Всё не случайно

Я готов руки ему целовать. Слышу, как Аня и Антон тоже выдыхают, и Котова-старшая даже плакать начинает.

— Спасибо, док. Как вас отблагодарить?

— Давайте потом, мне нужно немного дух перевести.

— Можно к ней? — спрашиваю я, когда он уходит.

— В реанимацию вообще нельзя, но вас это разве остановит, — и то верно. — Халат хотя бы наденьте.

Накидываю халат и иду к ней. Бледная. Практически белая, как простыня. Беру за ледяную руку, целуя и пытаясь согреть.

— Девочка моя, любимая моя. Всё будет хорошо, ты слышишь? Ты больше никогда не будешь страдать, я тебе обещаю, — что я там, обещаний не даю? Плевать. — Будешь самой счастливой.

Она выглядит безжизненной, и сейчас я особо остро ощущаю, что мог потерять её. По моей вине она чуть не умерла, и это то, чего я так сильно боялся. Если она сможет простить меня, то я всегда буду защищать её. Мы оба не можем пойти против чувств, а я — не мой отец, я приложу все усилия, чтобы они были в безопасности. Больше я от них не откажусь.

Ребят я отправляю домой, нет смысла сейчас всем тут сидеть, тем более нужно успокоить маму и побыть с Русланом. Сам же остаюсь охранять мою малышку.

Глава 18

Пытаюсь проснуться, но словно не могу. Перед глазами белый свет, как в тоннеле. Пытаюсь пробиться сквозь него, и постепенно мне это удаётся. Открываю глаза и не могу ни на чём сфокусироваться. Слышу писк аппаратов словно под водой. Меня что, утопили?

Вижу очертания фигур в белом. Что же, видимо ангелы пришли полюбоваться, ведь в их рядах пополнение. Понимаю, что со мной говорят и параллельно что-то делают, наконец полностью обретая слух и зрение.

Ангелы оказываются врачами, которые приводят меня в сознание, а сама я лежу в палате. Пищат, действительно, приборы, но не под водой. Ещё куча каких-то трубочек. Кошмар.

— Виктория, вы меня слышите?

Киваю, так как сил говорить совсем нет.

— Отлично, вы в больнице. Мы провели операцию после огнестрельного ранения. Вы в реанимации, если состояние будет стабильное, то завтра переведём вас в стационар. Сейчас к вам придёт ваш муж. Постарайтесь много не говорить, организм ещё слабый.

Муж? Мне что, память отшибло? Когда я успела.

Остаётся медсестра, которая ставит какие-то капельницы, а остальные уходят, зато входит Тимур.

Выглядит уставшим и осунувшимся, не бритый, словно и дома не был. Медсестра заканчивает, оставляя нас наедине.

Тимур садится на стул около меня и аккуратно берёт мою руку, поднося к губам. Мозг ещё слабо соображает, но молчать мне не хочется.

— Ну привет, муж, — хрипло произношу, а Тимур усмехается. — То есть, пока я в отключке, подсуетился.

— Тебе разве не сказали, что не стоит говорить? — улыбается и словно любуется мной. Хотя, казалось бы, чем? Явно на привидение похожа. — Мы ещё успеем всё обсудить.

— Как, — всё же организм, действительно, слаб. Чувствую боль в голове, а слова даются с большим трудом. — Руслан? Мои...

— Всё хорошо, они у меня в доме под кучей охраны. С тобой теперь тоже всё будет хорошо.

"Я люблю тебя". Это было или мне хотелось, чтобы так было? Я уже была на грани сознания и не помню.

— Поезжай домой, — закрываю глаза от тяжести. — Отдохни.

— Вместе поедем, — тут даже спорить бесполезно, но я всё же делаю это.

— Оставь охрану, — прошу я. — Отдохни, поспи хотя бы немного. Тем более, Руслан, наверное, всю кровь свернул всем, где мы оба.

Тимур смеётся, и я понимаю, что это так.

— Я с ним говорил, он терпеливо ждёт.

Улыбаюсь.

— Пока тебя в стационар не переведут, я точно никуда не уеду, девочка моя.

Ну что ж, ладно. Пусть сидит.

Больше я ничего не помню, потому что засыпаю.

Когда прихожу в сознание в следующий раз, чувствую себя уже бодрее. Меня снова осматривают, но в палату переводят только через два дня.

— Сколько я валялась без сознания? — хмурясь, спрашивая у Тимура.

