Беременная в шестнадцать

А как-то сама накосячила, её кто-то поправил, и она такая: «whatever».

Просто бесячая тварь!

Ладно, чёрт с ней.

Я долго переписывалась с Ваней. Родители уже встали, и я надеялась, что они не начнут выносить мне мозг и мешать. Переписываться при них было нереально – могли вырвать из рук телефон и прочитать, если закрыть не успеешь. Как-то они так выхватили у меня мою переписку с бывшей одноклассницей, в которой мы матерились. Так меня так отметелили за это и заставили полночи молиться, что я год матом не ругалась. И била себя всякий раз, когда в голове появлялась матерная мысль.

Но потом прорвало с новой силой, и я даже порой не могла контролировать себя там, где матом выражаться точно не стоило. И случилось это из-за того, что батя пришёл пьяным в говно и в очередной раз орал матом на всю квартиру. И тогда я подумала, а чего это его никто за это не бьёт? Может… может, это не господь бог за такое наказывает, и никакой это не грех вовсе, а просто у моих предков с головой нелады, и это они тупо из-за этого меня отфигачили?

«слушай класно паболтали

мне нада итти

спишимся!»

Глава 7

Я ещё долго перечитывала нашу с ним переписку и не могла сдержать умиление. Неужели началась белая полоса? Неужели в моей жизни могло быть что-то хорошее?

Он написал и назавтра. А через пару дней вернулась Танька и мигом позвала меня с ней гулять. Ваня меня всё ещё не позвал, так что я согласилась.

Она долго рассказывала мне о своей поездке, о море, а мальчиках и поцелуях. Сказала, что по ночам в палату залезали пацаны из другого отряда и с парой из них она занималась петтингом. Я мысленно её осудила, чтоб не завидовать, а вслух спросила:

– Одновременно?

– Не-е-е, хотя было б прикольно. Они оба такие красавчики. Жаль, что живут далеко, а то мы бы продолжили.

И только я хотела перебить её новостью о том, что мне стал писать Ваня, хотя сначала не планировала это рассказывать, как она вскрикнула:

– О! Помнишь этого Ваню с твоего ДР?

Меня как кипятком обдало. И я только и смогла, что кивнуть.

– Его за грабёж повязали. Он, небось, мой портсигар и стырил!

Я пыталась сложить два плюс два и наконец додумалась, что значило это его сообщение. И разговоры о том, что «тут» уныло. Где было это «тут» я никогда не уточняла. Была уверена, что он про свой район.

– Он этого не делал!

Танька вылупилась на мой крик и отшатнулась.

– Ты чего орёшь-то?..

– Это ложные обвинения!

– Слышь… ты зачем на меня орёшь?..

– Не знаю!

Я тряслась и внутри, и снаружи. И мне будто надо было, чтоб кто-то мне дал пощёчину, чтобы я перестала орать и хоть как-то пришла в себя. Радость последних дней омрачилась, и мне срочно нужно было смахнуть с неё эту грязь.

Это просто-напросто не могло быть правдой.

Он не виноват

Он спас меня от этого урода Вадика.

Он был слишком красивым, чтобы быть плохим.

– Э… Маш… ты совсем уже, да?..

И тут я обрушилась на корточки и заплакала.

– Маш… – Ма-а-аш…

Я рассказала ей всё. Я не хотела, но как-то так само получилось. Знала, что ей нельзя доверять, потому что у неё язык хуже помела, но из меня всё вылилось наружу, и я никак не могла удержать этот поток.

– Мда… умеешь ты выбирать… а когда он тебе написал-то?

– Три дня назад, – сквозь всхлипы ответила я.

– М… видать, смог телефон надыбать за сиги или ещё за что, – она гаденько посмеялась, но ещё гаже было у меня на душе.

– Девочки, всё в порядке? – к нам подошла полная женщина, и мы уставились на неё, пока Танька не сообразила удобоваримый ответ:

– Да-да, всё в порядке. Это личное просто.

– Угу… – женщина огляделась по сторонам. – Никто не обидел?

Мы синхронно помотали головой.

– Ну хорошо… – она мгновение потопталась и ушла.

Её вмешательство меня чуть отрезвило. Я вспомнила, что нахожусь посреди улицы, и встала.

– Давай отсюда уйдём…

– В парк? – Танька взяла меня под руку, видимо, выглядела я не ахти.

Я кивнула.

Мы молча добрались до многолюдного парка, но, уйдя вглубь, вскоре оказались наедине. Только кое-где встречались компашки, мочившиеся в реке и жарившие шашлыки.

Танька нарушила молчание:

– Ты ж больше не будешь с ним переписываться?

Я удивлённо на неё посмотрела.

– В смысле?

– Э… Маш… он типа в тюрьме…

– И что?

– Ну-у-у… как тебе сказать?

– Суд был?

Она вскинула брови. А я напирала:

– Не думаешь, что его взяли ни за что?

– Да как бы нет… у него на роже написано, что туда ему и дорога.

– Ого. Так это у нас теперь в тюрьму за рожу сажают?

– Маш. Не дури. Если ты так веришь в его невиновность, то он скоро выйдет, и ну блин пожалуйста. Ну а если ты неправа?

– Ну а если я неправа, то что? Что он из своей тюрьмы мне плохого-то сделает? Мы с ним просто общаемся.

Она посмотрела на меня, помотала головой и перевела тему.

Глава 8

Я оказалась неправа. Его осудили на два года.

Все эти два года мы с ним переписывались, и я иногда переводила ему деньги прямо в вк. Он никогда не просил. Просто мне хотелось ему помочь.

Он много рассказал о своей жизни и детстве. И я его понимала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «