Братья

— Привет, — говорю я и словно случайно поправляю край платья.

— Ну привет, — Дима откладывает телефон и смотрит на меня, затем улыбается. — И вся эта красота ради меня?

— Губу закатай.

— Скажи еще, что нет.

— Нет, — высокомерная улыбочка появляется на моем лице.

Почему он не мог нормально сделать комплимент? Почему Дима такой? Вечно подкалывает, вечно играет. Пытаюсь держаться и смотреть на него свысока, а он все кривит губы в наглой улыбке.

— Нет?

— Я просто хотела хорошо выглядеть. Женщины иногда наряжаются для себя, чтобы поднять себе настроение. Не все крутится вокруг мужчин. Помады и акцент на глазах я всегда любила, так вышло, что сегодня сделала прическу.

— А платье? — чуть не смеется Дима.

— А платье к прическе, да и вообще иди нахуй.

Надуваю губы, наверняка они кажутся гигантскими из-за бордовой помады.

— Мы же оба знаем, что вырядилась, чтобы я восхищался. Зачем ты врешь?

— Иди к черту, ненавижу тебя!

— Ненависть почти любовь.

— Бредовое утверждение, это противоположные вещи.

— А вот и нет, противоположность и тому, и другому — безразличие. Ненависть и любовь очень даже похожи. Человек способен позволить полностью поглотить себя только этим двум чувствам. Нет ничего сильнее ненависти и любви. Ладно, не будем о серьезном. Иди ко мне, — вдруг меняется голос Димы на страшную нежность, — я буду восхищаться, иди сюда.

Тихонечко подхожу, с недоверием поглядывая на Диму. Очередная игра, которую я еще не разгадала? Но нет, он тянет меня к себе на коленки и целует в ухо, затем в него же шепчет:

— Ты просто совершенство, и платье восхитительное, и твоя помада, которую я хочу съесть с той же секунды, как увидел тебя. Прически изумительнее я не видел, и даже эти сережки — произведения искусства. Твоя красота и женственность сравнима разве что с бушующим морем, бескрайним и всепоглощающим.

Я улыбаюсь и уже забываю злиться на Диму. Было бы привычнее, если бы он говорил все это в шутку, однако он серьезен, он по-настоящему восхищается мной. Говорит и говорит, говорит столько комплиментов, сколько я не получала за один вечер. У него выходят интересные сравнения, и эпитеты он подбирает словно из старинных романов. По нему бы не сказала, что он способен так долго нахваливать женщину. Затем он целует меня за ушком, целует шею и плечи. Такими нежными его поцелуи бывают редко, зато рука совсем не нежно забирается ко мне под платье и стягивает трусики.

В этот раз до кровати мы не добираемся. Одежды больше нет, зато есть мои закатанные глаза и глубокие стоны. Все мелькает, слишком много движений, слишком много вздохов. Такого секса у нас еще не было. Сегодня Дима не такой напористый, как обычно, он часто целует меня и гладит, хоть скорость и по-прежнему зашкаливает. Сегодня в центре внимания я. Опять накатывает волной. Чувствую безмерное спокойствие, мне хорошо. Кое-как подползаю к Диме и обнимаю. Он находится чуть выше меня, раскладывает мои сбившиеся кудряшки, затем убирает руку от моих волос и говорит:

— Это брак по любви или по расчету?

— Думаешь, есть только два варианта? Люди женятся или от любви, или ради денег? — кривлю губы я.

— Все остальное бред. Да, только два варианта. Так, что Мира, была огромная любовь, которая прошла, или сразу впечатлило огромное состояние?

— Не нужно меня ограничивать этими крайностями. Ни то и ни другое, удивлен?

— Как это? Объясни мне.

— Не знаю, как объяснить. Мне не нужны деньги, Андрей мне был интересен, как личность. Сейчас у меня карточка с безлимитным счетом, а я почти ничего не покупаю. Сумасшедшей любви тоже не было, все было постепенно, без взрывов в груди. Я знаю, что Андрей меня любит, в какой-то степени я тоже его люблю, только он сильнее. Все же не могу сказать, что вышла замуж по любви. Я уважаю своего мужа, горжусь им, мне с ним спокойно, но всегда было ощущение, что для любви этого мало.

— Почему же ты вышла за него?

