Страница 60 из 97
— Фей! — закричал он, отходя от окна.— Вы идете?
Никакого ответа из спальни не последовало. Он подумал, что она, вероятно, находится в ванной, и вернулся к окну.
Он смотрел, как теперь уже шел настоящий дождь, и тротуар
блестел при свете фонарей. Потоки воды с крыш заливали стекло.
«Я не хочу попадать под ливень,— подумал он.— Я подожду небольшого прояснения».
Его решимость не проводить с Фей ночь начинала ослабевать.
«Дело уже сделано,— думал он, гася сигарету.— А к чему мне мокнуть? И потом, она рассчитывала провести с ним ночь, и, если он уйдет, это огорчит ее. К тому же будет благоразумнее не возвращаться к себе домой в такое время. Мисс Филдинг, его ближайшая соседка, безусловно, услышит шум его машины и заподозрит неладное. Она не замедлит рассказать Ани, когда она вернется, что он пришел домой в такое позднее время».
Он допил свое виски и направился к шкафчику с ликерами, чтобы налить себе еще.
«Ну и копается же она»,— подумал он, поглядывая на дверь в комнату.
— Поторопитесь, Фей! — закричал он.— Что вы там так долго делаете?
Молчание, которое последовало за этим, заинтересовало его. Что она может там делать? Было уже больше десяти минут, как она ушла в спальню.
Он прислушался, но ничего не услышал, кроме тиканья часов, стоящих на камине, и стука дождя о стекла окон.
Неожиданно погасли все огни, погрузив его в темноту, жаркую и черную, как чернила. На одно мгновение ему стало страшно, но потом он решил, что, вероятно, перегорели пробки, и он стал ощупью искать стол, чтобы поставить на него стакан.
— Фей! — закричал он, повысив голос.— Где у вас пробки? Я пойду починю их.
Ему показалось, что он слышит скрип двери, которую осторожно открывают.
— У вас есть карманный фонарик? — спросил он.
Молчание, которое было ему ответом, вызвало дрожь во всем его теле.
— Фей! Вы меня слышите?
По-прежнему никакого ответа. Но у него была уверенность, что кто-то находится в комнате. Он инстинктивно чувствовал это. Он сунул руку в карман, чтобы вынуть зажигалку. Половица паркета скрипнула совсем рядом с ним.
Испуганный, он внезапно отступил назад, ударился о стол и услышал, как разбился его стакан с виски.
— Фей, во что вы играете? — хриплым голосом спросил он.
Он отчетливо услышал, как чья-то нога толкнула стул в темноте. Волосы на его голове поднялись дыбом.
Он вынул свою зажигалку, но руки его так дрожали, что он ее выронил. В тот момент, когда он нагнулся, чтобы поднять ее, он услышал, как щелкнул замок, и дверь отворилась.
Он смотрел во все глаза в направлении открытой двери, но ничего не увидел в темноте.
Потом дверь захлопнулась, заставив его вздрогнуть, и он ясно услышал шум шагов, спускающихся торопливо по лестнице.
— Фей!
На этот раз он был серьезно обеспокоен.
Он ощупью нашел зажигалку и зажег ее. При этом ничтожном свете он мог увидеть, что комната была пуста. Была ли это Фей, которая вышла из квартиры, или неожиданный визитер, он не мог сказать.
— Фей!!!
Абсолютное молчание. Ему показался даже странным звук собственного голоса.
Прикрывая пламя зажигалки рукой, он направился к двери в спальню.
— Вы здесь, Фей?
Он держал зажигалку над головой. Пламя быстро угасало. Через несколько секунд оно потухнет.
Он приблизился, сверля глазами темноту. Он посмотрел на кровать, и то, что он увидел, прервало его дыхание. Фей лежала поперек кровати с руками, закинутыми за голову, совершенно голая. Узкая полоска крови текла между ее грудей, стекала по бедру и образовала лужицу крови на полу.
Кен стоял, скованный ужасом, с глазами, устремленными на нее, не в состоянии сделать ни малейшего движения.
Колеблющееся пламя зажигалки неожиданно погасло.
Вспышка молнии разорвала небо, осветила комнату сильным голубым светом, а последующий за этим удар грома заставил задрожать стекла.
В это короткое мгновение Кен заметил на ночном столике электрический фонарик. Он схватил его и зажег. Луч света упал как раз на Фей, лежащую на кровати.
