Смерть шла вместе с ними

Дункан взял свою записную книжку и записал адрес.

— Он сказал вам что-нибудь, когда ходил звонить по телефону своей жене?

— Нет, он ничего мне не сказал.

— Но вы видели, когда он пошел к телефону.

— Да, я его видел.

— Который тогда был час?

— Я не обратил на это внимания.

Донован уничтожающе посмотрел на него, потом с видом отвращения, повернувшись к Дункану, сказал ему:

— Идемте! Мы теряем здесь время.

Они большими шагами прошли по аллее, резко распахнули калитку и подошли к машине.

Дункан, который шел вслед за Донованом, обернулся. Кен, стоя на пороге дома, смотрел им вслед. Увидя, что Дункан смотрит на него, он быстро вошел в дом и захлопнул за собой дверь.

Когда машина директора полиции исчезла в конце аллеи, Сеан О’Бриен медленно вернулся в салон и сел. Через несколько минут к нему присоединилась Гилда.

— О! Наконец-то он уехал! — воскликнула она.— Что он хотел?

Сеан взял руку Гилды, заставил сесть на ручку его кресла и обнял за талию.

— Это первый раз, когда он приходит сюда. Странный тип,— он прижался головой к руке Гилды.— Он принес мне плохие новости.

Тело Гилды напряглось.

— Ты помнишь Фей Карсон? — спросил он, подняв на нее глаза.

Тонкие ноздри молодой женщины задрожали, и взгляд стал жестким.

— Да. Что с ней?

— Она была любовницей твоего брата, да?

Она приняла удар.

— Почему ты вспоминаешь об этом? Это старая история. Он решительно встал и отошел от нее, заложив руки за спину. — Не такая уж старая. Перед тем, как говорить еще о Джонни, внесем ясность. Мне нет необходимости говорить тебе, что я схожу по тебе с ума и сделаю для тебя все, что угодно. Мы скоро поженимся. Но, как тебе известно, я руковожу здесь в городе политическими действиями, в которых каждый пытается перегрызть другому горло. И ничто так не способствует тому, чтобы опрокинуть целую политическую организацию, как скандал, раздутый прессой. Избиратели сразу же станут возражать, понимаешь?

Пристроившись на ручке кресла, бледная, испуганная, Гилда внимательно слушала его, нервно сжимая руки.

— Я не вижу тут никакой связи с Джонни.

Он прямо посмотрел на нее.

— Я только что сказал тебе, что Говард принес мне плохие новости: прошлой ночью Фей Карсон была убита.

Наступило тяжелое молчание. Наконец О’Бриен стал продолжать:

— Знаешь ли ты, что Джонни вчера вечером вернулся? Один из моих людей видел его около Парадиз-клуба. Он приходил к тебе?

Она замялась, потом кивнула, не глядя на него.

— Я знала, что он в городе,— сказала она с опущенными глазами.

— Ты допускаешь, что это он ее убил? — прямо спросил О’Бриен.

Она подняла голову, ее глаза расширились.

— Конечно, нет! Как ты можешь говорить такие вещи?

Но ее возмущение явно было неискренним. Они посмотрели друг на друга, и Гилда снова отвела глаза.

— Будем играть в честную игру, малышка,— сказал О’Бриен.— Ты так же хорошо, как и я, знаешь, почему я спрашиваю тебя об этом. Прежде чем его заключили в тюрьму, он угрожал, что убьет ее, и не прошло и двух часов, как он вышел, и Фей оказалась убитой. Надо смотреть правде в глаза.

Гилда не шевелилась. Он видел, как она старалась совладать с собой, и, подойдя к ней, обнял ее.

— Послушай, не волнуйся. Ты ведь не одна, чтобы переживать так. Я с тобой. И есть мало вещей, какие бы я не мог сделать.

— Это не он,— проговорила она одним дыханием.— Он не способен на это!

Хорошо зная Джонни, О’Бриен думал как раз наоборот.

— Это твое мнение,— сказал он с нежностью.— Потому что он твой брат, и ты его любишь. Но представь себе, что подумают другие, кому известна его репутация...

— Я тебе говорю, что это не он! — закричала она, вставая, чтобы посмотреть на него прямо.— Можно подумать, что у тебя есть доказательства,— она поднесла руку к губам.— Этот тип из полиции ведь подозревает не его!

— Он не подозревает даже о существовании Джонни.

— Тогда почему ты говоришь мне все это?

— Ты вчера не видела его?

— Нет, он звонил по телефону.

— И ты от меня это скрыла?

