Пророчество тьмы

Один из стариков подбежал к небольшому письменному столику, на котором стояла чернильница с пером; длинный свиток, развернувшись, скатился на пол. Второй лорд, следуя за писцом, принялся диктовать послание для короля Севера.

– Нужно ли усилить охрану в столице? Вдруг они нападут на Фран? – уточнил Сэльмон.

– Расставьте смотрителей по всем улицам, – обратился Юстин к рыцарю, замещавшему Бакиса. – Жителям прикажите сидеть по домам до заката солнца. Проверяйте все корабли и, если увидите товары для Севера, отправляйте их в погреба нашего замка.

– Но, мой король, тогда Рокрэйн останется без провизии, одежды, металла и юн, ведь только так они их получают. Если мы сделаем это, то нарушим договор, подписанный многие столетия назад, – насторожился, склонившись к королю, советник.

– Маленькие жертвы ради большой цели, – произнес Юстин и щелкнул его по носу.

Глава 2. Эвон

Они уснули на палубе. Накрытые густым туманом и холодным утренним воздухом, пытаясь согреться, они жались друг к другу. Святой Ар укачивал их на волнах, напевая тихую мелодию, разбивающуюся о борт корабля. Сил спуститься в каюты у них не нашлось. Жутко уставшие, они медленно провалились в сон, один за другим. Первая уснула Юри. Борясь со слипающимися глазами, она старалась отвлечь себя абсолютно бессмысленными занятиями: ковыряла ногтем деревяшки, развязывала и завязывала шнурки на ботинках, пыталась заплести себе косички. Но стоило начать пересчитывать звезды, как голова Юри тут же коснулась плеча Соно, а он аккуратно, чтобы не разбудить ее, снял свое хаори и накинул ей на плечи.

Следом уснула Далия. Всю ночь до этого, подтянув к себе колени и уткнувшись в них лицом, она плакала. Ее тело дрожало, а руки сжимали подол испачканной юбки. Эвон больше не трогал ее, как и другие. Они молча давали ей время осознать смерть родителей и попытаться успокоиться. Принцесса задремала сидя, но позже, провалившись в глубокий сон, сползла на пол и сжалась клубочком. Эвон был не прочь прилечь рядом, но азарт, полыхавший внутри, не давал ему сомкнуть глаз. Соно же не спал, а лишь смотрел на ночное небо, расплывшись в блаженной улыбке, которую прятал, когда замечал шевеления или улавливал шорохи. Эвон хотел узнать, кто из них двоих продержится дольше, и все пытался найти знакомые созвездия.

– Куда ты смотришь, ниджай? Что за звезда тебя так притягивает?

Соно промолчал.

– Ну же, давай поговорим. – Эвон не представлял, как к нему подступиться. – Ты вот знаешь, как найти в небе звезды великих олхи?

Соно, не шевелясь, кинул косой заинтересованный взгляд на Эвона. Ухмыльнувшись, тот поднял руку, указывая на черный горизонт, тянувшийся беспросветной полоской слева от них.

– Говорят, на юге, где губительная пустошь раскинула свои зыбучие пески, нет звезд. Они погасли в день, когда Сэтил погубил свой народ. Там черное чистое небо окутало опустевший материк и сама тьма похоронила в руинах грехи свергнутого с небес святого.

Соно смотрел вдаль, внимательно слушая Эвона. Тот улыбнулся его сосредоточенности.

– А вот над Эвероком небо совершенно другое. Звезды сияют даже днем, представляешь?

Соно промолчал, повернув голову туда, где виднелась Большая земля.

– Эвер есть само солнце. Ее свет рождает жизнь и создает другие звезды – рассыпанные по всему небу осколки души великой святой, сверкающие и сопровождающие нас по ночам.

Эвон замолчал и выдержал паузу. Ему хотелось заинтересовать Соно, который хмуро смотрел вдаль.

– А знаешь, как называется самый яркий осколок ее души? Подаренная другому олхи звезда?

Эвон лукаво посмотрел на Соно и, готовясь вновь ответить, опешил, когда услышал шершавый низкий голос:

– Юриэль.

– Да, верно. Твою подругу родители наградили чудеснейшим именем. Она должна быть особенной, раз носит его.

– Она и есть особенная.

– Ты прав, ниджай. А знаешь ли, кому Эвер даровала этот подарок? – Эвон указал на восток. – Святому Ару, что яркой звездой сияет рядом с ней.

