Сто тысяч миль

— Не сожалею, что оставил тебя в живых, Небесная. Ты смогла ничего не испортить.

— Всегда рада помочь, командир, — улыбнулась в ответ я.

— О чём он говорит? — не понял Уэллс, зло хмурясь.

— Не важно, — я махнула рукой всё с той же улыбкой в сторону наших мест. — Садись. Думаю, сейчас будет интересно.

Нам выделили места среди Военного Совета, но вряд ли хоть кому-то пришло в голову обидеться на такую мелочь. Совет матерей расположился напротив, а в центре зала осталось свободное место для выступающих. Я случайно встретилась взглядом с Аньей и вдруг подумала, что про сегодняшнее заседание она знает только нечёткие обрывки фактов: что-то видела, что-то слышала, но полной картины составить не может. И неведение бесит её больше, чем что-либо ещё.

Зал затих, когда Беллами вышел на середину, оглядел собравшихся и заговорил обо всём, что привело нас сюда. На него смотрели не меньше двух дюжин матерей, под сотню командиров отрядов. Я вспомнила, как едва дышала от страха под внимательными взглядами всего восьмерых. А его, казалось, не смутило бы и в тысячу раз большее число.

— Никто из нас не думал, что вновь придётся сражаться и разрушать вместо того, чтобы создавать. Никто из нас этого не хотел. Но теперь разве хоть кто-то в безопасности? — продолжал он, пробегая взглядом по толпе. — Как можно сидеть сложа руки, когда те, кого мы с рождения почитали как наивысшую ценность, теперь под огромной угрозой? Если нас всех просто ждёт рабство под пятой обманчиво милого «Второго Рассвета», то наших женщин и матерей ждёт нечто намного худшее. И это — недопустимый риск. А все мы — не инструменты для их будущего благополучия. Так вышло, что у нас сегодня есть гости — Небесные, что побывали в плену и чудом были спасены. Благодаря им мы теперь знаем, где находится самое сердце этой заразы, благодаря им же знаем слабые и сильные стороны их обороны. У нас есть прекрасный шанс нанести противнику сокрушительный удар. Уничтожить самое средоточие их военной мощи и выиграть время на подготовку к организованной атаке.

— А не выйдет ли так, что это мы нападём первыми? — нахмурившись, спросила Анья. — У наших ворот я не заметила войско. А то, что ты предлагаешь — самая настоящая агрессия.

Беллами посмотрел на неё, приподняв брови. И пусть он пришёл просить Советы об одолжении, выглядело это простой формальностью. Так, будто иначе сделать нельзя. И точка.

— Вы это серьёзно? Мне казалось, я видел чёрный флаг над городом. Это — знак траура в честь нашего командира. Вам напомнить, как он погиб? Как нас всех пытались поставить на колени и заставить склониться перед новой Коалицией? Это ли не агрессия? А если нет, то что это?

— Если меня не подводит память, в том же самом лагере держат пленных Небесных? — уточнила одна из матерей рядом с Аньей.

— Верно, — кивнул он. — А у вас есть сомнения в том, что они бесценны? При чём не только благодаря своим выдающимся знаниям. Есть кое-что ещё.

— О чём вы говорите? — не поняла женщина.

Прежде незаметно стоявший у стены Аарон откинул капюшон плаща и сделал несколько шагов к центру зала в изумлённом молчании.

— Он говорит обо мне. О нас. О тех, кого вы называете горцами. Этот парень убедил меня, что нам с вами лучше сотрудничать, чем воевать. Я в этом пока не уверен, но попробовать стоит.

Я взволнованно выдохнула. Началось. Беллами усмехнулся, наблюдая за волной всеобщего возмущения.

— Что он здесь делает?

— Какого чёрта без охраны?!

— Нам не нужны подачки от горных крыс!

— Попрошу! Лучше уж обратно в темницу, — возмутился Аарон.

— Тебе там самое место!

— Сейчас же заткнитесь, или я за себя не ручаюсь, — ледяным тоном произнёс Беллами, прерывая поток недовольства. — Нам необходимы нормальные медикаменты. В Горе их в избытке. Взамен они хотят всего лишь съестные припасы, которых после урожая у нас завались. Лучше сдохнуть упрямыми гордецами или всё-таки отринуть дурацкую ненависть?

