Страница 3 из 3
Все было удивительно здорово. С утра она распродала почти половину своих акварелей, засветившихся особенной красотой в темно-шоколадном обрамлении резной подставки Мика. Потом была прогулка по залитой ярким, но мягко-ласковым солнцем набережной Сиренополя – боже мой, ну что может быть прекраснее Сиренополя? И море, удивительное море, и пляж из белого кораллового песка… А потом, уже ближе к вечеру, она купила эту шляпу, из-под которой можно так таинственно-лукаво взглянуть в глаза Лиона…
Лина и Лион – как будто кто-то специально подбирал имена. Он очень красив… А эта девушка, его невеста, ее зовут Стефания, в темноте было не разобрать, красива она или нет. И любит ли он ее – это тоже было непонятно…
– Простите, госпожа, мне очень неловко прерывать вашу прогулку. Но, увы, я вынужден просить вас об одной очень маленькой, но жизненно важной для меня услуге…
Лина остановилась и подняла глаза. Невысокий, неброско одетый немолодой человек с чуть растерянным выражением лица смотрел куда-то мимо нее большими карими глазами.
– Я слушаю вас, – мягко сказала она. И, вспомнив любимое выражение сиренопольцев, добавила:
– Я всегда рада помочь.
– Понимаете, – словно с трудом проговорил человек, – я слепой.
Слепой! Последние лучи уже скрывшегося за горизонтом солнца еще окрашивали море лилово-сиреневыми бликами. От огромной серебристо-кремовой луны протянулась по морю яркая дорожка, а по белому мрамору набережной – полупрозрачные Фиолетовые тени. Этот удивительный вечер… разве можно, чтобы человек не видел такой красоты?
– Я потерял свою трость, и мне теперь будет затруднительно добраться до дома, – виновато продолжал он. – Если бы вы только согласились проводить меня…
– Я приезжая, – тихо сказала Лина.
Человек улыбнулся – и его глаза тоже улыбнулись, совсем живые карие глаза, которые никогда не оценят дивной красоты Сиренополя…
– Это не страшно. Я прекрасно знаю дорогу, мне просто хотелось бы избежать столкновений… с посторонними предметами… вы понимаете…
…Широкие беломраморные ступеньки поднимались к величественной инкрустированной двери. В их городе подобный дом мог бы позволить себе только миллионер или член правительства, подумала Лина… но здесь, в Сиренополе, красота архитектуры еще не говорит о высоком положении и достатке. Ее спутник распахнул дверь уверенным движением. Лина остановилась на пороге.
– Войдите, – попросил он. – Пока я не найду запасную трость, я совершенно беспомощен.
В комнате было абсолютно темно – конечно, зачем слепому свет? Стараясь не отставать от него, Лина прошла в смежную комнату, задела какой-то предмет, с грохотом упавший… Я сама совершенно беспомощна здесь, подумалось ей.
И внезапно зажегся свет. Белый, яркий, ослепляющий привыкшие к сумеркам глаза. И в океане этого всепоглощающего света стояла Стефания.
В первый момент Лина не узнала ее, было только смутное впечатление чего-то знакомого, и, часто смаргивая обожженными светом глазами, она сказала:
– Здравствуйте.
Стефания усмехнулась – белые зубы, белые волосы, белое платье, – вспомнила Лина. В ее глазах возник вопрос, перехваченный еще до того, как был высказан.
– Это был мой секретарь.
– Но, если вы хотели поговорить со мной, – начала Лина, – почему…
– Я не хочу с вами говорить. Я хочу от вас избавиться.
В ее голосе звучал холодный бестрепетный металл, и в изумление Лины начал медленно вкрадываться неосознанный страх. Широко раскрытыми глазами она смотрела, как загорелая с белыми ногтями рука Стефании нащупала на столе круглую серебристую кнопку и несколько раз ритмично нажала на нее.
– Что вы делаете?
– Я сообщаю, – подчеркнуто спокойно заговорила Стефания, – что в моем доме
– кстати, в доме мэра Сиренополя – совершена попытка ограбления. Между прочим, это сенсация – ведь в нашем городе практически нет преступности. И знаете, почему? Потому что любое преступление, даже не столь тяжкое, в Сиренополе карается смертью. Через несколько минут вас казнят.
Какая-то фантасмагория, лихорадочно думала Лина. О чем она говорит? Что ей нужно? Скрыться, исчезнуть из этого дома как можно скорее…
– Только не пытайтесь бежать, – сказала Стефания. – Ваша физическая подготовка заслуживает разве что жалости. И доказывать свою невиновность тоже не имеет смысла. В Сиренополе нет ни следственных, ни карательных органов. Вас казнят обыкновенные сиренопольцы – такие, как ваши друзья Белль, Мик, Дэви… Лион…
– Я уеду, – вдруг поняла Лина. – Он сам этого хотел… Я завтра же уеду, клянусь вам!
– Никуда вы не уедете, – устало поморщилась Стефания. – И не надо бояться. Сиренополь – гуманный город. Все произойдет, как во сне… вам не будет больно.
Лина обернулась. Толпа, возникшая неизвестно откуда, неотвратимо наступала на нее сотнями искаженных дикой злобой звериных лиц. Она вдохнула сладковато-терпкий душный запах. Нет, такого не может быть… тем более здесь, сейчас… тем более с ней… Кошмарный, потусторонний сон… да, сон…
И ей совсем не было больно.
За стенкой работал телевизор – его сиренопольские родственники смотрели вечернюю программу. Чужестранец повернулся на постели – ему всегда было трудно заснуть на новом месте. Нет, сейчас ему никак не уснуть. Чужестранец встал и, накинув халат, направился в соседнюю комнату. И остановился на пороге.
Сначала он подумал, что это боевик – но фильмы подобного рода не показывают в Сиренополе. А потом в углу экрана он заметил значок – прямая трансляция.
Толпа – огромная, немыслимая, хаотичная толпа бесновалась с неистовыми криками. И с нечеловеческой злобой и ненавистью они били, топтали ногами, рвали в клочья неподвижную фигуру, распростертую на полу. В какой-то момент ему даже показалось, что это была женская фигура…
– Что это? – выдохнул он.
Все головы разом повернулись.
– Лучше объяснить ему, – сказала тетушка после недолгого молчания.
– Видишь ли, – медленно заговорил дядя, – это казнь. Казнь преступника. У нас нет никаких тайн от наших гостей, но вообще чужестранцам не рекомендуется смотреть это. Другое дело – мы. жители Сиренополя… Наш город известен не только своей красотой, но и исключительной доброжелательностью, спокойствием и миролюбием местного населения. Но, пойми, мы обычные люди со своими страстями и недостатками, со своим запасом агрессии. Однако мы имеем возможность реализовать этот запас без вреда для своих ближних. В Сиренополе почти нет преступности, но непосредственное участие хотя бы в одной казни в год уже полностью сублимирует отрицательную энергию. Конечно, стороннее наблюдение, тем более по телевизору. не дает такого эффекта – но и это очень полезно для обретения душевного равновесия…
– Я понял, – сказал чужестранец, стараясь не смотреть на экран, но не в силах оторвать словно загипнотизированного взгляда. – Я, пожалуй, пойду…
– Ну что ты, останься, – светски предложила тетушка. – Сейчас будет очень интересный и вполне нейтральный сюжет. О помолвке дочери мэра…
Он покачал головой.
– Нет, я все-таки пойду… Спокойной ночи.
Окна были распахнуты, и пьянящий запах ночных цветов проникал в комнату. Волшебная южная ночь опускалась на Сиренополь – самый прекрасный из всех городов на земле.