Страница 2 из 47
***
Я ещё раз посмотрела на своё отражение и улыбнулась воспоминаниям. Взяла по привычке подаренный им приторно-сладкий парфюм, поднесла к шее и замерла. На одном из свиданий о другом аромате, моём любимом, он сказал: «Дарина, он тебе не идёт. Он для взрослых и дерзких женщин, а ты у меня котёнок». Пф-ф, пожалуй, пришло время снять шлейф воспоминаний и нанести другой. Я бросила духи для послушных девочек-котят в мусорную корзину и достала с верхней полки белую коробку. В ней терпеливо ждал безупречный флакон идеальной формы, наполненный золотой жидкостью. Изысканный и роскошный «Жадор Диор». Может быть, я и была недостаточно взрослой и дерзкой женщиной, но уверенности мне хватало определённо. О да-а. Букет из нежного ландыша, сладкой ванили и персика, с едва заметной свежестью цитрусовых нот дарил настроение и заявлял о той, что решила носить этот аромат. Впредь никаких компромиссов. Я выбирала себя.
Не удобную, а свободную се-бя.
Из гостиной донёсся звонок. Мама. Она разразилась тирадой по поводу нашего с Артуром разрыва. Оказывается, он не терял времени и поехал к моим родителям — надеялся, что я у них. Не застав, воспользовался удачным случаем, выложил свою версию, драматическую. И оставил, подлец, их в домыслах и эмоциях.
Всё это произошло за последний час, пока у меня было свидание с мартини. Мама решила позвонить, а тут я в поисках сестрёнки, горячим пирожком, да на живца. Я с удивлением отметила, что прежде не слышала, чтобы человек в короткий промежуток времени мог выложить колоссальный объём информации. Хотя моя мама была способна на многое и умела удивлять, за что мы её тоже любили. И терпели. Или сначала терпели, а потом любили. Не важно. Пока я обдумывала мамины сверхспособности, она продолжала причитать: о страданиях бедного юноши, несчастного рыцаря Артура, о моей жестокости и бессердечности по отношению к человеку, который столько сделал и так любит. Первым не выдержал папа, в трубке раздался его голос:
— Дочурка, здравствуй, как ты?
Если всё время, пока говорила мама, я вынашивала план, как насолить моему ненаглядному «коллекционеру котят» за то, что наплёл родителям слезливую историю, то после короткого вопроса папы я дрогнула. Нет, только не слёзы, еле сдержалась. С усилием проглотив эмоциональный ком, ответила:
— Привет, папа. Не могу сказать, что хорошо, но справлюсь. Ты же знаешь, я у тебя из лиги сильных. Вы там сами не переживайте и не расстраивайтесь. Пройдёт время, и я его забуду.
— Ох, Дара, а надо ли? Он вроде любит тебя. Никогда не заступался и не знаю, что он там натворил, но всё же. И раньше ссорились… Может, обойдётся? Ты прости отца, конечно, я на твоей стороне. Но знаешь, когда он зашёл, узнал, что тебя нет, аж губёнки затряслись. Глазами пустыми водит, бормочет чего-то. Не думал, что Артур может выглядеть таким, эм-м, жалким. А на мать не сердись. На неё новость о вашем разрыве подействовала, как конец света. Она утром ещё думала, что ты скоро замуж выйдешь. Может, и впрямь погорячилась?
Я крепко зажала трубку рукой, чтобы папа не слышал всхлипы. Да, Артур меня вроде бы любил, и я была вроде бы счастлива, но увы. В этой сказке вместо «они жили долго и счастливо» случилось — «их любовь умерла, так и не родившись».
Я постаралась придать голосу больше уверенности, чтобы у отца не возникло сомнений.
— Папа, я ценю твою заботу, но поверь, мы… я окончательно решила. Мы больше не вместе, и я не выйду за Артура. Сейчас не в состоянии объяснить причину. Завтра приеду и поговорим, о’кей?
— А почему не сегодня? Раз уж так, приезжай, мы все дома. Тебе тяжело, но мы ведь не чужие, дочка, хуже не сделаем. И нам с матерью будет спокойнее.
Идея была неплохая, но я больше хотела раствориться в шумной толпе, чем плакать в мамину жилетку и сходить с ума от сердечной катастрофы. Папе сказала, что у меня другие планы, которые нельзя отложить. Попросила успокоить маму и позвала к телефону Нику.