— Трое суток. Я чуть с ума не сошёл, — снова сидит около моей кровати. Кажется, теперь он не отлипнет от меня.

— А маме что сказали?

— Что ты пока не можешь приехать. Больше ничего не говорили.

— Ты не пострадал? — обеспокоенно смотрю на него.

— Боже, Вика, нет, — стонет Тима. — Прекрати думать о других хоть на секунду. О себе подумай. Если ты ещё хоть раз поставишь свою жизнь под угрозу, я запру тебя в подвале, клянусь.

— С каких пор ты можешь мне указывать? — удивляюсь. Мы разошлись, вроде, ничего не менялось. — Шутка с мужем затянулась.

— Всегда, Вика, всегда. Ты мать моего сына. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось.

— Я сама справлюсь, за меня не переживай.

Вскоре Тимур уходит, сообщая, что у него какие-то дела. И после этого он приезжает буквально на десять минут, но каждый день. Впрочем, как я и думала, ничего не меняется. Да я уже и не хотела, хоть и любила его всегда, как сказала в машине. Охрана приносит мне телефон, и я звоню маме и Руслану, а Аня приходит сама, крепко обнимая меня.

— Ты, сучка, ещё раз такое сделаешь, я сама тебя убью.

— Я тоже люблю тебя, — смеюсь.

— Мы тут чуть с ума не сошли. Я думала, Тимур убьёт этого врача, если он тебя с того света не вытащит. "Если моя жена не выживет, тебе конец", — передразнивает Аня.

— Так и сказал? — хмурюсь.

— Так и сказал. Он вообще очень переживал, боялся, что ты его не простишь.

— За что?

— Он себя винит во всём этом.

Вот дурак. Он то здесь причём? Какие-то дебилы решили меня использовать. Нет, его логику я, конечно, могла понять, но не винила его никогда.

— Он приезжает буквально на десять минут. Так что ничего не изменилось.

— Ну, у него какие-то важные дела, насколько я поняла.

— Впрочем, как и всегда.

Приезжает и Тоша, с которым мы болтаем. Парень восхищён моей сообразительностью и смелостью. Они порядком надоели поднимать эту тему. Было и было, мне до сих пор кошмары снятся и трясёт от одних воспоминаний.

Вскоре меня выписывают. Стараюсь привести себя в божеский вид косметикой, которую привезла Аня, но слабо выходит. Похудела и осунулась, да и в целом крупная кровопотеря никому не придаёт блеск и сияние. Надеваю джинсы и обычную толстовку, что мне вообще не свойственно. Сверху накидываю куртку. Хоть в машине и тепло, мне после этого заброшенного дома или ангара до сих пор холодно.

Забирать приезжает сам Тимур. Держится как-то отстранённо, и я принимаю это.

— Куда едем? — уточняю.

— Ко мне. Так безопаснее, Вик.

Когда мы едем в машине, всё же решаю сказать:

— Тимур, я ни в чём тебя не виню, слышишь? — но его руки лишь крепче сжимают руль.

— Давай дома поговорим, — просит Тимур.

— Да, сколько ещё откладывать будем? Ты всю неделю меня избегал, заезжал на десять минут, — чуть повышаю голос я.

— Малыш, я не избегал, у меня, правда, были дела. Сегодня обо всём поговорим, обещаю, — снова обещание. Он говорит спокойно, а затем уже привычно берёт мою руку и целует, и я вообще в ауте.

Мы приезжаем к огромному частному дому где-то недалеко от города. Высокий забор и куча охраны гарантируют больше безопасности. Внутри огромный дом с крылом для охраны и персонала и крылом для хозяина. Тима аккуратно придерживает меня за руку. Внутри дом дорого и со вкусом обставлен. Дорогие ковры, картины, статуэтки и растения. Красивая лестница на второй этаж. Едва успеваю скинуть обувь и куртку, которую у меня забирают, слышу топот и крик Руслана:

— Мама!

Присаживаюсь на корточки и ловлю его, хоть так делать и нельзя было из-за повязки.

— Вика, — тихо шипит Тимур, но мне пофиг.

Целую и обнимаю малыша везде, где достаю, а он весело хохочет, пока мы сидим на полу.

— Я соскучился, — лепечет мило он.

— И я, малыш. Ну теперь я с тобой.

Обнимаю маму с Аней, пока Руслан висит на мне. Тимур снимает его и передаёт Ане, а я непонимающе смотрю на них.

— Дом покажу.