Соно удивился и нахмурился. Он посмотрел на Юри, затем перевел взгляд на небо, а после – вновь на девушку. Его суровое лицо тронула улыбка, и, поправив хаори, он аккуратно взял руку Юриэль в свою. Она поежилась во сне и переплела их пальцы. Эвону показалось это чем-то сокровенным. Тем, что он не должен был видеть, о чем не должен был никому рассказывать.

– Теперь эта звезда стала ориентиром для моряков, что бороздят Черный океан, – решил продолжить он. – И спасением для тех, кто потерялся. Когда-то она и мне помогла найти верный путь.

Холодный ветер, кусая пальцы и лицо, прокатился по палубе. Далия заворочалась, пытаясь нащупать, чем ей укрыться, но, коснувшись спиной Эвона, утихла и вновь уснула. Только травник обрадовался не этому: Соно все же начал засыпать раньше него. Его голова покачивалась, наклоняясь вниз, а глаза слипались. В этой выдуманной игре Эвон планировал одержать победу. И чтобы усыпить Соно еще быстрее, он продолжил рассказ:

– А вот на Севере звезда олхи сверкает синим светом и венчает длинное созвездие, тянущееся вдоль Незамерзающей реки. Двенадцать маленьких голубых точек, словно бисер, нанизаны на нитку, синим узлом завершающую свой путь у самой высокой Рэкенской горы. Чтобы защитить свою страну, святой Рэй забрался на нее и, опрокинув небо на землю, накрыл ее белым одеялом. Сейчас на снегу сверкают тысячи, нет, миллионы таких же звезд. Скоро вы увидите эти чудеса своими глазами.

Эвон тяжело вздохнул, и улыбка сошла с его лица. Детские воспоминания, которые должны были быть самыми счастливыми в его жизни, зудом отдались в затылке. Он любил свою страну, но возвращаться не хотел. За высокими горами прячутся не вечные снега, высокие сосны, непролазные леса и воинственные люди. Там прячется отец, которого он презирал, король, которого боялся.

– Спасибо за рассказ, травник, – шепнул ему с закрытыми глазами Соно.

– Я еще много чего расскажу тебе, ниджай. Ты внимательный слушатель, а главное – молчаливый.

Эвон устроился поудобнее и, закрыв глаза, провалился в сон. Все-таки они сыграли вничью.

Утром их разбудили крики двух матросов, которые что-то между собой не поделили. Лорд Паунд быстро согнал их вниз и захлопнул крышку трюма, спустившись по ступеням. Беглецы проснулись на мокрых из-за тумана досках. Кости ломило, а затекшие из-за твердого настила тела болели. В желудке заурчало, и, растирая холодными руками живот, Эвон облокотился на борт корабля. Соленый ветер, играясь с прядями, растрепал его волосы. Холод и свежесть. Такого контраста с горячей, пропахшей специями Схиалой он не ощущал уже давно.

Корабль сбросил якорь, который тотчас скрылся в черном песке. Они стояли на месте, покачиваясь на волнах, а на горизонте виднелись Эверок и высокая статуя святой Эвер, руками тянувшаяся к солнцу, которое скрылось за собирающимися в пасмурном небе тучами.

– Далия, как ты себя чувствуешь? – откашлявшись, заговорила Юриэль.

Она протянула к Далии руку, чтобы помочь встать, но та грубо оттолкнула ее:

– Не трогай меня. Отойди.

– Эй, спокойнее, я не желаю зла. – Юри вновь потянулась к ней.

– Я сказала: уйди, грязная лгунья!

– Следи за своим языком, принцесса. Ты не во дворце, и нянчиться с тобой тут никто не будет. Хочешь утонуть в своих слезах и горе? Тогда могу добавить немного соли, скинув тебя за борт прямо сейчас.

Соно пустил смешок и, скрестив руки на груди, откинулся на высокую мачту. Юри оценивающе осмотрела поднявшуюся с пола Далию и, цокнув языком, подошла к Эвону.

– Ну что, принц Севера, как нам попасть к твоему отцу?

– Это ты нам скажи, сиаф! – громкий голос Далии разнесся эхом по кораблю и, улетая вдаль, слился с криком чаек. – Это тебе снятся вещие сны, а не нам.

– Они снятся мне очень редко, и я их не контролирую. Неужто ты не знаешь? Я не первый сиаф, которого ты повстречала. Не поверю, что при королевском дворе нет такой веселой игрушки.