Страница 19 из 47
— Инесса, милая… Все совсем не так. Инесса, послушай! — складывает руки возле груди.
— Уходи! — кричу. — Уходи! — швыряю в нее соломенной вазой с декором, стоящей на тумбе. — Тошнит от вас, лицемерные твари! Дрянь! Пошла вон! — плачу, бросаю еще и фрукты.
Яблоко попадает ей прямиком в лоб. Лара ахает:
— Ах ты, сучка! Ну, знаешь… Я к тебе с душой, а ты ко мне — задницей?! Между прочим, Кир не знает, что я здесь. Сучка! Ты как сыр в масле каталась, чего тебе еще не хватает, но вот сейчас, берегись… Берегись, дурочка. Тебя так раскатают… Чтобы свое место знала.
Дверь палаты распахивается. На пороге — злой Вит.
— Ты какого хрена здесь разоралась, истеричка! — вытаскивает жену Кира и бранит ее за закрытой дверью, в коридоре.
Отголоски их разговора доносятся до моего слуха. Я сползаю вниз по кровати и накрываю голову подушкой, свернувшись калачиком.
Не знаю, сколько я так лежу, пытаясь вытравить из себя горе и разочарование.
Потом легкие шаги. Знакомые.
Любимые и ненавистные.
У меня глаза наполняются ядовитыми слезами от собственной любви, которая знает Его до мелочей. Знает и дергается, как оголенный нерв.
— Ин. Ин, давай поговорим. Мась, послушай…
Легкое касание таких знакомых и любимых пальцев к моему плечу обжигает. Вздрогнув, натягиваю одеяло повыше.
— Не прикасайся.
— Мась, все не так. Слышишь? Все совсем не так.
Я резко поворачиваюсь. Боль отзывается тупым эхом в животе.
Вит испуганно хватает меня за плечи.
— Ты же только после операции. Тебя нельзя резких движений! Тебе нельзя…
Скатав языком немного слюны, плюю ему в лицо.
Плевок слабый и маленький, но Вит стоит ко мне очень близко, до него все таки долетает. На его лице оседают капли моей слюны.
— Пошел вон. Я слышала достаточно.
— Ин. Дай объяснить. Я… Я люблю тебя. Я тебя люблю. Ин. По-настоящему. Не в обязаловку, Ин… У нас все настоящее! Все-все давным-давно настоящее.
Грудь Вита ходит ходуном. На лице багровым наливается гематома под скулой. Глаза воспаленные, красные. В них стоят неподдельные слезы, но мне плевать, что у него настоящее, а что ложное.
Просто нет ни сил, ни желания разбираться…
И даже слепой любви не хватает, чтобы потерпеть и почувствовать, врет он или нет.
Врет или нет… Плевать!
— Пошел. Вон. Все кончено!
Глава 23
Инесса
Вит моргает, отшатывается, проводит ладонью по лицу.
— Думаешь, я уйду? После плевка в лицо?
— Недостаточно поглумился над чувствами простушки из Гнилево? Нужно еще что-то? — спрашиваю с истерикой. — Что? Ты уже надругался над моими чувствами, обманывал, водил за нос. Я потеряла ребенка. Он умер! Что еще тебе надо? Какой скандал?! — кричу. — До суицида довести? Тебе проще будет изображать несчастного или что…
— Прекрати! Ин… Какой суицид? Ты что? Что ты несешь?
Вит пытается сдержать мои руки, свести запястья вместе. еще и глупо задирает рукава больничной пижамы, будто хочет убедиться, что я не резала вены или что-нибудь еще в этом роде.
— Отпусти! Боже, отпусти… Отпусти!
Я кричу уже полными легкими, мне действительно очень плохо от того, что он меня трогает руками, взглядом, дышит одним воздухом на двоих.
В палате становится шумно и тесно. Появляется медицинский персонал, кто-то раздает команды, Вита уводят. Он еще что-то кричит мне издалека, я не слышу. Чувствую легкий укус от иглы шприца, становится тихо. Не сразу, но становится… В палате только суетится медсестра, поднимает, прибирает, вытирает пол.
Взгляд расслабленно скользит по предметам, я снова засыпаю после укола, и на этот раз сплю долго и спокойно, без сновидений.
С новым пробуждением приходит осознание, что пора менять… если не все, то очень многое!
Развод, само собой.
