Шторм и ярость

– Что он тебе сказал?

– Достаточно, чтобы… Не знаю. Думаю, мне нужно собраться с мыслями, – пробормотала я. – Что было прошлой ночью?

Боже.

Еще до того, как этот вопрос слетел с моих губ, я хотела поймать его и засунуть обратно, но было слишком поздно.

– Что он тебе сказал, Тринити? – повторил Зейн.

– Рот сказал, что… ты любишь Лейлу, любишь уже много лет. Вы были вместе, и она забрала часть твоей души.

Начав говорить, я уже не могла остановиться.

– Он даже рассказал мне о какой-то девушке по имени Стейси… – Я оборвала себя, прежде чем выболтать что-то еще. – Рот рассказал мне достаточно.

– Господи, – пробормотал Зейн. – Зачем вообще спрашивать меня, что я чувствую или думаю, когда он, кажется, выложил тебе все мои дела?

– О, как будто ты был откровенен каждый раз, когда я спрашивала о Лейле. – Мой гнев сменился болью, и это было спасением, потому что справиться с гневом проще. – Ты забыл упомянуть прошлой ночью, когда перечислял причины, по которым мы не должны были делать то, что сделали, самую важную: ты все еще кого-то любишь.

– Просто не подозревал, что мы с тобой зайдем так далеко, – парировал Зейн.

Мои губы приоткрылись на резком вдохе, который ни к чему не привел, когда это жгучее жало вернулось – более острое, чем раньше. Вернулся и комок в горле: внезапно мне стало так неуютно на этом сиденье в своем теле, что захотелось оказаться подальше отсюда. Где угодно. На улице. У реки. В логове голодных демонов. Где угодно. Мои плечи напряглись, когда я медленно отвела взгляд от Зейна.

– Черт!.. – прошипел он. – Трин, я не хотел, чтобы это прозвучало так. Я не…

– Мы можем просто не говорить прямо сейчас? – прервала я.

– Нет, нам нужно поговорить. Я сейчас… Все очень странно. Я не ожидал, что Лейла будет сегодня вечером и… все это дерьмо, которое с ней связано. Я не ожидал, что Рот будет сплетничать, как чертова бабка на лавочке. Я не ожидал, что прошлой ночью…

– Я тоже, Зейн. Я тоже не ожидала, что мне понравится кто-то, кто влюблен в другую, – мои пальцы впились в колени. – И я действительно больше не хочу об этом говорить.

– Ты не понимаешь.

– Ты прав, – сказала я, смаргивая глупые слезы – слезы, которые я отказывалась проливать. Я не слабая. Я чертовски натренированный боец и не стану плакать. – Я никогда ни в кого не была влюблена. Так что да, я не понимаю!

– Трин…

– Я не хочу говорить об этом. Какую часть из этого мне повторить? Просто не хочу! Ладно? Я устала и хочу обратно, в твою квартиру.

Мгновение тишины.

– Думал, ты была бы рада захватить что-нибудь поесть.

Уже нет.

– Я не голодна. Просто хочу вернуться.

– Хорошо. Мы возвращаемся.

И мы сделали это в долбаной тишине – тишине, которая сопровождала нас до лифта и закончилась, когда мы вошли в квартиру.

– В холодильнике есть кое-что, если вдруг передумаешь, – сказал Зейн.

Я медленно повернулась к нему:

– Ты уходишь?

– Да. Проветриться.

Я сделала шаг навстречу: не хотелось, чтобы он уходил. И не хотелось, чтобы оставался. Мне хотелось продолжить разговор – и не хотелось об этом говорить. В общем, я была полностью сбита с толку этими эмоциональными качелями.

– Куда? – выпалила я.

– Не знаю.

Зейн направился к лифту, но затем остановился и повернулся ко мне. На мгновение эта стена рухнула, и я смогла увидеть все это. Печаль. Гнев. Разочарование. И чувство, которое я распознала бы где угодно, – тоска. Затем он отвернулся.

– Мне жаль, Тринити. Мне просто нужно… Мне очень жаль.

И Зейн ушел.

Я знала, почему он ушел, почему был таким тихим по дороге сюда. Еще я знала, почему у него не было секса и почему он не требовал этого от меня.

Просто он любил Лейлу с детства. До сих пор.

Я сделала вдох, и он застрял внезапным комом в горле. Я посмотрела на свои руки: они сжимались в безвольные кулаки. Моя грудная клетка… болела, будто меня ударили в самый центр. Все, о чем я могла думать, когда смотрела на двери, закрывшиеся за Зейном, – то, что он делал со мной прошлой ночью, как прикасался ко мне, как держал меня. И еще о том, что Зейн любил Лейлу – наполовину Стража, наполовину демона. А она любила наследного Принца Ада.

Он вообще видел меня прошлой ночью? Чувствовал меня? Или представлял Лейлу, притворяясь, что…

Сдавленный смех сорвался с моих губ:

– Боже…

Не знаю, сколько я так стояла в оцепенении посреди квартиры, глядя на закрытые двери лифта. Возможно, прошли минуты или часы, прежде чем я подошла к дивану и села.

Арахис подплыл ко мне:

– Тринни?

Я покачала головой, не решаясь заговорить.

– Ты в порядке? – спросил он. – Где Зейн?

Что я могла ответить, когда понятия не имела, где он.

– Все…

Дверь лифта звякнула, и голос Зейна внезапно заполнил квартиру:

– Знаешь что, Трин? К черту это. Нам нужно поговорить.

– Ну, вот и он, – объявил Арахис.

Я вскочила: да, это был Зейн. Он швырнул свои ключи на кухонный островок.

– Рот не имел права рассказывать тебе, – сказал он, обходя диван. – Это не его дело. Он может думать, что знает обо мне все, но он ни черта не знает…

– У нас гости, – выпалила я.

Зейн захлопнул рот и огляделся: невидимый Арахис помахал ему рукой.

– Призрак?

– У призрака есть имя, – напомнила я ему. – Арахис.

– Арахис. Хорошо, – Зейн запустил руку в волосы, и эти пряди тут же упали ему на щеку. – Арахис, ты мог бы оставить нас?

Арахис опустил руки и посмотрел на меня.

– Он… разговаривает со мной.

– Да. Он разговаривает с тобой.

– По-настоящему? – на лице Арахиса появилось благоговейное выражение. – Никто не разговаривает со мной, кроме тебя, даже когда знает, что я здесь.

– Теперь он говорит с тобой, Арахис. – Я взглянула на Зейна: – Ведь правда?

Зейн кивнул:

– Да, Арахис, я с тобой разговариваю. Не мог бы ты оставить нас наедине?

Я повернулась к Арахису.

– С удовольствием бы остался: чувствую, разговор будет интересным. Но раз он просит, освобожу пространство, – сказал Арахис, и я подумала, что это несколько странно: он уходит, потому что Зейн попросил. – Дам вам немного времени и посмотрю, что делает Джина.

– Ладно. Подожди! Кто такая Джина? – спросила я.

– Суперкрутая девушка с четвертого этажа, которая может меня видеть. Она устраивала со мной марафон Странных вещей, – сказал он, и я моргнула. – Увидимся позже, аллигатор!

– Подожди! – я потянулась к нему, но Арахис, моргнув, исчез из моего поля зрения. – Боже, он тусовался с кем-то на четвертом этаже, кто может его видеть. Не знаю, хорошо это или нет, но теперь понятно, почему он стал так редко появляться.

– Может, это твой дальний родственник, – криво усмехнулся Зейн.

Я бросила на него мрачный взгляд и откинула волосы с лица.

– Позже решу, что с этим делать. – Я глубоко вздохнула и посмотрела на Зейна, его бледно-голубые глаза поймали мои. Внезапно навалилась смертельная усталость. – Что ты хотел сказать?

– Астароту следовало держать рот на замке.

– Почему? Чтобы мы продолжали делать то, что делаем, и я бы понятия не имела, что ты хочешь кого-то другого?

Просто не подозревал, что мы с тобой зайдем так далеко.

Острый укол беспокойства пронзил мою грудь. Я сделала шаг назад и села на край дивана.

– Это чудовищно.

– Нет, не поэтому. Он не должен был вмешиваться, потому что это не его дело…

– Я спросила его. Рот не поднимал эту тему. Он просто ответил.

– Все равно он был не вправе.

Я уставилась на Зейна: возможно, так и было. Возможно, Рот действительно был не вправе, но это не меняло того, что я знала правду. Тяжело сглотнув, я отвела взгляд.

– Он не должен был говорить тебе, потому что я не хотел, чтобы это случилось. Учитывая происходящее, последнее, чего я хочу, – чтобы тебе было больно.

Боже.