Сто тысяч миль

Кларк вскоре подошла в компании Нико и ещё пары целителей. В руках несла пластиковый контейнер — таких было полно в их корабле — и заодно что-то напряжённо высматривала в планшете. Стеклянные колбы с жидкостями, которые подсоединялись к прозрачным трубкам, между собой целители называли капельницей. Они сыпали заумными терминами, вели беседы про какую-то преэклампсию, и если с физикой и химией я был знаком достаточно хорошо, чтобы поддержать разговор, то сейчас все слова звучали как иностранный язык. Небесная избегала смотреть на Эхо, а Эхо в ответ только на неё и смотрела. Тоже явно ни слова не понимала, но давала понять, что тщательно следит за ходом беседы. Полностью бесполезный, я уселся на кресле в углу, чтобы никому не мешать. Со мной рядом устроилась Октавия, с которой мы изредка перебрасывались напряжёнными фразами. Она видела, что я не духе, и абсолютно верно решила не лезть.

Когда с лица Эхо сошла нездоровая бледность после нескольких инъекций и капельницы, я всё же немного расслабился. Она больше не сжимала зубы, борясь с болью. Похоже, что лечение помогло. Это угадывалось и по спокойному лицу Нико. Когда Небесная стала складывать свои ампулы, шприцы и бинты внутрь контейнера, я понял, что опасность миновала.

— Ты можешь идти отдыхать, — сказал Нико, взглянув на неё. — Мы дальше справимся сами.

— Если это повторится, вы знаете, что делать. Я оставлю вам препараты. — Она поднялась на ноги, передавая медикаменты одной из помощниц Нико.

Эхо долго смотрела на неё и едва слышно выдохнула:

— Не знаю, почему ты мне помогала, но спасибо тебе, Небесная.

— Береги себя, — пожелала в ответ Кларк.

А потом, не выдержав всей странности ситуации, кратко кивнула и отошла в сторону, накидывая на плечи тёплый плащ. Поторопилась покинуть комнату как можно скорее.

— Я рад, что тебе лучше, — тихо произнёс я.

— Я тоже. И что дальше? — с горечью в голосе спросила Эхо. — Пойдёшь с ней?

Матери и целители здесь были намного полезнее меня, но я всё равно уверил:

— Останусь, если ты хочешь. Только скажи.

— А ты хочешь? Хочешь остаться? Не ради долга или ответственности. Ради меня. — Я взглянул на неё, не зная, что ответить, а она и так поняла всё без слов. Не хотела жалости и при этом поняла, что иного я дать ей не мог. — Тогда уходи. Сейчас. Уйди! Когда смотрю — только хуже становится. Мне это не надо. Я справлюсь сама.

— Эхо…

— Прочь! — воскликнула она и тут же отвернулась, не желая даже смотреть.

На нас оглянулись целители, и я молча кивнул. Ушёл, чувствуя спиной её взгляд.

Кларк ждала на улице, теребя в руках планшет и что-то напряжённо высматривая в снеге у себя под ногами. Как всегда, строила одной ей понятные логические цепочки. Я даже немного боялся её умозаключений, но и лезть в душу тоже не рисковал. Потому мы шли к дому по пустым улицам спящего города в звенящей тишине. Только снег скрипел под ногами. Когда я оставил вещи внизу и поднялся наверх, в спальню, она уже сидела на краю постели, сложив руки на колени. Смотрела в стену с самым отрешённым видом. В тот день в Полисе, когда я вытащил её из лап «Второго Рассвета», её взгляд был похожим. Но я до сих пор не понимал, что он значит.

Я присел перед ней. Взглянул снизу вверх, всматриваясь в лицо. Взял за руку. Она не протестовала. Не шевелилась.

— Я безумно тебе благодарен за то, что ты сделала. Ты невероятная. Но ты же сейчас думаешь про всё это. И я вижу, что тебе больно. Зачем ты пошла?

— Я хотела понять, что почувствую. Ведь если я захочу остаться, мне нужно будет как-то к этому привыкнуть. Это никуда не денется. Я пытаюсь. И… — она осеклась.

— Не получается? — со вздохом я поймал её печальный взгляд.

— Я даже не знаю, как сейчас называются наши отношения, что между нами и…

— И?

— И… Мне очевидно, со мной всё не так, как с ней, верно? И я… У вас с ней ведь было серьёзно.

