Алгоритм

Валентин Колесников

Алгоритм

Глава 1

Я, молодой специалист, после службы в армии, развелся с женой и, из города Уфа, вернувшись домой в Киев, пришел в отдел кадров завода “Авиант”. Тут стояла до заводская сутолока. Кто с одухотворенной миной на лице нырял в комнату номер пять, как вон тот молодой человек, и через минуту, вторую, выныривал из осунувшимся лицом.

– Ну и что? – спрашивали его кандидаты безработные. На, что молодой человек махнул безнадежно правой рукой, потому, что в левой держал портфель и бейсболку, и в такт движению промямлил себе под нос:

– А, а?!

Кто с меланхолической усмешкой заходил и долго на появлялся.

– Наверное взяли? – строит догадки очередь. Но скрип металлических дверей и каменная мина на лице юноши говорит о другом.

Так в конце то концов я наконец-то дождался своего свидания с суровой хозяйкой человеческой судьбы. Толкнув массивные металлические двери:

"Ба, я кажется глубоко ошибаюсь?"– мелькнула мысль. На меня смотрели глаза, как два родничка плескаются радужным сиянием в бликах солнечного света. Ласкают приветливой добротой и улыбаются мне. Я под впечатлением ожидания, смотрю сурово и требовательно. А на ангельском личике девушки, замерла приветливая улыбка и в мгновение бледные щечки вспыхнули нежнейшим малиновым румянцем. Она рассеяно смотрит со своего стула снизу в верх родниковым взглядом. Я суровым. И мы оба молчим. Наконец девушка вымолвила:

– Вы, кажется, хотите устроится на завод?

– Да, а…, – я хотел спросить; "А почему вы, уважаемая, это спрашиваете? Разве вы не знаете, чего сюда заходят?"– но железная дверь громко громыхнула, пропустив упитанного телосложения женщину в белом халате. Она картинно держала перед собой бумаги. Подошла к соседнему письменному столу и по-хозяйски умостилась на стуле, как наседка на седалище.

– Так, Лиля, можешь идти, спасибо!

Девушка хитровато взглянула своими родниковыми глазами на меня, и вылетела птичкой с комнаты. Вопросы упитанной женщины и свои ответы я уже не слышал. Мои мысли витали далеко следом за родниковым взглядом. Все спуталось и в конце концов, я понял, что меня зачислено в самый отсталый цех инженером-технологом в цеховое технологическое бюро цеха №1. За формальным оформлением документов я немного забыл о красавице. Но после ознакомления с заводом, выяснилось, что мой приемный листок попал в библиотеку, конечного пункта знакомства с заводом и там…, открыв дверь я замер от неожиданности, увидев ее. Сделав над собой усилие, промямлил:

– До, до, добрый день! – поздоровался.

Девушка заколдованно улыбнулась, подала мне листок и приглашение посетить библиотеку. Я, как автомат, взял приглашение, посмотрел ей в глаза, сказал: – Меня Валентином звать, а вас, кажется звать Лилией?

– Ну, зачем же так официально? Можно просто Лиля. – Добродушная и приветливая улыбка украсила ее и без того совершенное лицо красавицы. Она с минуту смотрела на меня, затем покраснев, опустила глаза и добавила, – Можете заходить в гости сюда.

Как свалившаяся гора с моих плеч я внезапно ощутил легкость во всем своем естестве и подумал про себя; “Если сейчас не выйду из библиотеки, то меня будут снимать с библиотечного потолка”. И резко повернулся к двери, выпалил скороговоркой:

– Я обязательно зайду, Лиля!

И уже за дверью ноги почувствовали тяжесть. Заплетаясь, ступая по твердому асфальту, как по барханах пустыни, я брел словно во сне.

"Что ж, как же…, чем связать и закрепить знакомство? – и внезапно, – У меня ж есть два билета на спектакль в Русский драматический театр на девятое декабря. А, что, если пригласить туда Лилю?". И решил на следующий же день предложить ей один билет.

Узнав расписание работы библиотеки, я, сославшись, что необходимо получить еще одну подпись, выскочил из цеха и к девяти часам был уже в библиотеке. В ответ на мое приветствие, Лиля кивнула головой. И тут я растерялся. Волнение, предательски не давало спокойно подойти к девушке и заговорить с ней. Мало-помалу я овладел собой, спросил:

– Скажите, пожалуйста, а у вас журналы об искусстве есть?

