Страница 3 из 97
— Приятная перспектива! —воскликнул Кэмп.— И к тому же, ищи ее во время этой дьявольской грозы! Все это никак не облегчает дела!
— Необходимо, чтобы ее отыскали быстро и без болтовни,— заявил Траверс.— Вы должны знать, что завещание Блэндиша только что утверждено и что забота о ее состоянии должна быть доверена попечителям. Это состояние превышает шесть миллионов долларов. Но если они пронюхают, что Кэрол удрала и блуждает где-то в этих местах, то первый попавшийся ей навстречу
бездельник постарается заарканить ее и наложить лапу на ее миллионы.
— Да, но если ее состояние охраняется попечителями, то мне кажется, что деньги находятся в надежном месте.
— Не совсем так. Действующее законодательство этого штата особое: если сумасшедший убежит из клиники и проведет на свободе пятнадцать дней, нужно будет созывать новый консилиум врачей, прежде чем появится возможность вернуть больного в лечебницу. Более того, благодаря условиям завещания Блэнди-ша, если его внучка покинет клинику и не будет водворена обратно, она тем самым получит право пользоваться своим состоянием, и попечители будут отстранены. Видите ли, мистер Блэндиш никогда не верил в то, что ребенок неизлечим. Вот почему он составил такое завещание. Я полагаю, он жалел о том, что так мало интересовался малышкой, и пытался оправдать себя этим поступком.
— Следовательно, если в течение пятнадцати дней ее не найдут, вы потом не сможете вернуть ее сюда?
— Только после того, как трибунал выскажется в пользу ее задержания... и эта декларация должна сопровождаться ранее существующими документами! Кэрол должна доказать им, что нуждается в изоляции из-за психического расстройства, но это может стать невозможным, если она попадет в другой штат.
— Действительно, надо, кажется, срочно наложить на нее руку закона,— заявил Кэмп.— А деньги у нее есть?
— Нет, насколько мне известно. Во всяком случае, не думаю, чтобы они у нее были.
— У вас имеется ее фото?
— Нет.
— Тогда опишите мне ее.— попросил Кэмп, вытаскивая из кармана потрепанную записную книжку.
Траверс беспокойно заерзал.
— Ее не так легко описать, если хотите отдать ей должное. Слушайте: ее рост приблизительно метр шестьдесят пять, рыжие волосы, зеленые глаза. Она необыкновенно красива, с гармонично развитыми формами тела, очень изящна. Иногда она смотрит на вас довольно странным образом, из-под наполовину опущенных век, что придает ей довольно неискренний и неприятный вид. Единственный наружный признак неустойчивости ее психики — нервный тик с правой стороны возле губ.
Кэмп что-то проворчал, записывая все это в книжку, потом поинтересовался:
— А наружные физические отличительные признаки?
— Звездообразный шрам на запястье правой руки, нет, ошибаюсь, этот шрам на левой руке. Приехав сюда, она пыталась вскрыть себе вены во время нервного кризиса. Но что у'нее особенно замечательно, так это волосы! Самые рыжие волосы из всех, которые я когда-либо видел, по-настоящему рыжие, не какая-нибудь подделка. Они очень красивы и совершенно особого оттенка.
— Как она была одета, когда сбежала?
— Не хватает шерстяного платья темно-синего цвета и толстых уличных туфель.- Кроме того, мой шофер сообщил, что его плащ, висевший в коридоре около его двери, исчез. Отсюда можно сделать вывод — плащ взяла Кэрол.
— О’кэй. Теперь можно отправляться на розыски. Я попрошу полицию наблюдать за всеми окрестными дорогами, пока мы будем искать ее по ближайшей округе. Не волнуйтесь, доктор, мы обязательно ее найдем.
Но в то время, как машина шерифа удалялась по аллее, у доктора Траверса появилось ощущение, что он ее не найдет.
Фургон замедлил ход и остановился перед скромным заведением под названием «У Энди». Ник Вурд с трудом слез со своего сиденья и пошел, спотыкаясь, по лужам, наклонив голову, чтобы избежать порывов ветра в лицо. Толкнув дверь, он стал наощупь пробираться по помещению, заполненному табачным дымом. Было очень жарко поэтому он направился к столу, находившемуся подальше от печки. Энди, хозяин заведения, приветствовал его радостными возгласами.
— Добрый вечер, Ник! Рад снова видеть тебя. У тебя измученный вид, парень! Ты останешься у меня этой ночью? Большинство твоих коллег остаются здесь. Есть местечко и для тебя.
— Мне жаль, но я вынужден ехать дальше,—лицо Ника осунулось от усталости, веки почти смыкались.
— Дай мне только чашечку кофе, Энди, и самого горячего... Завтра я должен быть в Саквилле...
— Ты просто сумасшедший! —возмутился Энди.
Он на мгновение исчез, и опять появился, но уже с кофе.
— Вы, фургонщики, просто ненормальная банда! Почему бы тебе хоть немного не поспать? Держу пари, что ты не ложился в постель не меньше трех недель!
— Ты угадал,— вставая, признался Ник.— Этот дождь совсем извел меня. Нет, ты только послушай!
— Он зарядил на всю ночь. Будь осторожен, мой мальчик!
— Спасибо. До свидания, Энди! В следующий раз, если мне повезет, получишь груз.
После тяжелой жары в придорожном кафе в маленькой кабине было холодно, и это разбудило Ника. Он отъехал от кафе, прибавил газ, и его фургон с оглушительным ревом устремился в темноту и дождь.
Неожиданно Ник наклонился, сверля взглядом темноту через окно. Фары выхватили из темноты фигуру молодой девушки, стоящей на краю дороги. Она казалась безразличной к дождю, который хлестал по ней. Девушка даже не пошевелилась при Диде приближающегося фургона.
Ник инстинктивно остановился возле молодой девушки, надавив на педаль тормоза. Теперь она находилась вне освещенной фарами зоны, и он смутно различал ее, но все же достаточно, чтобы заметить, что она была с непокрытой головой и мокрыми от дождя волосами. Ник был заинтригован и немало удивлен.
— Хотите сесть?— заорал он, чтобы перекричать шум ветра, и открыл дверцу.
Девушка не сделала ни малейшего движения.
Он едва различал ее в темноте, но у него была уверенность, что невидимые глаза внимательно рассматривают и изучают его.
— Хотите войти?—повторил он.— Что вы тут делаете? Разве вы не видите, что идет сильный дождь?
— Да, я влезу,— наконец проговорила девушка безжизненным и ровным голосом.
Он нагнулся, взял ее за руку и втянул на сиденье рядом с собой.
— Сейчас сыро, просто дьявольски сыро!
Он перегнулся через нее и рывком закрыл дверь машины. При слабом свете приборного щитка он увидел, что на незнакомке был надет мужской плащ.
— Да, отвратительная вечная ночь! —согласилась она.
— Да, да, верно! — повторил Ник, по-прежнему весьма заинтригованный.
Он завел мотор и переключил скорость. И вновь перед ним стала расстилаться совершенно мокрая дорога. Неожиданно ему показалось, что он услышал вдалеке слабый звон колокола.
— Что это такое?—прислушиваясь, спросил он.— Можно подумать, что это колокол.
— Это сигнал тревоги из сумасшедшего дома,— ответила девушка.— Я хочу сказать, что кому-то повезло удрать оттуда!
И она рассмеялась легким металлическим смехом, почему-то отрицательно подействовавшим на нервы Ника.
Похоронный звон колокола, летящий по ветру, преследовал машину.
— Вы хотите сказать, что одному из ненормальных удалось удрать?—заинтересованно спросил Ник.
Он внимательно всматривался в темноту, почти рассчитывая увидеть вопящего и дергающегося человека, выпрыгивающего из кустов, окаймляющих дорогу.
— Держу пари, что вы были рады увидеть мой фургон и меня. Куда вы едете?
— Никуда! —ответила девушка. