Бумажный Тигр 3

- Это какая-то шутка, Лайвстоун? Отвечайте, иначе я разо-рррву вас на месте!

Лэйд пожал плечами.

- У истины иной раз много отражений. Нигде не понимаешь этого столь отчетливо, как в Новом Бангоре, где отражения сами образуют истину... Черт побери, может, я и в самом деле ошибся? Знаете, глаза у меня уже не такие острые, как в юности. Мерзавец Маккензи в последнее время даже шутит, не нужны ли мне очки, особенно, когда в разгар роббера я хочу с трефы вместо пик… Так вам знаком человек с этой карточки? И вы можете утверждать, что это не мой старый добрый знакомый Шляпник?

- Да, чер-р-ррт возьми!

- В таком случае, назовите его имя, - попросил Лэйд, - И мы проясним это недоразумение.

Стальной шлем Коу заскрежетал, словно все его заклепки разом заворочались на своих местах.

- Олдрр-р-рридж, - процедил он, впившись взглядом горящих голубых глаз в фотокарточку, - Этот человек - Жеймс Атрр-ррик Олдрр-р-ррридж, основатель «Би-рр-рржевой компании Олдрр-рридж»!

[1] Губочница – канцелярское приспособление в виде мелкопористой губки, пропитанной водой, которая используется для смачивания пальцев в процессе работы с бумагами, а также для смачивания почтовых марок.

[2] Ричард Оуэн (1804 – 1892) – английский палеонтолог, специалист по ископаемым животным и динозаврам.

[3] Ваируа – в мифологии маори – души умерших людей, призраки.

Глава 23

Лэйду отчаянно хотелось встать, чтобы восстановить кровоток в ногах, но он не мог себе этого позволить. Скрежещущие стволы Коу переводили прицел с него на фотокарточку и обратно. Вновь и вновь. Как будто искали между ними несуществующее сходство.

- Удивительно, не правда ли? – деланно небрежным тоном заметил Лэйд, - Какие сюрпризы иной раз подкидывает жизнь! Ну кто бы подумал, что мой старый знакомый Шляпник, именующий себя также Профессором Абраксасом, и уважаемый мистер Олдридж, почтенный коммерсант и владелец респектабельной компании в Майринке – одно и то же лицо?

- Это… - выдохнул наконец Коу, - Это… Что это значит?

Лэйд усмехнулся.

- Только то, что мой добрый знакомый не отправился на дно океана, не был съеден полинезийцами, не принес себя в жертву и не сделал ни одного из тех бессмысленных поступков, которые приписывает ему молва. Напротив, тогда, двадцать лет назад, он поступил чертовски мудро. Отошел от дел. Подал в отставку, отправив на свалку свой злосчастный цилиндр, наградивший его малопочтенным прозвищем, вкупе с пышным псевдонимом. Почему? Возможно, из-за чувства вины. Профессор Абраксас мог выглядеть высокомерным типом, но он не мог не сознавать, что все эти люди погибли из-за него. А совесть, знаете ли, считается хитрой и малоизученной материей даже в наших кроссарианских кругах, поднаторевших в изучении запретных наук, - Лэйд помедлил, потирая обожженую щеку, - Вообразите себе, как я удивился, обнаружив старину Шляпника, улыбающегося мне со стола мистера Розенберга!

Да, это он, собственной персоной. Основательно постаревший, с изящным котелком вместо своего проклятого цилиндра, совсем в другом костюме, чем он носил двадцать лет назад, но все же… Он был слишком сломлен, чтобы искать реванша или сатисфакции. На его глазах погибли люди – погибли по его, Шляпника, вине. По всей видимости, это серьезно потрясло его. Настолько, что он решил навеки бросить ремесло, которым зарабатывал на хлеб. Сжег, должно быть, свои кроссарианские гримуары, утопил в океане обереги и амулеты, забыл имена клиентов и посредников. Будучи в зрелом возрасте, но отнюдь не старым, он решил резко переменить жизнь и поискать себя в другом ремесле, удаленном от его прежнего как Дели от Лондона. Наверно, это казалось ему чему-то сродни перемене климата для больного чахоткой. Он решил попробовать себя в коммерческом деле. Отчего нет? Он привык к красивой жизни и достатку, он часто общался с выходцами из высшего света и банкирами, он знал цену деньгам и разумно ими распоряжался. Ничего удивительно, что он решил подвизаться на этой стезе, бросив хлопотное ремесло подпольного демонолога.