– Что именно?

– Ну, например, – задумался я, лихорадочно подбирая тему, и сказал первую пришедшую на ум, – “Музыкальная жизнь”, на пример!?

– Музыкальная жизнь? Нет не бывает. У нас только технические издания журналов.

– Да? – и возникла напряженная пауза, в которой слышался шелест книжных листков, что шел из читального зала. Я, набравшись храбрости, вздохнул, набрав полные легкие воздуха, и наконец, выпалил:

– Я, к вам по делу.

– Так, и какое ж у вас дело?

– Да вот хочу вас пригласить в театр Русской драмы.

– Что, серьезно?!

– У меня есть два билета. – И я достал билеты из кармана.

– И вы хотите мне их предложить?

– Нет, я хочу предложить вам один из них.

В подставке для канцелярских принадлежностей торчали ножницы вместе с ручками и карандашами. Я взял их и стал отрезать один билет от другого.

– Сколько ж я вам должна?

– Что? – спросил я, прикидываясь, что не расслышал. На мой вопрос девушка покраснела, а отрезанный билет мягко опустился на ее стол.

Около театра Русской Драмы толпились зрители с билетами и без них. Спешили нарядные пары, а девушки все не было. Вот уже звучит последний третий звонок, зазывающих опаздывающих в зал, а девушки все нет. До ложи номер пять я зашел, когда в зале тушили свет. В полутьме, отыскал ее место, и увидел, что там сидит какая-то женщина с пышной прической. Еле дождавшись конца первого действия, узнал женщину, ту, что принимала меня на работу. На ней было длинное инкрустированное блестками темно-зеленое вечернее платье. Она приветливо улыбнулась мне. Я поздоровался и спросил:

– А где же Лиля?

– А видите, получилось так, что я за нее вот пришла.

– Почему же? Может что-то случилось?

– Нет ничего, просто я очень люблю театр, а она красивую одежду вот и… Мы и поменялись.

– Ничего не понимаю. – Отобразилось в моем уме что-то среднее между растерянностью и безысходностью происшедшего.

Между тем женщина продолжала:

– Видите ли, я отдала за билет свой цыганский платок, которые в эти годы сейчас очень модны. Ну вот она стоимость платка и в придачу этот билет.

– Так, так, – проговорил я, безнадежным голосом. И так мне стало тяжело на сердце, что захотелось стремглав бежать из театра прочь. А ноги, как приклеены к полу стоят не двигаются. Да еще и эта улыбка, которая вдруг превратилась в злорадный оскал. В глазах у женщины вспыхнул красный огонь и два передние зуба стали на глазах расти, превращаясь в два острых клыка… Я встряхнулся, открыл глаза. За окном чуть светлела вечерняя заря. К театру я спешил, словно опаздывал на поезд. Было еще совсем рано. До начала представления оставался целый час, но отступать мне не хотелось. Стоял, всматриваясь в лица людей с надеждой, что может вон та, или вон аж та девушка, что выходит с подземного перехода, она Лиля. Но поток людей плыл и плыл медленно, как стрелка часов, а Лили все не было. Возле меня поневоле собиралась очередь. Все спрашивали лишний билетик и ждали с надеждой, что девушка не придет. И вдруг в толпе я увидел, ту самую женщину, что принимала меня на работу. А женщина, увидела меня, новобранца, приветливо улыбнулась мне. Я сделал вид, что не заметил. На сердце царапнуло кошкой, ведь сон с субботы на воскресенье сбывается. Неприятные ассоциации, навеянные сном, забегали муравьями за воротником рубашки. Не выдержав натиска ассоциаций наваждения, что уже щекотали на спине по коже, я высоко поднял руку с билетом над головой и крикнул:

– Кому, кому, лишний…, – меня чуть на сбили с ног. Кто-то блестяще выхватил билет из руки и быстро впихнул деньги. На следующий день в библиотеке я появился в понедельник, как только она открылась. Потухший взгляд девушки смерил меня с ног до головы и уставился куда-то в простор перед собой. Ее худенькие плечики нежно обнимал цыганский платок, украшенный красивыми цветами с длинными кистями по краям. Я подошел ближе. Взгляд упал на зеленый платок, как на разноцветье клумбы, сияющую красотами цветов, что отражают красоту нежных темных заплетенный в косы волос. Девушка поневоле подняла свои чистые родниковые глаза и тихо вымолвила: