Ведьмины камни

– Ах, какое горе! – Огняна-Мария ласково коснулась руки Хельги, как будто это горе выпало ей самой. – Должно быть, она была в большой печали.

– Ну, наверное… поначалу, да. – Хельга не могла считать большим горем то событие, благодаря которому ее отцом стал Арнор Камень, а не Ульвар Любимец Норн. – Но ведь она до того не видела мужа лет пять и от него отвыкла. Сперва она горевала, конечно, но ей понравилось в Силверволле, и она решила там остаться.

– От мужа ей осталось наследство? Дом, хозяйство?

– Нет. – Хельга слегка засмеялась. – У него было небольшое хозяйство, но его уже получила его вторая жена, мерянка. Ее зовут Кеганай, она сейчас у нас в доме старшая над служанками. А моя мать потом вышла за нашего отца.

– Она – очень отважная женщина. Не страшно ехать за море со своим мужем, когда ты его любишь, но ехать одной, не зная, доберешься ли живой до места и застанешь ли его в живых…

– Я бы не смогла, – вставила от себя Альдис.

– Ты ведь тоже поехала с мужем за море, – сказала Хельга Огняне-Марии. – Для этого тоже нужна немалая отвага.

– Когда ты любишь мужа, тебе ничего не страшно! Страшно одно – расстаться с ним. А я полюбила Ингвара, едва его увидела, и боялась только, что мой родич Боян не сумеет устроить нашу свадьбу. Мне даже пришлось ненадолго бежать из дома…

– Бежать из дома… – перевела Альдис и сама удивилась: – Это как? С Ингваром?

Ингвар объяснил родичам, из каких соображений взял в Болгарии вторую жену, то в такие подробности не пускался.

– Нет, он оставался в Несебре. Это придумал мой брат. Люди Ингвара увезли меня и спрятали, чтобы вернуть, когда мои родичи согласятся на наш брак.

– Тебе не было страшно? – Хельга сама взяла ее за руку.

– Нет! – Огняна-Мария засмеялась. – Я очень, очень хотела выйти за него, а когда так сильно любишь, ничего не кажется страшным или трудным. Как будто ангелы несут тебя на руках.

– Кто несет?

– Светлые альвы, – по-своему перевела Альдис, выслушав толкование Огняны-Марии.

– Да… наверное, – согласилась Хельга.

Мать когда-то говорила ей, рассказывая о том своем путешествии: ей казалось, что Ульвар протягивает ей руку из-за моря, и она шла к этой руке, веря, что одолеет все трудности.

– Ты думаешь только о счастье быть с тем, кого любишь, и не замечаешь ничего! – в воодушевлении продолжала Огняна-Мария. – Любовь дает такие огромные силы, как ничто другое.

Слушая ее, видя, как розовеют ее смуглые щеки и блестят карие глаза, Хельга с новым любопытством вспоминала Ингвара: он, конечно, по рождению конунг и человек очень отважный, но ей трудно было понять, как он мог вызвать такую безумную любовь. Вот если бы он был таким, как Эскиль: светловолосым, рослым, уверенным, с повелительным взглядом…

– Я бы не решилась…

– О нет, просто ты себя еще не знаешь! Если ты кого-то полюбишь так сильно, я знаю, ты тоже осмелишься на что угодно! Как твоя мать!

– Если так… Думаю, да… – не совсем уверенно отозвалась Хельга.

Разумеется, она хотела быть такой же отважной и упорной, как ее мать, такой же мудрой и ловкой, чтобы одолеть все преграды и обрести счастье. Но пока она гораздо лучше представляла опасности подобного путешествия, чем счастье.

– Я знаю, ты смогла бы! Я уже полюбила тебя, как сестру, – добавила Огняна-Мария. – Хочу сделать тебе подарок. Вот, возьми.

Она сняла с шеи ожерелье: его составляли небольшие продолговатые камешки густо-зеленого цвета, обточенные в виде трубочки, полупрозрачные, блестящие, как мокрый от росы сочный лист. С ними чередовались небольшие круглые жемчужины, и все вместе соединяли серебряные петельки. Зеленые камни были не толще травяного стебля, а жемчужины – не больше росинки, но это была настоящая греческая работа. Хельга видела, как в первый же день по приезде Огняна-Мария подносила в дар своим новым родственницам – Сванхейд, ее дочери и невесткам, – украшения и шелк, не обошла даже Вояну, хотя та приходилась Ингвару не кровной родственницей, а свояченицей по другой жене, оставшейся в Киеве Эльге. Но она, Хельга, такой щедрости никак не ожидала.

