Ведьмины камни

Ингвар-младший намекал, что не все переговоры идут в гриднице при народе, у них была еще какая-то тайная честь. Это тайная часть беспокоила Хедина: не касается ли она Мерямаа? Казалось бы, где Мерямаа, а где Греческое царство, но от Мерямаа лежит прямой путь в Хазарию, а с хазарами у греков в последние годы дружба не ладится…

Но в жаркие дни конца лета скучно слушать долгие разговоры о завещаниях умерших на чужбине и возмещении краж. Как княжеский племянник, Ингвар-младший всегда мог раздобыть пару-тройку лошадей, и они с Хедином ездили кататься по горам над Днепром, по окрестным борам, иногда стреляли уток. Одна такая поездка пришлась на день, когда наиболее уважаемые из варягов, одевшись в лучшие кафтаны и расчесав бороды, отправились на беседу с послом Ефимием. Вернулись они возбужденные и недовольные, но Хедин, уставший после долгой прогулки, задремал на полатях и не прислушивался к их речам.

Когда он проснулся, за оконцем уже темнело, а полуодетые варяги еще сидели на помостах внизу, вокруг бочонка с пивом, с чашами и кувшинами на коленях, и обсуждали свои дела.

– Я вам давно говорил – поведешься с неудачливым человеком, сам удачу потеряешь, – доносился голос Гримара Мороза. – Вы что, сразу не поняли, с кем связались? Он сам провел в Грикланде один день! Его чудом вытащили! Хельги Красный прорвался в Понт, занял Никомедию и все лето жил в ней не хуже кейсара. И даже потом сумел вывести обратно половину своих людей – с добычей вывести. Мистина воевал все лето, дошел до Гераклеи, почти выиграл битву с катафрактами и тоже вывез всю добычу! Вы сами видели, у нас борта воду черпали, потому что сидели в воде по самые уключины! А этот что привез? Одни ожоги на роже!

– Зачем-то в Болгарии подцепил ту девку, – подхватил Сёльвар Бешеный, – мы когда узнали, думали, госпожа Эльга его в Киев не пустит, выгонит обратно к болгарам…

– Пустила же! – пытался утихомирить его Брюньяр Шило.

– Это потому что он вернулся первым – у нее тогда почти не было военной силы. Когда приехал ее брат, я думал, вот сейчас она велит ему выгнать этого муженька…

– Ингвар тоже не дурак – посадил Хельги Красного в Витичев.

– А зачем тот послушал? У него была тысяча человек! Если бы только его сестра согласилась, он выкинул бы Ингвар из города к троллям собачим…

– И сам бы сел на его место! Этого госпожа Эльга не хотела. Она хотела сохранить престол для сына, а тот еще совсем мал…

– Рассказывай! – возразил Эскиль. – Для сына она хотела престол! Она ждала кое-кого другого. Когда мы пришли в Киев, думали, сейчас все и случится. Мистина получит княгиню и сам займет Олегов стол.

– И почему же ничего не вышло? – спросил Фридрек Зима; он прибыл только этой весной и первого похода не видел.

Ему не сразу ответили.

– Мистина – Ингваров побратим, – сказал Брюньяр. – Он не захотел его предать.

– Что проку от такого побратима? – с досадой отозвался Эскиль. – Мистина уже мог бы два года быть здешним конунгом. И он не поступил бы с нами так подло! Он понимает, что такое доблесть и честь! У него есть настоящая удача!

– Но он не конунг, – возразил еще кто-то из тени под столбом.

– В нем есть княжеская кровь! Его мать была дочерью одного князя вендов, он – внук настоящего князя!

– Не как ты? – с насмешкой спросил еще кто-то.

– Нет! – яростно ответил Эскиль. – Там все законно. Женись он на госпоже Эльге – из него вышел бы конунг не хуже других. И если он еще об этом подумает, я его поддержу!

Хедин, поначалу слушавший одним ухом, широко раскрыл глаза. Эскиль и его товарищи надеются, что Мистина Свенельдич решится на мятеж против Ингвара, своего князя и побратима? И намерены его поддержать? Ему, разумеется, было известно, как высоко варяги ценят ум, опыт, ловкость, отвагу и, главное, удачу Свенельдова сына, который был их вождем в те три месяца войны в Вифинии. В тот ужасный день под огнеметами больше пострадали люди и корабли, шедшие вблизи Ингвара, в середине общего строя; Хельги Красный успел проскочить вперед, а Мистина, видя, что происходит, вовсе не стал входить в пролив, и державшиеся при нем уцелели. Те, кто попал под струи жидкого огня, но выжил, в основном остались с Ингваром, ушли с ним в Болгарию, а потом и в Киев. Из троих вождей похода Ингвар вернулся первым – и с неуспехом, лишь немного прикрытым новой женитьбой на родственнице болгарского цесаря Петра. Все два года были причины считать, что удачей Ингвар уступает и брату жены, и собственному побратиму. Особенно сильно это убеждение держалось среди варягов – тех, кто ничего не имел на Руси, кроме собственной жизни и оружия, и вся судьба их зависела от удачи вождя. Под стягом Мистины они обрели и славу, и добычу – понятно, кто казался им более достойным вождем.