— Я должна была бы сказать тебе об этом, но он просил меня этого не делать. Он просил денег, чтобы уехать в Нью-Йорк. Я отправлялась в казино, когда он позвонил. Я сказала ему, чтобы он пришел ко мне туда, и обещала принести ему нужную сумму денег. Но он не пришел туда, вероятно, нашел деньги в другом месте.

— У Фей?

— Нет. Он не знал ее адреса и не взял бы у нее денег. Он был у Фей вчера вечером.

— Будем думать, что так,— сурово проговорил О’Бриен.— Итак, ты его не видела?

— Нет.

Он был достаточно проницателен, чтобы понять, что она ему лгала. Она его видела и так же, как и он, была уверена, что Джонни убил Фей.

Дело было серьезным. Нужно было сделать все возможное, чтобы Джонни не попал в руки полиции. Его действия должны были быть настолько же быстрыми, как и действенными. Но где мог находиться Джонни?

— Значит, ты веришь, что он уехал в Нью-Йорк? — безразличным тоном спросил он, внимательно наблюдая за ней.

— Да. Я скоро получу от него сведения, я уверена в этом,— ответила Гилда.

— Понимаю.

Она опять лгала ему. Ему вдруг пришла в голову мысль, что она прячет своего брата, что он, вероятно, находится у нее в настоящее время.

— Раз он уехал... —проговорил он и взглянул на свои часы-браслет.

— Черт! Мне нужно позвонить по телефону. Подожди меня здесь, я сейчас же вернусь.— Он вышел из комнаты и заперся в библиотеке. Набрав номер, он проговорил вполголоса:

— Позовите мне Такса.

На другом конце провода твердый и резкий голос произнес:

— Да, патрон!

— Ты хорошо распорядился на Лесингтон авеню, 25? А теперь я хочу дать тебе другую работу. Беги на Маддокс Курт, 45 к мисс Дорман. Ты заглянешь туда, не обнаруживая себя. Я полагаю, что Джонни Дорман там, Если он там, ты заберешь его и спрячешь в надежном месте. Это будет не так легко, но ты ведь не новичок. Возьми с собой Вайти, так как Джонни парень несговорчивый.

— О’кэй, я займусь этим,— ответил Такс.

— Отвези его в такое место, где бы я легко мог его найти. Чтобы никто его не видел. И не слишком бей его. Во всяком случае не бей его по голове, у него не очень твердый купол.

— Можете довериться мне,— сказал Такс.— Я сообщу вам.

О’Бриен повесил трубку, закурил сигарету и вернулся в салон. Увидев глаза Гилды, он понял, что она плакала, и сел с ней на диван.

— Не нужно так расстраиваться,— осторожно и нежно начал он.— Но я должен узнать то, что произошло между тобой, Фей и Джонни. У меня есть недруги, они занимают высокие посты и знают, что мы собираемся пожениться. Если они смогут поймать Джонни, они сделают все, чтобы навредить мне. Скажи мне, что произошло между вами?

— Если у тебя могут быть неприятности из-за Джонни, тогда тебе не стоит жениться на мне.

— Я женюсь на тебе,— возразил О’Бриен, пристально глядя на нее.— Это единственная вещь, в которой я уверен. Но я хотел бы избежать неприятностей и потому прошу тебя рассказать обо всем.

Она пожала плечами.

— Естественно, это грязная история, но мне нечего скрывать от тебя. Фей и я были близкими подругами и жили вместе. Я занималась пением, а у нее был номер с партнером Морисом Бардом. Она сходила по нему с ума, а он был бессовестным эгоистом. Однажды она привела его к нам и познакомила нас. Он сразу же стал ухаживать за мной. Потом Фей ни за что не хотела верить, что я не переспала с ним, и стала устраивать мне сцены. Тогда я разъехалась с ней, но она не оставляла меня в покое. Морис продолжал преследовать меня. В конце концов я покинула город. Он был до такой степени зол на Фей, что бросил ее с танцевальным номером и тоже уехал. Когда я узнала, что его больше там нет, я вернулась обратно. Фей не захотела меня больше видеть, что меня, по правде говоря, не очень опечалило, так как Фей пошла по кривой дорожке. Она бросила танцевать и стала зарабатывать своими прелестями. Однажды она встретила Джонни. Он вернулся с войны, где ему пришлось очень много пережить. Он был совершенно выбит из колеи. Он слишком много пил и часто приходил в бешенство. Я была единственным человеком, который мог его успокоить. Он влюбился в Фей, а она решила мне отомстить. Он вбил себе в голову, что женится на ней.