— Я знала, что никого лучше не встречу, знала, что он идеальный вариант для меня, что с ним смогу прожить всю жизнь. Я видела свое будущее только с ним, знала, что для семьи и брака Андрей идеален, такой ответственный, порядочный. Тогда я была уверена, что он то, что мне нужно.

— Больше не уверена? — спрашивает Дима.

Мне не хочется больше лежать, и я сажусь рядом. Он внимательно смотрит на меня, даже слишком внимательно.

— Я уже давно ни в чем не уверена.

— Андрей тебе не подходит. Таких людей, как ты, может больше и нет. Ты не хочешь спокойствия, тихого счастья, тебе скучно, когда все хорошо. Из тебя вырывается жизнь, хочешь получать от жизни все и сразу, ты неутомима и ненасытна. В тебе пропасть, ты пыталась ее заполнить творчеством, Андреем, новым городом, только не вышло. Боюсь, ни что не способно тебя насытить. Ты питаешься чем-то за гранью моего понимания, возможно, и своего. Андрей, конечно, не может заполнить тебя.

Представь бокал, красивый, изящный, в нем хорошее вино, коллекционное со всякими нотками, дорогой, благородный напиток — вот что Андрей может предложить тебе. Он уже наполнил свой бокал до краев любовью, преданностью, заботой, а тебе мало. Вино иногда неплохо идет, только от него не вставляет, нужно что-то крепче. Тебе не нужны красивые бокалы и весь антураж напитка, тебе нужно, чтобы наполняли рюмку водкой. Каждый божий день наполняли. Андрей уже отдал всего себя, отдал все, что у него было. Ты поспешила, связав свою жизнь с ним, тебе будет скучно, и невыносимую пустоту в душе Андрей не сможет заполнить.

— Так я всю жизнь была бы одна. Разве это лучше? Не существует людей, которые могли бы столько отдавать и не терять себя. Нужен нечеловеческий заряд, чтобы быть способным так часто наполнить мою рюмку. Рано или поздно он закончится, и тогда пустым, скорее всего, станет человек, который был слишком самоуверен.

— В любом случае, я подошел бы тебе больше, чем он. Ты это знаешь.

Я не ответила, разумеется, думала об этом и не раз. Может Дима был прав, может ошибался, узнать, как бы все сложилось, было невозможно.

Глава 10

Спальня Андрея в том же роскошном современном стиле, как и весь дом. Мне не слишком нравится, но и не раздражает. Не было у нас, как в фильмах, где богатый мужчина влюбляется и говорит своей жене: «Измени все под себя, сделай ремонт, хочу, чтобы тебе было комфортно». Андрей такого не предлагал, да и я не просила. Это его жилье, здесь ему уютно, я выбрала Андрея и решила принять полностью всю его жизнь, с работой и этой квартирой. У нас огромная кровать со светлым мягким изголовьем, за ней целый ряд полупрозрачных панелей, он визуально делит огромную спальню на зоны. Есть зона с диванчиками, моя рабочая зона, отдельная зона из темно-зеленых кресел у книжного шкафа. Перед кроватью роскошный зеленый пуфик, но главный элемент — это люстра, вернее две люстры с боков кровати. Камушки золотисто-коричневых оттенков подвешены в свободном стиле. Их много, и они похожи на россыпь золота, сверкающего настолько, что когда долго смотришь, болят глаза.

Я сижу за столиком и пытаюсь собрать мысли для книги, которую хотела бы написать в ближайшем будущем. Мысли не собираются, потому что я думаю об Андрее. Мне все тяжелее находиться с ним рядом, не знаю, как исправить то, что медленно рушится. Я уже старалась вспомнить, чем он зацепил меня, вызвать в себе чувства сильнее тех, что сейчас. Я бы хотела любить Андрея сильнее, но не могу.

— Мира, я дома, — воодушевленно сообщает он.

Он кричит из коридора, вот-вот зайдет сюда, и все будет, как всегда. Мне перехватит дыхание и станет стыдно за то, что я не могу радоваться нашей встрече также сильно, как он. Андрей заходит, я поворачиваюсь и вижу огромный букет белых пионов. Где он достал их такие красивые зимой?

— Привет, милая, — улыбается Андрей.

— Привет, какая красотища. Сегодня какая-то годовщина? Признаюсь, я забыла.

— Ничего особенного, я просто захотел порадовать тебя, — все сильнее улыбается он. — Мне не нужен повод, чтобы купить моей любимой жене цветы, а к цветам маленький подарок.