– О, не стоит, это слишком дорогая вещь… – Опешив, Хельга не смела прикоснуться к ожерелью, которое Огняна-Мария положила к ней на колени. – И я не могу ничем отдарить…

– Не нужно!

– Ты не должна ничем отдаривать! – успокоила ее смеющаяся Альдис, у которой уже было на шее очень похожее ожерелье, только с лиловыми круглыми камешками. – Ведь она – жена конунга, она просто одаривает тех, к кому благосклонна.

Ой, верно. Огняна-Мария ведь не ровня Хельге, она может делать подарки другим женщинам, как конунг в знак милости дарит мужчинам оружие, обручья, перстни и дорогое платье.

– Благодарю тебя, – смущенно сказала Хельга и тут же надела ожерелье. Альдис помогла ей застегнуть крючок. – Ты очень добра и щедра.

– Это малость. Я бы хотела, чтобы ты всегда была со мной, и тогда я подарила бы тебе еще больше – шелковые платья, украшения. У меня еще много таких сокровищ, они остались в Киеве. Ты бы хотела поехать со мной туда?

– В Кёнугард? – Хельга вытаращила глаза.

– Конечно. Хоть я и люблю Ингвара, мне одиноко в таком далеком краю. – Карие глаза Огняны-Марии налились печалью. – Моя мать и родичи остались так далеко, в Кёнугарде при мне нет никаких женщин, кроме двух моих служанок. Никого, кроме Ингвара, кто был бы ко мне добр, а Ингвару так часто не достает времени побыть со мной. Я любила бы тебя, как сестру, мы бы всегда были вместе.

– Но как же я могла бы поехать? – Удивленная Хельга даже не понимала, хочется ей этого или нет. – Девушки не нанимаются на службу!

– Ты… ты могла бы выйти замуж за кого-нибудь из людей Ингвара, кто всегда при нем, и сама была бы при мне. Подумай, – Огняна-Мария наклонилась к ней, – неужели тебе никто не нравится из наших людей? Или, может, ты замечала, что ты нравишься кому-то из них?

Мгновенно Хельге на ум пришел Эскиль, и она смутилась. Ощущая жар на щеках, не могла решить, как лучше ответить. «Да есть тут один»… «Вроде никого такого нет»…

– Что тут замечать? – вставила Альдис к облегчению Хельги. – Эскиль, вон, с Логи соперничать вздумал! Но только куда ему? Логи – сын конунга, а этот кто? Если чья-то бабка нашла деда в лесу под кустом, будто гриб, это не очень хорошо, даже если он и окажется конунгом.

– Конечно, настоящий сын конунга лучше, – с облегчением согласилась Хельга. – Да и как я могу выйти замуж, если здесь нет никого из моих родичей, только Хедин?

На самом деле ее родители, дядя Вигнир, дядя Эйрик, тетя Арнэйд скорее приняли бы сватовство медведя из леса, чем какого-то безвестного дренга Ингваровой дружины! Медведь все-таки у них в роду уже был…

– Может быть, Хельга выйдет за Логи, – Альдис дружески взяла ее за руку, – а потом Ингвар захочет, чтобы Логи приехал к нему в Киев, найдет там для него дело какое-нибудь, и ты поедешь с ним.

– Если так… конечно, я не откажусь.

Огняна-Мария не сразу ответила; Хельге показалось, что этот выход ей не слишком понравился. Может, она считает, что для родного брата ее мужа Хельга недостаточно хороша?

– Но тогда лучше бы это случилось поскорее, – вздохнула Огняна-Мария. – Когда мы вернемся в Киев, мне будет там одиноко… Тамошние люди очень привязаны к княгине Эльге, и мне будет трудно найти тех, кто сможет меня полюбить…

– Едва ли наша мать очень скоро разрешит Логи жениться, – заметила Альдис. – Ему только восемнадцатый год. Правда, наш отец в первый раз женился рано, но Логи-то некуда спешить!

Хельга задумалась: даже если Сванхейд и не против ее брака с Логи, еще года три или четыре придется подождать. Вот если бы Эскиль годился ей в женихи, она могла бы уехать с ними уже сейчас, в эту зиму, когда Ингвар соберется восвояси!

А Ингвар здесь не задержится – ему нужно захватить санный путь, а до Киева далеко. Может быть, еще несколько дней… Замерло сердце от мысли: если бы она могла выйти за Эскиля, то уже через несколько дней вся ее жизнь совершенно переменилась бы. Другие страны, город Кёнугард, где лето приходит на месяц раньше…