— Вот именно. Было, — уверенно ответил я. — Я не могу ничего изменить в прошлом. Но ничего большего тут нет. О них будет заботиться Совет матерей, и они уж точно ни в чём не будут нуждаться. А я не собираюсь никуда уходить.

Неужели она пошла со мной ещё и затем, чтобы убедиться, что в этом я не соврал? Чтобы открыто продемонстрировать всем, включая Эхо, что мы вместе? Или стала думать, что я мог бы засомневаться в своём решении быть с ней после сегодняшнего? Кларк не спешила ничего говорить, оставляя меня мучаться догадками, и они сводили меня с ума.

— Послушай, — наконец, выдохнул я, вглядываясь в её глаза. — Я от своих слов не отказываюсь. То, что я предлагал на корабле, всё ещё в силе. Всё на твоих условиях. Значит, только с тобой. Так я тебе обещал, таково моё слово. Если ты смогла забыть про свой Протокол, почему я не могу сделать то же самое с нашими традициями для тебя? Как я и говорил, это не законы. А если кто-то попробует обидеть тебя или убедить в обратном — присылай ко мне на личную беседу. Я лично объясню, как вредно для здоровья иметь излишне длинный нос.

Она тихо вздохнула в ответ, расслабляя напряжённую линию плеч. Даже почти ссутулилась, обхватила себя руками. Я поднялся и сел на постели рядом с ней. Приобнял, прижимая к себе. Надеялся, что поняла. Надеялся, что поверила. Кларк сидела неподвижно, будто боялась пошевелиться или даже вздохнуть.

Наконец, она внезапно заговорила:

— Рэйвен была единственной из всех, у кого оставалась красная кровь. И она единственная была беременна. Её кровь не так давно изменила цвет, стала как у всех. Её тест на беременность теперь тоже отрицательный. И, возможно, эти выводы преждевременны, но ваши проблемы с рождаемостью тоже напрямую связаны с вирусом. С большой долей вероятности. Огромной. И мы… Я не уверена, но думаю, что мы теперь бесполезны для подобного рода задач. С нашими идеальными генами, которые и создали чёрную кровь. Такая вот ирония. Скорее всего, мы бесплодны. Чёрт, это даже смешно.

— К чему ты это? — не понял я. — Ты что… переживаешь из-за этого?

— Не то, чтобы очень. Нет. Не переживаю. Мне-то нормально. Но… у вас это важнейшая часть общества. Священный долг. Самое желанное. Повод для гордости. Я сама видела, как сейчас половина всех ваших целителей была прямо там, в панике, в ужасе, даже если бы кто-то умирал, кажется, они бы волновались меньше. Они ловили каждое моё слово, буква в букву переписывали всё из планшета, и… наверное, в этом я всегда буду здесь чужой. Вряд ли захочу чего-то подобного для себя. А даже если передумаю, то, возможно, всё равно никогда не смогу. Из-за чёрной крови. Как долго это будет тебя устраивать? Если не слишком, то тогда какой во всём этом смысл? И что будет потом?

Я даже дыхание задержал, чтобы не выдать своего изумлённого замешательства. Провёл по макушке, коснулся её подбородка, заставляя посмотреть на меня. Встретился с растерянным взглядом и покачал головой. Это она что, решила, что я хотел быть с ней, чтобы, как «Второй Рассвет», заполучить от неё детей? Или что собирался бросить из-за её нежелания или невозможности их иметь? Или что просто хотел развлечься краткой интрижкой с экзотичной чужачкой, чтобы потом позабыть её и снова вернуться к Эхо?

Боги, как только можно было до такого додуматься? Я сперва изумился, но потом понял, что, наверное, довольно просто и легко, если взглянуть со стороны, как я понёсся среди ночи к своей бывшей. Твою же налево… И какого только чёрта всё было так сложно?

— Хочешь честно? Мне до всего этого нет никакого дела, пока тебя всё устраивает. Мне нужна ты. И всё. Без каких-то дополнительных условий. Не для краткой интрижки. Не для корыстных целей. Не для чего-то ещё. Просто чтобы ты была рядом так долго, как хочешь. Потому что я совсем не хочу, чтобы вот это между нами заканчивалось. Точно не сегодня и не завтра. И, возможно, никогда.

Что-то изменилось в её лице, оно посветлело, а глаза на миг сверкнули отражением пламени камина.

— Правда?

— Да. Чистая.

Окончательно изумляя меня, Кларк вдруг вполголоса попросила: