Бумажный Тигр 3

- Значит, вы можете расшифровать вписанное?

- Да, и практически дословно, - мисс ван Хольц подняла на него глаза, - Оно гласит «…а также Лэйда Лайвстоуна».

***

Лэйд готов был поклясться, что спал не больше двух-трех часов, но теперь, выбравшись из своего временного убежище в крохотном кабинете, ощущал себя так, точно провел в забытии по меньшей мере неделю. В отторгнутом от реальности пласте бытия, где не существовало времени, в этом, наверно, не было ничего удивительного, но все равно чертовски дезориентировало. Так может ощущать себя спящая принцесса, подумал он, выбравшаяся из сонного покоя своего средневекового замка – и едва не раздавленная на улице гудящим и ревущим локомобилем.

Здание изменилось.

Он ощущал это отчетливо, каждой съежившейся клеточкой тела, хоть и не мог бы поручиться за то, что способен заметить глазом все изменения. Воздух сделался… Более густым? Более едким? Более… насыщенным? Даже за это он не мог поручиться. Зато хорошо замечал отдельные следы трансформации, как глаз врача замечает следы неведомой болезни, развивающейся в теле, вырывающиеся наружу в виде покраснений, фурункулов и язв.

Резные деревянные панели в коридоре кое-где превратились в труху, но в других местах…

- Мне это мерещится? – негромко спросил Лэйд, - Или…

Мисс ван Хольц не испугалась, увидев, на что он показывает пальцем. Только поморщилась.

- Только сейчас заметили? Такие изменения происходят везде. Сперва только на нижнем этаже, но сейчас… Сейчас их можно встретить здесь. И все чаще.

- Это ведь…

- Да, - она отрывисто кивнула, стараясь на задерживать взгляда на той части стены, куда глядел Лэйд, - Это высохшие змеи. Некоторые из них двигаются или шипят, некоторые просто разлагаются. И поверьте, это не самое худшее из того, что можно встретить. Полчаса назад телефонный аппарат в приемной раздавил человека. Это случилось на моих глазах. Он взял телефонную трубку, невесть что надеясь в ней услышать, но не услышал ничего. Потому что тот обвил его шнуром и, прежде чем мы успели опомниться, телефонная трубка превратилась в гарпун, вонзившийся ему в рот и разорвавший голову изнутри.

- Никогда не доверял телефонным аппаратам, - пробормотал Лэйд, - Есть в них что-то дьявольское…

Он и сам уже замечал многие другие следы, оставленные демоном на ткани реальности. Некоторые были почти незаметны и даже не бросались в глаза, другие же отчетливо и безжалостно материальны.

Части паркета вздулись, местами ороговев и превратившись в подобие мозолей. Едва ли они были опасны, но Лэйд предусмотрительно избегал наступать на эти участки пола. Лампочка в стенном светильнике стала подобием глаза – грушевидный, с двумя расширенными жуткими зрачками, этот глаз пучился из плафона, не то наблюдая за ними, не то просто созерцая новую, окружающую его, действительность. Действительность, в которой, кажется, все клеточные и молекулярные процессы частично остановились, а частично начали действовать вопреки друг другу.

Ковер в галерее хлюпал под ногами, точно вымок под дождем, но это была не вода, а концентрированный уксус. Стенные часы, монументальные как башня Виндзорского замка, вместо того, чтоб отбивать секунды, мучительно хрипели, сотрясаемые дрожью. И Лэйду достаточно было бросить взгляд в их приоткрытые створки, чтобы понять, отчего – вместо механических потрохов их внутренности наполняли другие, вполне человеческие - влажные, пульсирующие, ритмично содрогающиеся. Пресс-папье на одном из столов отрастило пару влажных щупалец и слепо ползало, пачкая клейким следом бумаги, брошенные хозяином и забытые.

Дом начинал жить своей жизнью, и чем больше ее проявлений видел Лэйд, тем сильнее сознавал, что жизнь эта страшная, извращенная, вывернутая наизнанку и пугающая.

- Он… хочет напугать нас, да? – спросила мисс ван Хольц, - Лишить духа?

Нет, подумал Лэйд, он хочет переварить нас, как змея переваривает оказавшегося в ее желудке грызуна с переломанными костями, но все еще трепыхающегося. Но вслух ответил иное.

