Симфония любви

Из динамиков орет «Линкин Парк» в какой-то танцевальной обработке, басы содрагают внутренности. Лева начинает улыбаться. Наверно, я выгляжу дико. Волосы вытрепались из пучка от ветра и тряски, щеки горят румянцем. И даже представить страшно, какой у меня сейчас взгляд. Адреналин бежит по венам, и я проникаюсь атмосферой. Это так странно, что в компании совершенно разных, по большому счету посторонних людей, мне легко и комфортно.

Спускаемся по крутому склону, грязь летит из-под колес в разные стороны. Девчонки визжат, хватаясь за поручни. Я тоже вскрикиваю.

— Ю-ху-у-у-у! — Кричит Лева, поднимаясь на ноги и держась за дуги уазика. У меня замирает сердце. Страх вперемешку с азартом — убийственная смесь. После спуска едем воль озера, останавливаемся пофоткаться. Лева снимает пейзаж на телефон, я тоже делаю несколько снимков на память, фотографируем друг друга, Лева щелкает пару совместных сэлфи. Ребята начинают грузиться по машинам, Лева подсаживает меня на борт и ловко запрыгивает сам. Дальше месим грязь по бездорожью, останавливаемся у водопада, снова перерыв на фото и выдвигаемся обратно. Незаметно пролетает день, и когда мы подъезжаем к месту, откуда уезжали, солнце клонится к закату. Небольшой перекус у водопада успел забыться, и есть хочется ужасно. А прямо на смотровой народу прибыло. Автомобильную стоянку заполнили еще несколько внедорожников, а неподалеку по краю стоянки у отбойников стоят несколько огромных мангалов. Ветер приносит умопомрачительный аромат шашлыка, и мой желудок сжимается от голода.

Ребята, что жарят шашлык, здороваются со всеми прибывшими, приглашая к импровизированному столу.

Темнеет. Последние лучи заката догорают вдалеке над морем. В мангалах уютно потрескивают дрова, раздуваемые ветром. Пламя огня лижет поленья, переливаясь красно-желтым.

— Что заскучала, Мария? — Хачик встает рядом и протягивает мне стаканчик с ароматным домашним вином.

— Не заскучала. Просто день был очень насыщенный.

— Это «отравление кислородом», — ставит он диагноз, улыбаясь. К нам подходят еще ребята.

— А правда, что в с Левой живете вместе? — Артур хитро улыбается и получает от Левы локтем в бок.

— Мы соседи, — смущаюсь я, а ребята начинают стебать Леву по-доброму.

— Да ладно вам, вы просто неправильно поняли… — отбивается от шуточных тумаков он, завязывается потасовка в ходе которой Леву и меня окружают в круг и обнимают со всех сторон. Сталкиваемся. Его руки обнимают меня за плечи. Улыбается, касаясь щекой моего виска. Поправляет плед, выданный ранее Вовой.

Ребята технично устраняются, весело что-то обсуждая. В одной из машин негромко играет музыка. Большая часть туристов уже разъехалась, остались лишь несколько хороших знакомых и местные.

— Спасибо за праздник, — целую Леву в щеку. Улыбается, вскидывая хитро бровь.

— Я рад, что тебе понравилось. Поначалу начал сомневаться…

— Иногда бывает, на меня находит, — оправдываюсь я. Не люблю ездить с посторонними водителями. Это и такси касается, и вообще по жизни.

— Устала?

— Есть немного.

— Тогда домой и баиньки, — касается моих волос пальцами. — Не двигайся… — ой, мамочки… не люблю, когда так говорят. И смотрят так серьезно. Сразу кажется, что там в волосах запуталось какое-то ужасное насекомое, которых я побаиваюсь.

— Что там? — Затаив дыхание, спрашиваю я.

— Грязь прилетела, и засохнуть успела. Так уж и быть, пущу тебя первую в душ, — хмыкает Лева, и я открываю глаза.

— Шутник. У меня чуть сердце не остановилось.

