Ты слишком близко

К отцу он пришел уже в более спокойном состоянии. Даже простое пребывание в клубе принесло Дамиру такой нужный сейчас выброс адреналина.

А того в крови было достаточно после того, как он увидел Марьяну в ресторане.

До сих пор при воспоминании вспыхивали отголоски тех чувств, который он испытал тогда. И это ему уж точно не прибавляло радости.

Дамир скрипнул зубами. Какого он бесился, кто бы ему сказал?!

Даже врач отца, с которым он ужинал, уточнил, все ли нормально. Он смог списать все на плохие новости и прогнозы, однако, уж самому-то себе признавался, что дело было сейчас в Марьяне, которая была там не одна.

С мужчиной.

Не с ним.

Твою мать, как же хотелось тогда подойти, схватить ее и прижать к себе, чтобы показать всем, и ей самой в частности, кому она принадлежит! Хотелось прикусить нижнюю губу, как бы клеймя, а затем смягчить это поцелуем… А потом и вовсе перейти к другим частям тела… Так, чтобы она осознала, что это он должен быть рядом, а не тот, кто на тот момент смотрел на Марьяну, сидел рядом и трогал ее.

И похер, что до этого он «своей» ее не считал. В тот самый момент, как он увидел, как руку Мары гладит другой, в глазах даже потемнело от бешенства. А кровь так и билась толчками, отдаваясь в висках и застилая глаза пеленой ярости.

Дамир в который раз зло чертыхнулся от того, что все еще думает об этом, а не о том, что ему лечащий врач сказал.

Однако, нет-нет, да и приходил на ум образ Мары. То, как она выглядела — ухожено, утонченно, стильно… И вновь в висках стучала злость, потому что не для него она так наряжалась.

— Дамир Игнатьевич? — открыла ему дверь женщина, которую он нанимал отцу в сиделки, выдергивая его из воспоминаний. — Я уже думала, вы не приедете.

— Задержался, Катя, — кратко бросил Дамир, заходя в квартиру. — Он не спит?

— Нет. Он … ждет.

Дамир на секунду замер.

— Вспомнил?

Катерина покачала головой, с грустью в глазах.

— Он ждет вас, думая, что вы со школы еще не пришли и опаздываете.

Дамир никак это не прокомментировал. Этого следовало ожидать. Привыкнуть надо было и уже давно. Альцгеймер не лечится. И стадии ремиссий, с «просветами» в сознании, когда больной человек все помнит ясно — редкость. Особенно на той стадии, на которой был Рысев Игнат.

А все равно противный, горький привкус во рту появился, когда потухла на секунду вспыхнувшая надежда.

Сглатывая, чтобы подавить этот мерзкий привкус, Дамир, больше не глядя на сиделку — выше среднего роста женщину лет сорока, слегка тучную, с собранными в пучок русыми волосами и голубыми глазами, пошел в комнату.

Отец сидел на единственном диване и смотрел телевизор. Только то, насколько отсутствующий был у него взгляд, давало понять, что мыслями он не здесь. Или же он просто не совсем вникал в фильм, который сейчас транслировался.

Дамир чуть пристальней всмотрелся в этого мужчину, который еще года четыре назад был бодрым пятидесяти пятилетним мужчиной, который мог дать фору любому человеку младше его лет на десять.

Сейчас он был уже стариком. Выцветший и какой-то затуманенный взгляд некогда зелено-карих глаз, седые волосы, немного одрябшая кожа… И это в неполные шестьдесят…

Дамир покачал головой, понимая, что сказанное сегодня доктором, что его состояние будет только ухудшаться, оправданы. Грудь словно сдавили тисками. И Дамир, не выдерживая давящей тишины, негромко заговорил:

— Здравствуй, пап.

Он пробыл у отца несколько часов. До поздней ночи Дам сидел рядом, пока мужчина не уснул. Только тогда и покинул квартиру.

Не имея сил оставаться на ночь. Это было слишком. Слишком горько. Слишком невыносимо. Просто… слишком, твою мать!

Вся квартира буквально кричала о том, что здесь витает болезнь.

Поэтому, даже несмотря на то, что на часах было давно за полночь, Дамир попрощался с сиделкой, которая клевала носом на кухне, и вышел оттуда. Ощущая, что задыхается в этих стенах. И нуждаясь в том, чтобы вдохнуть нормальный воздух.

