Ожерелье невесты

Пока доктор снимал повязку и менял ее на новую, глаза Корда не отрывались от его лица.

– Как Итан? – спросил он. – С ним… все хорошо?

Макколи нахмурился, прикидывая, что можно сказать человеку, который почти был одной ногой в могиле.

– Он начал приходить в себя… насколько это возможно.

Ответ не удовлетворил Корда, но его веки опустились, и он провалился в сон.

Когда доктор появился в каюте в следующий раз, солнце встало и Корд не спал. Он был уже не таким бледным, а его взгляд стал более живым.

– Я настаиваю, чтобы мне сказали, каково состояние капитана Шарпа, – властно сказал он.

Доктор выпрямился, слегка раздосадованный его тоном.

– Вы хотите правды? Капитан чуть не умер с голоду.

Он так слаб, что едва стоит на ногах. У него вши, он избит до полусмерти. Что можно было сделать для него, сделано. Он выкупан, его лишили бороды и большей части волос. Сейчас он больше всего нуждается в еде и сне, чтобы восстановить силы. Это вы хотели знать?

Корд расслабился.

– Спасибо, – тихо сказал он, снова закрывая глаза. Простыня укрывала его бедра, оставляя открытой грудь. Белая повязка контрастировала с темными волосами на груди.

– Проследите, чтобы он выпил лекарства, которые я оставил, и дайте еще немного опийной настойки. Она снимает боль. Я еще раз приду проведать его, до того как мы придем в порт.

Доктор ушел. Тори влажной тряпочкой осторожно поводила по лицу Корда, потом обтерла его шею, могучую грудь и плечи. Ткань быстро нагрелась, Тори боялась, как бы у него не началась лихорадка.

– Доктор сказал, вам нужно выпить еще опийной настойки. Она облегчит боль, и вы сможете уснуть.

Корд смотрел куда-то за иллюминатор позади нее. Несколько раз он, казалось, мысленно уносился в прошлое, он думал о человеке, которого нашел в тюрьме.

– Я совершенно не узнал его, – сказал Корд. – Он совсем не походит на прежнего Итана. Он выглядит как мертвец.

Тори опустила в тазик с водой ставшую горячей тряпочку, потом выкрутила ее. Руки у нее дрожали.

– Капитан Шарп поправится, и вы тоже. Вы спасли ему жизнь. Если бы вы не проявили столько упорства, он никогда не вышел бы из этой тюрьмы.

Теперь все внимание Корда было направлено на нее. Он взял ее за руку.

– Спасибо за все, что вы сделали для него сегодня ночью. Нам бы не удалось вытащить его оттуда, если бы не вы.

Тори поднесла его пальцы к губам.

– Я рада, что смогла помочь.

Корд какое-то время смотрел на нее. Затем слабость вынудила его закрыть глаза. Тори продолжала обтирать его горячую кожу, потом поднесла чашку с водой к его губам – казалось, Корду было приятно ее присутствие.

Они пришли в Лондон в полдень и наняли кареты, чтобы поехать по домам. Поскольку Корд был ранен, решено было разместить капитана Шарпа в роскошном особняке герцога Шеффилда. Доктор Макколи обещал продолжить лечение обоих пациентов.

Тори впервые увидела капитана Шарпа, когда его усаживали в одну из карет. Он прихрамывал и тяжело опирался на герцога. Он оказался высоким, с чеканными скулами и выглядел таким же суровым и опасным, как Макс Брадли.

Его худоба и свободно болтающаяся одежда подчеркивали ширину плеч и наводили на мысль о перенесенных в тюрьме лишениях. Губы у него были хорошей формы, но сложены в циничную усмешку.

А особенно необычными были его глаза. Тори никогда не видела таких светлых глаз цвета холодного моря и все же решила, что когда он поправится, то будет очень красивым мужчиной.

Так как ситуация решительно не годилась для церемонии представления, она снова засуетилась вокруг мужа, помогая ему сесть в другую карету, чтобы ехать домой. Всю дорогу она благодарила Бога за то, что Корд выжил, и молилась о заживлении его раны.

Вся неделя прошла как в тумане. Уход за Кордом занимал большую часть времени. Тори заботилась о еде, мыла его, следила, чтобы он принимал лекарства, меняла бинты.