Кен наклонился к ней. Ее полуоткрытые глаза смотрели на него не узнавая. Кровь, которая вытекала темной струйкой из-под ее левой груди, теперь лишь медленно капала. Ее губы шевелились, потом сильный спазм потряс ее всю, она выгнула спину и сжала кулаки.
— Фей, боже мой!—лепетал Кен.
Выражение ужаса промелькнуло в ее затуманенном взгляде, потом глаза ее исказились, мускулы ослабли, тихий вздох вырвался из сжатых зубов, и Фей все более стала принимать облик куклы, а не человеческого существа.
Дрожа всем телом, Кен с ужасом смотрел на нее. Держа дрожащей рукой фонарик, он положил другую руку на левую грудь Фей и почувствовал, как кровь потекла по ней. Сердце перестало биться.
— Фей! — закричал он в отчаянии.
Он отступил, борясь с тошнотой, и закрыл глаза, чтобы побороть себя. Немного успокоившись, он оступил от кровати неверными шагами и коснулся ногой какого-то предмета, который осветил фонариком: на ковре лежал кинжал с синей рукояткой, короткое заостренное лезвие которого было в крови.
Затаив дыхание, он смотрел на него.
Убийство!
На этот раз это было выше его сил. Его колени подогнулись, и он вынужден был сесть.
Гром не переставал греметь, и дождь лил как из ведра. Он слышал, как к дому подъехала машина. Он задержал дыхание, чтобы послушать. Она проехала не задерживаясь, и он перевел дыхание.
Преступление!
Он встал.
«Я теряю время,— подумал он.— Мне нужно вызвать полицию».
Он снова навел на Фей луч фонарика, ему не верилось, что она мертва. Он нагнулся над ней, дотронулся до ее шеи и не почувствовал никакой пульсации. К нему снова стала подступать тошнота.
Отступая, нога его поскользнулась, и он задрожал с головы до ног: он наступил на лужу крови, которая образовалась на ковре. Он вытер ноги о ковер и вернулся в гостиную.
Эта темнота, черная и жаркая, освещенная только лучом электрического фонарика, приводила его в ужас. Он подошел к шкафчику с ликерами, налил себе большую порцию виски и сразу же проглотил его. Алкоголь немного успокоил его нервы.
Он стал водить лучом фонарика по комнате в поисках телефона и увидел его на маленьком столике около дивана. Он сделал движение в том направлении, потом остановился.
А если полиция не поверит его истории? Если его обвинят в убийстве Фей?
Кровь застыла в его жилах при этой мысли. И даже, если они поверят ему и поймают убийцу, он будет главным свидетелем на судебном процессе. Как он сможет объяснить свое присутствие в квартире в момент преступления? Правда выйдет наружу. Ани, конечно, узнает про это. И в банке. И все его друзья.
Во рту у него пересохло.
Он уже видел свое имя на первых страницах газет. Все узнают, что как только Ани уехала, он сразу же устремился к продажной женщине.
— Уходи отсюда,— сказал он себе.— Ты ничего не можешь сделать для нее, раз она мертва. Подумай о себе и быстро убегай.
Он направился к двери и остановился.
Были ли в этой квартире, погруженной в темноту, отпечатки его пальцев? Нельзя было слепо поддаваться панике и бежать из дома, не уничтожив прежде всего следы своего пребывания. А для этого необходим был свет.
Он предпринял систематический поиск щитка с пробками и наконец нашел его на кухне. Сменив перегоревшую пробку, он включил на кухне свет.
Он старательно вытер носовым платком все, до чего он дотрагивался, и вернулся в салон.
Его шляпа лежала на стуле, куда он ее бросил, когда они вернулись. Он забыл про нее. Если бы он только что поддался охватившей его панике, то оставил бы ее здесь с его именем, написанным внутри шляпы.
Чтобы быть уверенным, что он ее не забудет, он надел ее на голову.
Он подобрал осколки разбитого стакана, завернул их в газету и превратил в порошок при помощи каблука. Потом он пошел и выбросил все это в помойное ведро. Найдя на умывальнике тряпку, он вошел в салон и вытер стакан и бутылку с виски. Он взял из пепельницы все, что оставалось от сигарет, которые он выкурил, и вытер пепельницу. Он вспомнил также, что касался телефонного аппарата, и старательно вытер его.