Однако на улице он простоял еще полчаса. Временами заглядывая в окна, пока не погас свет, что значило, что Катя проверила отца, и сама, наконец, легла.

После этого Дамир быстро сел в машину и рванул с места, наплевав на превышение скорости.

Он желал зайти в свою квартиру, почувствовать «родные» стены и… да, провести в своей кровати еще одну бессонную ночь, вновь и вновь прокручивая варианты, как бы помочь отцу. И не находя таких — вновь беситься.

Зато он будет в помещении, где безнадежность не витает в воздухе, не забивается в легкие, перекрывая кислород.

Сжав зубы, Дамир прибавил газа.

Нет, пожалуй, и в свою квартиру ему не хотелось бы. Совершенно.

Бойцовский клуб? Нет, он уже закрыт, да и на вахте уже давно никого. И ключей с собой нет. Мужчина чертыхнулся, разозлившись на самого себя, что оставил их дома.

Мелькнула мысль заехать в «Интригу», где жизнь только начиналась и где можно было без проблем расслабиться. Только вот снял бы простой трах это напряжение, все больше и больше сдавливающее грудь? Отчего-то он знал ответ: «Нет». Алкоголь? Как вариант. Да только как ему с утра с делами справляться? И так сегодня день он провел «не у пульта» управления.

Резко вывернув руль, автомобиль скрипя шинами, притормозил у обочины. Дамир откинулся на сидение и прикрыл глаза, сжимая челюсти от непонятной, но разъедающей злости. На кого? Да на всех. И на всё.

Да и собой он был недоволен. Ведет себя как мальчишка, впервые столкнувшись с трудностями.

Но даже самобичевание не помогло. Дамир в который раз зло и отрывисто выругался и, открыв бардачок, взял оттуда сигареты. Одни из тех, которые были на крайний случай. Что ж, тут и был, тот самый момент. Наверное…

Схватив пачку, Дамир вышел из машины, прислоняясь в дверце. Прищурил глаза, оглядывая местность. И только когда преподнёс зажигалку к сигарете, зажатой между губ, понял, почему ему было знакомо это место.

Шикарно. И какого он делает здесь, совсем близко к дому Мары, спрашивается? Что он здесь забыл-то?

Ответов не было. А вот количество вопросов росло. Например, не сменила ли она квартиру? За два года-то — вполне могла. Спит ли она? И ревностная, на миг перебившая по «вкусу» горечь сигареты, мысль, уж не с тем ли мужиком она сейчас это делает…

Раздраженно выкинув почти целую сигарету, Дам зло сощурился. Бешенство — вот что сейчас сжигало его. На того, кто позарился на Марьяну. На нее за … Да фиг пойми за что! Просто не должна была она быть с тем и точка. На себя за то, что вообще сюда приехал, что здесь стоит и тупо бесится. За то, что утром хорошо продуманный план вдруг уже не казался таким хорошим. Потому что ему вдруг стало важно сейчас, сию минуту вернуть Мару. Не медля, не теряя столько времени, сколько предполагал план.

И еще потому, что он уже закрыл машину и, какого-то лешего, уже направился в сторону хорошо знакомого дома.

Что-то громкое, оттого и еще более противное для слуха, ворвалось в сон. Марьяна нахмурилась, с трудом разлепила глаза и не просто с удивлением, с шоковым недоумением, осмотрела темную комнату.

Взгляд на часы «сказал» ей, что сейчас ровно час ночи.

А звонок в дверь вновь разорвал тишину, давая Маре понять, что это не было сном.

Ни одной мысли о том, кто там, у нее не имелось. Поэтому девушка чуть неуверенно сползла с кровати, накинула на простенькую короткую хлопковую майку, служившей ночной, чуть более длинный шелковый халат и, слегка пошатываясь и протирая глаза, направилась к двери. Сейчас не было даже злости на того, кто там стоял. Просто хотелось спать. И отправить незваного гостя подальше.

Она даже в глазок не посмотрела, как последняя идиотка. На самом деле спала еще, хоть и встала с кровати.

Сон слетел вмиг, после того, как она распахнула дверь. Так резко, словно ее по голове стукнули. Даже в глазах, похоже, потемнело.