Лэйд поймал себя на том, что машинально перебирает пальцами край грязной салфетки и заставил себя отнять от нее руку. Может, ему и удавалось выглядеть равнодушным, почти беспечным в холодных глазах Коу, пялящихся на него из-за стальных пластин, но внутри него горело возбуждение, которое во что бы то ни стало требовалось унять.

Он должен быть собран и сосредоточен. Иначе все впустую.

- Бедный, бедный мистер Олдридж… - Лэйд сокрушенно покачал головой, - Наверно, ему думалось, что перемена ремесла и обстановки излечит старые раны и изгонит дурные воспоминания о погубленных им жизнях. Немудрено. Вместо крови и зловонных выделений, используемых для ритуалов, отныне ему предстояло использовать чернила первого класса. Изучать не дрянные письмена, написанные на бумаге из невесть чьих шкур, а биржевые сводки и контракты. Общаться не с безумцами из числа паствы Девяти и дьявольскими созданиями, пирующими под покровом ночи, пасынками Левиафана, а с джентльменами в хороших костюмах. Завидная участь, а? Увы, Шляпник был несомненно одаренным магом, но скверным дельцом. Использовав нажитый за годы кроссарианской практики капитал, он учредил биржевую компанию, одну из многих в Майринке, но едва не разорился. Я не корю его. Трудно быть талантливым во всем.

Бронированная голова Коу неуверенно шевельнулась, раздавив ненароком пару тонких позвонков.

- Но он…

- Был финансовым гением? Кудесником? Нет, ничуть не бывало. Он был магом-неудачником в отставке, отчаянно ищущим себя. Но не новым ван Ренселлером или Джеем Гулдом. Увы. В самом скором времени он столкнулся с риском разорения. И, конечно, сделался бы банкротом, как многие самоуверенные профаны до него, если бы вовремя не вспомнил некоторые приемы из своей прошлой жизни.

Да, он зарекся использовать свои таланты после того случая в Редруфе. Он больше не осмеливался вмешиваться в ткань мироздания. Ведь эти действия могли бы привлечь к нему внимание тех, про кого он хотел забыть. Существ, которых прежде заклинал, используя их могущество в своих целях. Он-то хорошо знал – каждый пенни, который ссужает тебе Новый Бангор, он строго и неукоснительно взыскивает обратно, и не дай Бог тебе опоздать с платежом.... Очень опасно принимать помощь у существ, с которыми не сможешь потом расплатиться. Но… - Лэйд поднял палец, - Но некоторые уловки из числа тех, которыми он владел, можно было назвать относительно невинными, кроме того, он утешал себя мыслью о том, что будет использовать их очень изредка, только по крайней необходимости.

- Вы говоррр-рите о...

Лэйд к собственному удивлению оказался способен перебить Коу. А это было не проще, чем перебить деревообрабатывающий станок, сминающий столетние корабельные дубы точно хрустящее печенье.

- Нет. Не совсем. Он не видел будущее, он… В некотором смысле он видел кусочки будущего. Прикладывался изредка глазом к щелочке. Шляпник никогда не осмеливался претендовать на что-то большее, он знал, с какими материями играет. И никогда не переходил пределы дозволенного. Те, за которыми ему придется отдавать силам Нового Бангора что-то существенное взамен. Грубо говоря, он пользовался мелкими услугами по старой дружбе.

Подумать только, что это принесло ему миллионы! Работай он ярмарочным прорицателем, зарабатывал бы самое большее три шиллинга в неделю. Но в биржевом деле, которое он избрал своей стезей, такие «кусочки будущего» оказались драгоценными камнями, украденными из ларца судьбы. Ведь он, как вы уже догадались, смотрел не погоду на будущий четверг и не результаты футбольных матчей. Он выискивал крохи полезной ему информации – биржевые котировки, стоимость фьючерсных ставок, тенденции ценных бумаг, детали еще не заключенных контрактов… Иронично, не правда ли? Розенберг, умнейший человек, считал Олдриджа финансовым гением, настолько, что держал на столе его фотокарточку, но не догадывался, что его работодатель и патрон, величайший финансовый кудесник Нового Бангора, всего лишь немногим больше, чем карточный шулер. Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что Шляпник никогда не зарывался. Помнил, к чему привела излишняя самоуверенность в его прошлой жизни. Владея таким искусством, он мог бы зарабатывать миллиарды, но не стремился проглотить больше необходимого. Знал, чем чреват излишне большой аппетит, когда речь идет о его бывших покровителях…