Страница 7 из 18
— Толь-ко не в бор-дель!
— Ну почему сразу бордель, хотя идея интересная.
Графиня снова замахнулась лорнетом, но Чизвик перехватил руку матери и почтительно поцеловал в тыльную сторону ладони. И пока родительница приходила в себя, сын графа Рокфор покинул дом. Графиня с грустью посмотрела ему вслед. Ей тоже не нравился этот дурацкий выбор: «женись или умри», в том, что Чизвик по доброй воле не встанет во главе семейной сыроварни, стало понятно давно. Юному Чиззи было лет семь, когда, оставшись без присмотра отца на производстве, он взорвал чан с шоколадным сыром. Тогда мальчик заполучил не только ожоги, и впоследствии и шрамы, из-за которых постоянно носил перчатки, но и стойкую ненависть к фамильной профессии. Графиня неожиданно уловила в воспоминаниях что-то важное. Да, конечно! Он же тогда сказал, что лучше жениться на Кристин, когда придёт время, чем снова вернётся на сыроварню. Он же дал слово, а слово сына графа Рокфор — не пустой звук.
Анна стояла у входа в свою лавку в воинственной позе, уперев руки в бока, так чтобы её фигура казалась крупнее, чем есть на самом деле. Дешёвый приём на инквизиторе не сработает, но надо было использовать всё, что можно, чтобы пережить этот разговор достойно. А вон и надзиратель идёт, торопится, свеженький такой, он в отличие от Анны сегодня, наверное, выспался, принял ванну, позавтракал, вон даже волосы аккуратно собрал у основания шеи чёрной лентой с бантом. А Анна козлами провоняла из-за того, что всю ночь разбирала привезённое из Лесков, хоть сейчас эссенцию делай, да продавай как противоприворотное зелье.
— Прич, Блайт, — официально кивнул, подошедший к входу в заведение, мужчина в чёрном камзоле.
«Припёрся, убогий, тебя только и ждали», — завёлся внутренний голос Анны — Одар, надзиратель, какими судьбами? — девушка слегка сменила позу, засунув руки в карманы юбки, а всё потому, что при виде инквизитора ладони предательски начинали потеть.
— Шутки кончились, прич, или вы этого ещё не поняли? Что и кого вы вчера завезли в магазин? — мужчина начинал злиться.
— Кажется, это вы кое-чего не поняли, одар. Перед вами не магазин, а лавка! Вы же лично деактивировали моё клеймо магстера. В этом помещении нет ни одного предмета, содержащего хотя бы одну десятую процента добавленного волшебства. Пожалуйста, сканируйте, я подожду, вы всё равно ничего не найдёте. Теперь это обычная лавка. Обычная. А раз это не магазин, то Магпотребнадзор не имеет тут никаких полномочий.
Маг молчал, может, сканировал лавку, может, обдумывал услышанное. Он как будто смотрел сквозь Анну. Что там у него в голове сейчас происходит? Мартышка бьёт в цимбалы, или молоко вот-вот из котла убежит?
«Выкуси чернобровый», — торжествовал внутренний голос и девушка даже не заметила, что на лицо поползла змеиная улыбка.
— В помещении находятся четыре магических создания, — наконец отмер надзиратель, поэтому я в своём праве.
— Это сотрудники лавки, вот на них документы, — Анна ждала этого поворота и протянула мужчине стопку бумаг.
— И кто же дал разрешение? — ухмыляясь уточнил надзиратель, разворачивая документы и ожидая разоблачения подделки.
— Король, — с превосходством ответила девушка.
Маг не ответил, внимательно изучая представленные документы. Он с утра гадал, как кто-то мог осмелиться нарушить королевский запрет на ввоз в город представителей вымирающих рас. Они же под охраной в заповедниках типа Лесков уже много лет живут. Если сатиры, которые плодились как мухи осенью и почти не обладали магическими способностями, могли передвигаться по королевству свободно, то с нимфами, а тем более с фавнами дела обстояли совсем иначе.
— Судя по бумаге, этим документам лет тридцать, — озвучил свои сомнения маг.
— Пятнадцать, — уточнила Анна.
— Тогда они не имеют силы, — констатировал надзиратель.
— Ещё как имеют, — спокойно парировала девушка, — магическая печать действительна? Да. Значит, всё в силе. Проверяйте, узнавайте, сами знаете, что бывает, когда печать деактивирована.
