Фонтан

Дэвид Скотт Хэй

Фонтан

The Fountain

David Scott Hay

События целиком и полностью вымышлены, даже если каждое слово — правда. Имена, персонажи, места и происшествия являются плодом воображения автора, и их не следует смешивать с вашими представлениями о реальности. Сходство с реальными людьми, живыми или умершими, событиями и местами, скорее всего, случайны.

Предисловие к «Фонтану»

Перво-наперво: роман, который вы собираетесь прочесть, чрезвычайно приятный. В нем рассматриваются такие важные темы, как искусство, оригинальность и вкус, а также явления, придающие жизни смысл; а еще в ней есть определенное количество похоти, крови и насилия (которое, возможно, кого-то удивит) — но все же эта книга поистине увлекательна и смешна. Подлинный юмор должен очень цениться в литературе. Наша культура стала бы лучше, если бы наши серьезные писатели научились писать смешнее.

Дэвид Скотт Хэй действительно очень остроумен. Кто, кроме человека с неудержимым стремлением к едкому смеху, с этаким странноватым черным юмором в духе Курта Воннегута и Филипа Дика, смог бы придумать волшебный фонтан в художественном музее, который ненадолго дарует огромный талант? И что этот исполняющий желания волшебный фонтан возвестит о смерти самого искусства, что за магический дар придется расплачиваться унижением, агонией и смертью — и что все это в конце концов окажется довольно забавно? Эта книжка заставляет меня прыскать со смеху, когда (внимание, спойлер, но на самом деле он ничего не испортит) сбивают маленького мальчика. Весьма ловкий трюк.

Центральный тезис книги — «мы все умрем, окруженные неописуемо прекрасными произведениями» — все-таки довольно тревожен: откровение, апокалипсис; а эта история — апокалиптического, эпического масштаба. За избыточной абсурдностью романа кроется нечто большее, чем толика ветхозаветной серьезности. В романе Хэя много леденящих кровь эпизодов разного рода, эпизодов, которые шокировали меня, и они все еще живы в моей памяти. «Он ласково и нежно проводит по волосам Би когтистой рукой матери Гренделя». Я люблю подобные моменты за их жуткую природу и за частые отсылки к великим древним историям. Главный секрет литературного успеха — мудрое использование аллюзий, а здесь хороших, умных аллюзий немало.

У Дэвида Скотта Хэя кинематографическое чувство времени и ритма. Одна из его сильных сторон — умение мощно, чрезвычайно убедительно двигать повествование вперед. Эта убедительность — необычайный дар, качество, которое мы ценим в повествовании превыше всего. И писатель должен обладать им по умолчанию, ибо приобрести его нельзя: оно бесценно. В книге может произойти почти все, почти в любом виде, без ограничений, пока автор берет ответственность на себя. У Хэя это отлично получается, он без усилий усваивает точку зрения разных персонажей и идет дальше, становясь всеведущим, но при этом предвзятым, ироничным рассказчиком.

Вообще повествовательная стратегия романа очень напоминает свободно перемещающуюся камеру, которая ловко пользуется свободой и убедительностью писателя. Изощренные обороты вроде «Большой Тим смотрит на Дакворта, ожидая указаний, потому что, да ладно, это же гребаный клоун» вызывают у меня восхищение и зависть. Это по-настоящему смешно, а стиль по-настоящему прекрасен, он требует от читателя внимания и проницательности и является столь непосредственным следствием целостности автора, что это предложение заставило бы меня полюбить любой роман, в котором я его вычитал, даже если бы до этого я был уже не расположен к нему.

Эта книга оставляет ощущение произведения, созданного по вдохновению, а затем отточенного и облагороженного рукой огранщика драгоценных камней. Все связи между многочисленными персонажами на удивление прочны. Замысловато переплетенные сюжетные линии разработаны чрезвычайно умело; говоря «умело», я имею в виду не «тщательно», а «захватывающе», точно так же захватывающ механизм дорогих часов или любого хитроумного устройства. Я высоко ценю восторг узнавания, который испытал, когда встретил в одной главе персонажей, которых уже знал по другой, и понял, кто они и какова их роль в данном эпизоде повествования. Хэй — мастер сюжетной разработки, мне часто хотелось кричать «ура», наблюдая, как ловко он все устроил.

Главный вопрос, который ставит роман: что есть халтура и что есть подлинное искусство. Для исследования этой темы автор «Фонтана» намеренно обращается к несерьезной прозе, и это толковая уловка: он просит читателя решить, можно ли критически и язвительно писать о халтурщиках, когда ты сам используешь их орудия: саркастичное остроумие, прилизанную манеру письма, быстро перемещающуюся камеру, гиперактивный сюжет (поскольку настоящие художники, к сожалению, не столь интересны и отталкивающи, как эти люди).

Обычно при обсуждении проблем искусства усваивают скучный и мрачный тон, призванный подчеркнуть серьезность задаваемых вопросов и предлагаемых ответов. Хэй избрал противоположную, гораздо более оригинальную тактику: он создал произведение, которое выглядит как халтура в глазах неподготовленного или незаинтересованного читателя, чтобы исследовать проблему халтуры, мошенничества и имитации. Эта книга — вдохновенное исследование главных загадок нашего вида деятельности, отличающаяся звучным и объемным ars poetica. Я снимаю шляпу перед Дэвидом Скоттом Хэем за тот ошеломляющий успех, которого ему удалось добиться, взявшись за очень трудную задачу.

Пинкни Бенедикт

2020

Пинкни Бенедикт вырос на семейной молочной ферме в округе Гринбрайер, Западная Вирджиния. Он посещал Принстонский университет и Семинар писателей Айовы. Опубликовал роман «Псы Господни» и три сборника рассказов, последний из которых — «Чудо-мальчик и другие рассказы». Его работы, среди прочего, выходили в журналах «Эсквайр», «Зоитроп: ол-стори» и антологиях лауреатов премии О. Генри, премии «Пушкарт», «Новые рассказы Юга», «Апокалипсис сегодня: стихи и проза конца времен», «Антология современного американского рассказа Экко», «Оксфордская книга американских рассказов» под редакцией Джойс Кэрол Оутс. Бенедикт — лауреат литературной стипендии Национального фонда искусств, гранта Ил-линойсского художественного фонда по направлению «Художественная литература», двух премий Платтнера от журнала «Эпалэйчиэн херитидж», литературной стипендии Комиссии по делам искусства Западной Вирджинии и премии Нельсона Олгрена «Чикаго трибьюн». Бенедикт преподавал на литературных факультетах Оберлинского колледжа, Принстонского университета, Колледжа Дэвидсона и Университета Холлинса; в настоящее время является профессором Южноиллинойсского университета Карбондейл и Университета Куинс в Шарлотте, Северная Каролина.

Эллисон

Мэтью

Мин-Мин

Кавайной девочке

Стивену

Папе + маме

ИСКУССТВО, — а (сущ.). 1. Творческое воспроизведение действительности в художественных образах; творческая художественная деятельность. 2. Отрасль творческой художественной деятельности.

Гребаное искусство.

ЧАСТЬ 1. РАЗРУШЕНИЕ

Выставка

Через шесть минут все изменится.

Эту бомбу соорудил в Музее современного искусства десятилетний мальчик. Она не из покупной шрапнели, запихнутой в кухонный прибор, а из пластилина и разных материалов для детских поделок. Ни одна натасканная на бомбы собака ее не обнаружит. Однако у искусствоведа уже подергивается нос и текут слюнки. Он в состоянии полной боевой. Пока мальчик возится с бомбой, взрослые разговаривают.