Хедин и сам отчасти разделял эти мнения. Но чтобы задумать мятеж?

– Если случай и был, то теперь упущен, – сказал Хамаль Берег. – Ускакали наши валькирии. Скоро Ингвар заключит тот договор с Романом, и как знать, удержится ли Мистина в Киеве? Или тоже станет не нужен, как и мы?

– Да уж многие думают, что для конунга было бы лучше убрать Мистину подальше от своей жены, – дерзко ответил Эскиль.

– Вот видишь, как умелы некоторые люди в обольщении женщин! – засмеялся Велейв Зола и похлопал Эскиля по плечу. – Учись!

Но Эскиль таких шуток не терпел и так пихнул его, что Велейв отлетел к столбу. Вскочив, было бросился на Эскиля, который уже ждал его, мгновенно поднявшись, но его перехватили и увели в сторону.

– Хватит, дренги, пошутили!

– Глядь, я из-за тебя пиво пролил!

– Не ломай этот дом, Велейв, нам в нем сидеть до будущего лета!

– А ты, Эскиль, не совал бы нос в чужие дела с чужими женами – а то откусят.

– А хотите, я расскажу, как один мужик у медведя жену отбил?

– Чего? Он что, с медведицей того…

– Да нет! Свою жену! Они в лесу были, а на бабу медведь напал. А тот мужик…

Варяги разошлись, разговор перешел на другое, поспела каша в большом котле, повешенном над костром на дворе, чтобы не дымить в доме. Но Хедину даже есть расхотелось. Может, это все пустая болтовня. Но Эскиль Тень – человек решительный и совестью не слишком обременный. Как знать, до чего его доведет необходимость еще год служить Ингвару, больше не имея надежд на славу и большую добычу?

В сытую пору жатвы Ингвар не скупился на содержание варягов: княгинина челядь усердно варила пиво и медовую брагу, и каждый вечер в Ратные дома привозили несколько бочонков, вместе с прочими припасами: печеным хлебом, толченым ячменем, свежей рыбой из Днепра, ранними овощами. Желающие размяться могли когда угодно поохотиться в княжьем бору близ Киева, так что и мяса хватало. По вечерам варяги долго пили, без конца обсуждая былые сражения, павших и живых товарищей, рассказывали разные байки о своих приключениях, а иногда даже о родных краях. После этого, не имея нужды ни в каких трудах, многие спали до полудня и вставали, когда в широко раскрытые двери длинного дома уже вовсю тянулись горячие солнечные лучи, доставая до камней холодного очага.

Хедину тоже было некуда спешить – если не являлся спозаранку Ингвар-младший с лошадьми и не увозил куда-нибудь. Неспешно поднявшись, он поел каши, уже остывшей, и вышел из дома – на что там смотреть? Прошелся немного и улегся в траве на небольшом пригорке, откуда был виден и Днепр, и киевские горы, и огороды неподалеку. Раньше вокруг Ратных домов кияне пасли скот, но теперь перегнали подальше от чужаков. Огороды и сады, защищенные плетнями и псами, перенести было нельзя; бабы, девки, подростки возились в грядах, дергали сорняки, рыхлили, поливали, обирали гусениц. Варяги, если кто мог объясниться по-славянски, выбрав бабу помоложе, от скуки пытались завести разговор. Иной раз это вознаграждалось пучком свежей моркови или репы, а иной раз – синяком под глазом: мужья баб тоже не дремали.

От земли сочилась приятная прохлада, густая трава пахла нагретым соком. Заглядевшись на облака, Хедин не сразу заметил, что к нему кто-то идет; обернувшись на шорох травы под ногами, увидел рядом Эскиля и от удивления сел. Но Эскиль на ходу сделал знак: мне ничего не надо, – и непринужденно растянулся поблизости. Однако Хедин знал: не такие уж они приятели, чтобы Эскиль подошел просто так.