— Трусишка…

Прощаемся с ребятами. Лева не пил, и садится за руль. А меня так утомил день, и расслабило вкуснейшее вино, что просто засыпаю в машине. Лева будит меня, когда мы уже стоим под навесом во дворе дома. Как и обещал, отпускает меня в душ, а сам идет к себе. После душа проскальзываю в свою комнату, постучав к Леве и сказав, что душ свободен. Неуважительно вот так сбегать, но кроватка так и манит. Переодеваюсь в пижаму и валюсь с ног. Накрываюсь одеялом. Ну, привет, царство Морфея…

14. Маша

— У Марьяны явный талант, нужно его развивать и подпитывать. Я буду подавать заявки на участие в городском конкурсе рисунка. Кристина Юрьевна, я бы хотела Марьяну включить в список конкурсантов. Для этого нужно письменное согласие одного из родителей и заявление. Вот, я распечатала для ребят, — протягиваю няне Марьяшки два листа. Она смотрит на них как-то брезгливо, отталкивает наманикюринным пальчиком.

— Вряд ли Дмитрий подпишет это. Да и у Марьяны много дополнительных занятий, нам некогда принимать участие в конкурсах, — смерит Марьяну строгим взглядом. Губы улыбаются, но глаза обдают холодом. — Одевайся, Марьяна. До свидания, Мария Сергеевна.

— До свидания, — говорит грустная Марьяна напоследок и идет за нянькой. Какая неприятная женщина. А на первый взгляд казалась очень даже…

Жаль, что так. У Марьяши, действительно талант. Как бы связаться с этим Дмитрием? У меня в контактах нет его номера, только номер няньки. И в родительской группе в основном не родители. Им некогда заниматься чадами, и все вопросы нужно решать через нянь. Мне очень не нравится такое положение вещей, но тут ничего не поделаешь.

На свой страх и риск записываю Марьяну на участие в конкурсе. Ее отец в командировке, но не будет же он там вечно, правда? Вот и буду решать проблемы по мере их поступления…

В список вношу еще двоих учеников, скидываю по электронке завучу и выключаю компьютер. Глаза устали сегодня, как никогда. И мне кажется, что я заболеваю. А еще ехать к маме, потому что обещала приехать на выходные. Они выдаются длинными, целых три дня, и родительница настаивает на моем приезде.

Долгая дорога… электричка, автобус. Холод пробирается под полы пальто, и я шарю в карманах, выуживая оттуда картонный прямоугольник. Визитка… Я уже и забыла о ней. Отправляю ее обратно в карман, оживляя телефон, чтобы позвонить маме, но рядом раздается автомобильный гудок, и я запрыгиваю в теплый салон дядиной Диминой семерки. Что-то мне подсказывает, что они с мамой не просто соседи, но я не лезу. Взрослые люди, сами разберутся.

Дом, милый дом!

В деревне все так же: нет дорог, магазины работают до обеда и ни одной круглосуточной аптеки. А жаль, потому что у меня поднялась температура, а лекарств с собой никаких нет. Мама заставляет меня выпить анальгин, который ни черта не помогает даже от головной боли. Поэтому, я прошу ее просто не суетиться и оставить меня в покое. Да, возможно, грубовато. Но мама не обижается и просто прикрывает в мою комнату дверь.

Утром соскребаю себя с кровати и, натянув шапку до самых глаз, иду в аптеку. Скупаю оптом все, что может пригодиться и, не отходя от кассы, выпиваю таблетку.

Дома мамы нет, она ушла к куме в гости. Я должна была идти с ней, но меня спасла болезнь, как бы печально это не звучало.

Выпив горячий чай и насилу проглотив бутерброд, выпиваю еще одну таблетку и иду спать. Мое болезненное состояние и сонливость спасают меня не только от походов в гости, но и от маминых расспросов.

А еще во сне время пролетает быстрее, и вот я уже сажусь в автобус до южной столицы, чтобы потом пересесть на электричку. В автобусе снова сплю, дорога меня всегда укачивала. А вот в электричке бодрячком, и когда к вечеру приезжаю на квартиру, валюсь с ног, но в душ все же иду. Смыть с себя дорожную пыль, так сказать. На этаже все так же тихо, но я знаю, что за дверью напротив точно кое-кто есть.

Чтобы не нарваться на компанию, спешу скрыться в комнате. Выпиваю очередную таблетку и ложусь спать.

Уж не знаю, что так положительно влияет на мое настроение, место или климат? Но утром встаю, полная сил и решаю, что дома в такой солнечный день сидеть — преступление. На занятия только ближе к вечеру, и я, взяв с собой все для работы и одевшись в строгий костюм, выхожу из дома раньше.

Здесь совсем другая погода. Дома хотелось закутаться в шарф, а тут солнышко и весна полным ходом. Одна разница — хоть и солнечно, но я все равно закидываю в сумку зонт. По привычке уже. Мало ли, а болеть снова не хочется.