые слова. Информированность относительно моего ЭКО!
Все то время, пока я пыталась сохранить наш брак, пока убеждала себя, что у нас малыши, что супружество – это труд, это усилия, нацеленные на строительство крепких отношений, мой муж пялил без разбора баб!
В то время как я ни на кого не смотрела, была верной опорой, тылом и гнала от себя мысли, что не права была, связав свою жизнь со Станиславским.
Мобильник начинает вибрировать. Трель долбит по ушам, а я будто в шоке с трудом понимаю, что, видимо, как сжимала телефон в руках, так и выскочила, закинув его вместе с сумочкой на сиденье.
Проклятая трель!
Мелодия, которая звонит, заставляет сжать руль до побелевших костяшек, так как она прикреплена только к одному абоненту. К номеру, который принадлежит моему мужу…
Упрямо вжимаю педаль газа. Кажется, что я от мужа бегу и от этого звонка, слышать его голос даже не хочу. Тошно.
Дождь заряжает и видимость стремительно падает. Телефон замолкает, а я сворачиваю на обочину и торможу. Ударяюсь затылком о кресло, на мгновение прикрываю веки. Меня колотит.
Опять раздается та же трель, а я вдруг уплываю в воспоминание.
Телефон лежит на столике, вибрирует, разрывается, а я смотрю на него бесцветным взглядом и не отвечаю Пете.
Жду Крис, хочу пообщаться, развеяться, капучино стоит передо мной, а я к нему даже не прикоснулась. Есть не могу. Пить не могу.
На мне элегантное белоснежное платье-футляр с длинными рукавами. Эта деталь скрывает страшный багровый синяк на моей руке, который отдает не просто синевой, он практически черный, причем расползся с локтя, расширился.
Боль не утихает, но она не физическая, она душевная, и сегодня утром, получив шикарный букет от мужа с извинениями и футляр с бриллиантовым браслетом, я осталась совершенно равнодушной.
Я лежала в постели и смотрела в пространство, в одну точку. Ощущая пустоту. И пламенные извинения Петра не повлияли на настроение.
– Нина, тебе нужно развеяться. Позвони сестре, погуляй по городу, в парке, тебе полезен свежий воздух и позитивный настрой. Ты должна заботиться о здоровье наших малышей уже сейчас.
Сказав это, он развернулся и вышел из спальни, дверь закрылась, отсекая меня от Пети, и я выдохнула.
Муж никогда не был так груб со мной, а я… я не могу смириться с подобным.
И его извинения не вызывают отклика в душе. Вчера вечером Петр вызвал к нам врача, который констатировал, что будет синяк, без переломов и растяжений...
Пронесло. Только врач усиленно прятал глаза, не смотрел мне в лицо, и я... его понимаю. Неприятно такое видеть. Знать, что произошло, и молчать.
Не знаю, почему после ухода Петра на работу я навела марафет, подошла к зеркалу, распустила волосы и накрасилась, а затем набрала сестре и договорилась о встрече.
Моя Крис любит опаздывать, а я пришла на двадцать минут раньше…
Уютное кафе в самом сердце города, рядом с бизнес-центром и небоскребами маленький островок уюта.
Я выбрала это место еще и потому, что оно далековато от офиса моего мужа, который тоже расположен в центре, но сюда бы Петр никогда бы не заехал. Ну и это кафе близко к универу Крис.
Муж сноб. А я… Я девушка из простой семьи, несостоявшаяся скрипачка, и от понимания последнего мне становится очень больно…
А ведь я была лучшей на курсе, сам декан пророчил мне место первой скрипки…
Но…
Прикрываю веки. На душе цунами. Обида. Боль…
Колокольчик на входной двери весело звенит, и в помещение входят несколько мужчин. Все в костюмах. Серьезные. От них веет властью. Я уже научилась чувствовать подобные флюиды, но взгляд цепляется за темноволосого мужчину, самого рослого из всех, и сердце пропускает удар.