Вот уж кто всегда находил нужные слова. Без предисловий, она отчеканила:
— Ну что, систер, кажется, у тебя неприятности? Честно говоря, он мне никогда не нравился. Я рада, что это финита вашей романтишной истории. Мы тебе лучше принца найдём, а может, сразу короля. Чего мелочиться. Предлагаю не откладывать. В общем, собирайся, едем в клуб. Минут сорок хватит привести себя в принцессный вид?
Я улыбнулась. Нет, совершенно точно: ни один психолог не сказал бы лучше. Вероника умела моментально отрезвить и привести в готовность к любым ситуациям. Иронично и в точку.
Это, пожалуй, единственный человек, который, чтобы я ни натворила, поддерживал и убеждал меня в моей же правоте. Лишь когда удостоверивался, что я в порядке, намекал в лоб, что в сложившейся ситуации можно было вести себя более разумно. Но делал это настолько доказательно, без назиданий, что порой я жалела о сделанном и вносила коррективы, подтирая ластиком досадные эмоции. Одним словом, ошибки совершала сама, а выводы делали вдвоём с сестрой-юмористкой, которая вместо тонального крема толстым слоем наносила иронию и маскировала нетерпимость к человеческим порокам.
Глава 1. Фальстарт
Спустя час подъехав к ночному клубу «Атриум», я сразу разглядела сестру. Ника была сногсшибательна, причём во всех смыслах. Если не обезоруживали внешние данные, то в ход шли острота и скорость языка. Её удлинённое чёрное каре ниспадало на плечи, и она сногсшибательно смотрелась в ярко-синем платье до колена и высоких сапогах.
Если бы она не была моей сестрой, я бы чувствовала уколы ревности, замечая к ней повышенный мужской интерес в общих компаниях. Нике не понадобились годы в модельной школе, чтобы прокачать походку, подачу себя и уверенность. Она с этим родилась. Я испытывала гордость за младшую. Кроме природной харизмы Ника обладала хорошим вкусом, широким кругозором и острым, часто безжалостным юмором, даже к себе. Вот последнее и было её главным козырем и суперсилой. Самоирония вообще важное качество для современного человека: в личном и в деловом общении.
Расплатившись с таксистом, я зашла в клуб и чмокнула сестру в щёку.
— О, Дара. Скажу ещё раз, и закроем тему. Рада, что вы расстались с Артуром. Я очень тебя люблю и желаю видеть счастливой, как минимум — удовлетворённой. Он не достоин твоих слёз. — Ника выдохнула. — Ну всё, с официальной частью закончили, теперь с чувством выполненного сестринского долга предлагаю пойти веселиться.
— Пойдём, — я снова улыбалась. Мой человек был рядом — что ещё нужно. — Спасибо, что ты есть, а то сидели бы сейчас, рыдали с мамой, а папе пришлось бы утешать сразу двух плакальщиц. — Ника скорчила горестное лицо, а потом расхохоталась: видимо, очень живописно представила сцену. Вот так, хохоча, мы выпроводили Артура из моей жизни и, минуя цокольный этаж с боулингом, поднялись на второй.
Да-а. Суббота. Клуб битком. Здесь собирался топ нашего тусовочного общества на провинциальный манер, но что делать: сердца многих просили перемен. А некоторые ещё и измен. Мерзкий душок из настроения не выветрился, и я точно не собиралась отвечать на вопросы о «свадьбе с угольным магнатом». О нас и так открыто-громко трещал и чуть тише перешёптывался весь городишко. Лучший местный клуб. Упакован всеми видами досуга: от боулинга с бильярдом до большого танцпола и казино. Здесь отдыхали местные завсегдатаи и приезжие залётные. И я с Никой. Мы подошли к барной стойке, Ника помахала и что-то сказала бармену.
— Зайка, чем тебя угостить?
— Прежде чем называть меня зайкой, подумай, хватит ли капусты и смелости, которую ты явно путаешь с наглостью, — я резко отшила некстати подошедшего охотника за зайками. Он пошёл охотиться дальше, а я потащила Нику обратно, вниз. Котёнок, зайка. Хватит с меня зоопарка. На цокольном этаже соседствовали боулинг и бильярдный зал. К большому залу для всех желающих и по-разному играющих прилагался малый — для более серьезного контингента, знающего не только с какой стороны мелить кий, но и нюансы потоньше. И столы там были лучше, и зелёное сукно поновее, удобные кожаные диваны, и в целом атмосфера приятнее. Кого попало не пускали. Знакомого маркёра я попросила открыть для нас свободный стол и принести мой кий с перчаткой. Хранила его здесь, чтобы не возить с собой в чехле и не собирать-разбирать.