По родителям соскучилась, хочу с ними увидеться, но пока не в том состоянии, чтобы ковырять болячки.
Нужно решить вопрос с салоном…
Я просрала встречу с ассистентом Тео: теперь не знаю, в силе ли его предложение?
Надо разгрести гору всего.
Начинаю с телефона и запрещаю себе заходить в сети. Нахожу рабочие контакты, уточняя, как делаа у салона. Пока я здесь эмоционально разбитая в лепешку, нет ли проблем еще и на работе?
Пока все спокойно.
Мои девочки-пчелки трудятся. Пытаюсь вникнуть в отчеты: вот смотри, мы растем по выручке. Предложили несколько интересных коллабораций с известными салонами. Есть над чем подумать…
Стиснув зубы, строчу извинения ассистентке Тео, сообщаю, что попала в больницу и только поэтому пропустила нашу встречу. Выражаю сожаления и надежду, что можно обсудить наш вопрос. Обещаю, что не подведу…
Обещаю самой себе.
На все прочие сообщения не хватает сил.
Просматриваю мельком заголовки сообщений, взгляд цепляется за сообщение от Лены. Черт побери, а…
Мы познакомились в центре реабилитации, будь он неладен. Ведь именно там я и Вита встретила. Но с Леной познакомилась иначе: она сопровождала туда свою сестру, а я навещала братишку. Мы сдружились, я даже была подружкой невесты на ее свадьбе с Мирославом. Позднее сама вышла замуж, мы дружим, но в последнее время видимся не так часто, как хотелось бы. О проблемах в семье Лена в курсе, но близкой подругой я назвать ее не могу. Я как дурочка, с Ларой крепче сдружилась, и даже осознание этого причиняет страдания.
Вот она я, дурочка, которая даже своих друзей на навязанных променяла. Лене со мной дружить нет никакой выгоды. Она старше, Мирослав — тем более. У них взрослая пара, двое детишек. Наше общение было приятным, теплым, и вот это все я променяла на Ларису, так и хочется добавить — крысу-Ларису. Стоило мне перестать ей улыбаться, как из нее гниль полезла.
Боже, я так запуталась… Я во всем запуталась.
Но точно знаю: что мои настоящие друзья — не там, где интересы Вита и его дела. Я так в него влюблена была, что окружила себя сплошь его людьми, в то время как у меня и своих знакомств немало на профессиональном поприще. Многие тянулись, я смещала фокус на Вита.
Глупая. Слепо влюбленная.
Пора выбираться.
Откладываю телефон в сторону, даже после небольшой порции контактов с миром посредством социальных сетей у меня начинается легкий приступ паники и желание сбежать набирает обороты.
Я выдерживаю эту атаку несколько минут, жду, пока отпустит…
Потом понимаю, что глупо игнорировать.
Надо знать, что происходит.
Телефон рядом со мной оживает. Я набираю полные легкие воздуха и читаю.
В сеть проскользнули слухи о проблемах в семье Головиных. По данным проверенного источника, пожелавшего остаться неизвестным, пара переживала кризис, и вот-вот начнет развод. Злые языки перемалывали:
«Отправит ли Головин зажравшуюся провинциалку обратно в Гнилево?»
Немного позднее замечаю, как пишет мама, волнуется. Слухи даже до них добрались, значит, пошли круги по воде. Скоро прятаться будет бессмысленно. Я пишу ей: «Мама, я обязательно с тобой поговорю немного позднее. Слухи не врут. У нас все сложно. Я хочу развестись. Пожалуйста, дай мне время немного прийти в себя…»
Сыплются новые вопросы, звонки.
Я откладываю телефон в сторону. Почему близкие иногда не слышат, что им говоришь?
Сейчас я не в состоянии слушать причитания мамы.
Добивает сообщения от брата: «Ты с Головиным поцапалась? Как?! Это же Вит Головин!»
Ясно, Вит как был кумиром младшего брата, так и остался им до сих пор.
Это даже начинает бесить: все кругом его любят!
Что ж, надо сказать спасибо Киру: он славно потрудился над репутацией Головина, не щадя живота своего, не щадя вообще никого…
День то умиротворенно бездействующий, то нервный. С мамой все же я поговорила. Ее голос звучит растерянно, интонации нервные. В общении с Виталием она всегда была сдержанна, теплых отношений у него с моей семьей не случилось. Только с братом, но он, как фанат Вита, не в счет…