- Разумеется. Не обращайте внимания на эти фокусы, но держитесь настороже, некоторые из них могут быть смертельно опасны. И я имею в виду не только телефонные аппараты…

Он едва не прикусил язык, обнаружив, что сам едва не поплатился за невнимательность, о которой предупреждал свою спутницу. Покосившаяся картина на стене, которую он машинально собирался поправить пальцем, тоже изменила свою природу. Ее рама лишь выглядела деревянной, она была хитиновой с вкраплениями какого-то тусклого металла, а холст съежился и пузырился, покрывшись липкой серой пленкой. Вполне вероятно, эта дрянь могла схватить его замаскированными зубами за пальцы или впрыснуть яд или…

Людей сделалось куда меньше. Если прежде коридоры были полны, так, что иногда становились подобием переполненного омнибуса, то теперь у него возникло ощущение, будто они с мисс ван Хольц идут по подобию заброшенной каменоломни. Сквозь шелест, треск и сопение, издаваемые домом, до них доносились человеческие голоса, но слабые и порывистые, точно ветер. Никто больше не пытался играть в карты, бравируя собственной выдержкой, никто не болтал, не обменивался новостями, не острил. Все живое, что еще оставалось в здании, будто спряталось, схоронилось, слилось с окружением, затаилось. Может, потому атмосфера внутри здания, и так отравленная, казалась столь угнетающей.

- Сколько людей осталось в штате? – кратко спросил Лэйд.

Мисс ван Хольц пожала плечами.

- Не знаю. И не думаю, что кто-то знает. Люди гибнут ежечасно, а мы слишком заняты, чтобы вести списки. За то время, что вы спали, Макнил был убит телефоном, Бербоун повредился умом и вскрыл вены точилкой для карандашей, Уиттингтона задушил его собственный галстук, Денком выпрыгнул в окно и превратился в лягушку, Хорнтон…

- Мне не нужны все поименно. Сколько осталось?

- Не более шестидесяти душ, я думаю. Да и они попрятались по кабинетам, поодиночке или группами. Сперва нам казалось, что страх легче пережить в толпе, но демон быстро доказал нам обратное. Чем больше людей вокруг тебя, тем в большей опасности ты находишься. Потому что в любой миг тот, кто стоит возле тебя, может превратиться в чудовище или живую бомбу. Или…

Она не успела договорить – из кабинета, мимо которого они проходили, раздался истошный крик, громкий, но невнятный, будто человек, издавший его, кричал с забитым в рот кляпом. Лэйд вздрогнул, протянув руку к полуприкрытой двери. Медная ручка как будто осталась прежней формы, не превратилась в змею или иную дрянь, но в комнате определенно творилось что-то скверное. Сквозь приоткрытую дверь он слышал доносившийся изнутри негромкий треск, похожий на звук лопающейся мебельной обивки. Кроме того, сквозь полуприкрытую дверь он видел отсвет на стене – дрожащее на обоях бледно-сливовое пятно. Из комнаты доносился резкий запах озона и застоявшейся воды.

- Нет, - мисс ван Хольц резко схватила его за руку, так и не успевшую толкнуть дверь, - Не надо.

- Но там…

- Там Прайор, заместитель начальника курьерской службы. Он медленно врастает в кушетку и вы уже не сможете ему ничем помочь. Это длится уже часа три.

Лэйд на мгновение прикрыл глаза.

Это верно – ничем не сможет помочь. Единственное, чем он может быть полезен уцелевшим людям – найти того, кто ответственен за творящийся здесь кошмар. Угрозами или посулами заставить его вступить в переговоры. Или нащупать его слабую точку, на которую он, Лэйд Лайвстоун, в силах воздействовать.

- Вы правы, - пробормотал он, отстранившись от двери, - Надо сосредоточиться на тех, кто еще жив. Как вы думаете, что может быть в письме Розенберга?

- Я думаю, это часть заговора.

Лэйд приподнял бровь, хоть и знал, что это мимическое движение не будет замечено мисс ван Хольц – сейчас она сосредоточенно разглядывала коридор, выискивая опасные, только ей известные, признаки.

- Заговор? Против кого?