К концу недели, к великому облегчению Тори, никаких следов нагноения не обнаружилось; стало ясно, что Корд идет на поправку.

– Дом полон слуг, – ворчал он, и это указывало на то, что у него появились силы. – Если учесть сложившиеся обстоятельства, вы не обязаны заботиться обо мне.

Но ей хотелось заботиться о нем. Она любила его.

– Это нетрудно.

Больше он ничего не сказал, и она подумала, что ему так же приятно, что она рядом, как приятно ей.

В понедельник Тори, войдя к Корду, нашла его одетым; он стоял посреди комнаты – после восьми дней, проведенных в постели. Корд был бледен, как-то нетвердо стоял на ногах, но показался ей таким красивым, что у нее сжалось сердце.

– Вы встали, – сказала она, эгоистично желая провести у его постели еще несколько дней.

– Наконец-то я вырвался из этой проклятой постели, мне следовало сделать это еще несколько дней назад. И я бы встал, если бы не твердокаменность доктора Макколи и ваше постоянное присутствие. – Уголки его губ поползли вверх. – Спасибо, Виктория. Я ценю вашу заботу.

Она не ответила. Она не знала, чего ждать. Уедет ли он или рассчитывает, что она покинет дом. При мысли, как ей будет недоставать его, у нее перехватило горло.

Она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно:

– Вы поедете к герцогу, чтобы повидать кузена?

– Я поеду… чуть позже. Надеюсь, у Итана хотя бы вполовину такая хорошая сиделка, какая была у меня.

Она залилась краской и уставилась на носки своих туфель, выглядывающих из-под подола кремовой муслиновой юбки.

– Вы… вы уверены, что чувствуете себя достаточно хорошо? Может быть, мне следует поехать с вами?

– Не думаю, что Итан готов принимать визитеров. Я чувствую себя просто прекрасно.

Она какое-то время изучающе смотрела на него, надеясь, что он вернется домой, но нисколько не будучи в этом уверенной. В любой день ей могли вручить бумаги о признании брака недействительным. Она старалась улыбаться и не замечать, как сжимается сердце.

– Тогда… если вам ничего не надо…

– Есть одна вещь. Мне надо поговорить с вами. Я хочу сказать нечто очень важное.

Бросив на нее непонятный взгляд, отчего ее сердце забилось сильнее, он направился к дивану, стоящему у камина.

– Если вы не возражаете, давайте присядем.

Она кинулась к нему.

– Да, конечно! Вот сюда, позвольте мне помочь вам.

Он отверг ее помощь и сел, слегка поморщившись, ожидая, когда она займет место напротив.

– За неделю, проведенную в постели, я имел возможность поразмышлять. Или, может быть, все дело в том, что смерть ходила совсем рядом. – Он был так серьезен, что ее нервы напряглись до предела.

– Да, понимаю.

– Я много думал о нашей женитьбе.

Она задохнулась. Господи, да она ни о чем другом не думала. Это и тревога за здоровье Корда не давали ей спать ночь за ночью.

– Мы прожили в браке немногим больше трех месяцев, недостаточно, чтобы как следует узнать друг друга. И обстоятельства нашей женитьбы были не слишком удачными для обоих.

Она сцепила руки на коленях, стараясь унять их дрожь.

– Мне жаль, что я вынудила вас принять такое решение. Я не имела такого намерения.

– Это я настоял на женитьбе, не вы. Я деспотично распорядился вашей судьбой. В тот момент мне казалось, что это лучший выход.

– Вы спасли мою сестру. Только это имело значение.

– Ваше счастье тоже имеет значение, Виктория.

Тори не ответила. Ее сердце билось слишком сильно, ее нервы были слишком натянуты.

– На самом деле я хотел жениться на вас. Я желал вас. И в то же время отказывался признаться себе в этом, но, лишив вас невинности на судне, я создал себе оправдание, позволяющее мне жениться на женщине, которую я хотел видеть своей женой.

Внутри ее что-то происходило. Ей не хватало воздуха.

– Но вы… вы хотели жениться на богатой наследнице.

– Было время, когда я верил, что для меня это важно. Я считал, что мой долг перед отцом – увеличить состояние семьи. Не потребовалось много времени, чтобы понять – на самом деле это не имеет значения.