— Я хочу зайти, — предупредил маг Анну, которая стояла у него на пути.
— Сожалею, но лавка закрыта по техническим причинам. Оснований вас пускать по закону у меня нет, если только вы не принесли ордер. У вас есть ордер? — девушка играла на грани равнодушия и издевательства.
— Нет, — проскрипел зубами надзиратель.
— На этом и закончим, — вернула Анна магу фразу, забытую им в лавке в прошлый раз.
Девушка развернулась, открыла дверь и быстро её за собой захлопнула. В глазах тотчас потемнело. Тело словно поплыло, и Анна привалилась к двери спиной. Ещё чуть-чуть и она лишилась бы чувств прямо на этом месте. Вчера она оставила ожог на руке незнакомого мага, сегодня хлопнула дверью перед инквизитором, так от её репутации порядочного человека скоро ничего не останется. Все сразу вспомнят, что она ведьма, да ещё и потомственная. И хотя маг вчера получил первую помощь и ушёл чем-то довольный, а инквизитор сегодня по закону не имеет никаких прав в лавке, пока не вернёт клеймо, на душе было как-то тревожно.
— Уляля, инфанта, на тебя лицо нет, иди к тантэ Жу-Жу, я тебя обнимать, — захлопотала перед Анной старшая из нимф, спустившись из жилой части дома на втором этаже.
— Спасибо Жульетта, я в порядке.
— Девушка не бывать в порядке, пока он девушка. Хороший дом, удобный, тут получилась бы отличная… как это у вас называться? Проститутошник?
— Жультетта, мы не будем делать здесь бордель.
— Уляля, да, бордель. Не будем, не будем, я замужем. Просто, к слову, удобный дом.
Нимфы и фавн прибыли вчера. К тому времени решительность схлынула и Анна уже начинала сомневаться в правильности своих решений. Ну куда она полезла? Тащить из Лесков представителей заповедных рас — это же всё равно что танцевать чечётку на причинном месте у представителей магконтроля и магнадзора. За это утро инквизитор был уже третьим представителем закона в лавке у Анны. Именно поэтому она встретила его так нагло и самоуверенно. Если другие не смогли докопаться до документов, разрешающих миграцию и работу нимфам и фавну, то Магпотребнадзору тут тоже ничего не светило.
Симон отлично со всем справился. Он доставил Жульетту, Корин и Байрона без происшествий прямо в лавку, несмотря на то, что на почтовом портале у него, похоже, возникли недопонимания с таможней. Ещё одного сатира подписать на работу не удалось, но, может, оно и к лучшему. Миграция и так привлекла слишком много внимания. Гнев и обида мешали Анне сразу наперёд просчитать, как долго будут расходиться круги от камня, брошенного в воду, и не был ли он случайно привязан к ногам одной очень симпатичной, но очень эмоциональной ведьмы. Девушке повезло, что за годы постоянного протаскивания контрабанды из Лесков сатир обзавёлся неоценимо полезными знакомствами. То, за что она много раз грозилась выгнать Симона из магазина, сейчас сыграло ей на руку. Кто, если не сатир, мог знать, что инвестиции в честную жизнь не окупятся, и чтобы выжить, придётся вертеться не как белка в колесе, а как уж на сковородке?
Корин и Байрон, закончив обустройство в своих жилых комнатах на втором этаже, спустились, чтобы присоединиться в Жульетте и Анне в лавке. Симон возился в подсобке, о чём свидетельствовал регулярный грохот работающего магархиватора и падающих предметов разной степени тяжести.
— О дева, красотой затмевающая звезды в ночи, есть ли у тебя план, способный поразить воображение своей грандиозностью? — поинтересовался у Анны фавн по имени Байрон.
— Что-то вроде того, — засомневалась девушка.
— Баранья твоя голова, не видеть инфанта дурно дышать. Дела потом, румянец на щека сначала, — заступилась за Анну Жульетта.
— Мамси, ведающая мать сама за себя скажет, не надо с ней обращаться, как с дитём, — обидевшись то ли на Анну, то ли на родительницу, недовольно заметила Корин.
— Не надо так меня называть, — мирно попросила хозяйка лавки, — здесь из-за этого могут быть проблемы и у вас, и у меня.