— Что за неуважение?! — возмутился незнакомый мне командир.

— Разве почивший командир не хотел тебя наказать? Ты чуть не упустил пленницу, а потом вообще произошло чёрт знает что. И так разговариваешь с Советом! — поддержал его другой. — Ещё и несёшь полную чушь!

На миг непоколебимость во взгляде Беллами дрогнула — но лишь на миг. Я даже не была уверена, что мне не показалось. Голос его был твёрдым и уверенным.

— Если Военный Совет решит меня наказать — так тому и быть. Я повинуюсь. Но эту бессмысленную холодную войну давно пора прекратить. И у нас наконец-то появился способ получить бесценные антибиотики без кровопролития впервые за эти долгие годы. Всё ещё не интересует?

— Говори, — приказала Анья.

— С радостью. Способ прост. У нас теперь есть третья независимая сторона. Небесные будут посредниками в наших обменах товарами. Хотя бы первое время.

Я кивнула и подтвердила:

— Всё верно.

— Чего? — едва слышно прошипел Мёрфи, прожигая меня взглядом.

— Кивай и улыбайся, Джон, — так же тихо сказала я. Кивнула и улыбнулась.

— И кто же автор столь замечательной идеи? Не Небесные случаем? — поинтересовался кто-то из командиров.

— Это моё условие, — тут же ответил Аарон. — И условие крайне просто выполнимое по сравнению с тем, что вы в итоге получите.

— Горцы теперь диктуют нам условия! Да командир Густус бы лишил тебя башки ещё до того, как ты смог бы сказать «условие»!

— Да!

— Он прав.

— К чёрту условия горцев! — заголосили отовсюду.

— Совет матерей за. Единогласно, — спокойно и уверенно прервала их Анья.

— И когда это вы успели проголосовать? — вновь послышалось возмущённое.

— А нам и не нужно. Здоровье наших детей не стоит и грамма вашей пустой гордости. Кто-то не согласен? — глава Совета взглядом прошлась по женщинам рядом с ней. Никто не возразил. Даже не пошевелился. В самом деле, риторический вопрос. — Тогда ваша очередь голосовать, вояки.

И пока зал погряз в захлестнувших его спорах, ко мне склонился Уэллс, сверкнув гневным взглядом.

— Ты совершенно случайно забыла упомянуть об этом утром?

— А ты бы согласился?

— Чёрта с два.

Я отвернулась. Трудного разговора не избежать. Командиры тем временем продолжали горячо спорить, но большинство всё же было готово позабыть про многолетнюю вражду. И тем же большинством они решили, что следует дать горцам шанс. Потому что союзников у них в самом деле осталось не так и много, а вот врагов прибавилось в разы. А затем дискуссия вернулась к более актуальной теме — штурму лагеря «Второго Рассвета».

— У тебя есть план? — снова звучало с сомнением.

— Я не собираюсь разглашать его здесь из соображений безопасности, — отвечал Беллами. — Возможно, вы сочтёте моё недоверие оскорбительным или вовсе ненормальным, но после такого ножа в спину секретность прежде всего. Он будет обсуждаться на закрытом заседании.

— То есть нам нужно просто согласиться, не задавая никаких вопросов?

Они колебались, но на самом деле выбора не было. Сидеть и ждать — это не выбор, это автоматическое поражение.

— Да, официального объявления войны не звучало, — говорил в ответ на очередную порцию вопросов Беллами. — Но я ни за что не поверю, что Роан бросит своё дело. Не после того, как годами собирал разбойников в организованную армию. Не после того, как заставил склониться перед своей мощью девять Кланов. А против войска Коалиции мы никогда не выстоим. Только помощь Небесных поможет нам выиграть эту битву. Когда их не три, а шестьдесят три.

Когда он продемонстрировал всем чертежи, которые я для них нарисовала, и объяснил их суть, Мёрфи бросил на меня ещё один уничтожающий взгляд. Внезапно стало так горько и стыдно, что захотелось забиться в угол и немного поплакать.

— Совет матерей не одобряет насилие. Но если это необходимо для нашей безопасности, то большинством голосует «за», — с нотками недовольства объявила Анья.

Я замерла. Теперь Линкольн считал голоса командиров, пробегая взглядом по поднятым рукам. От волнения сердце застучало где-то в горле.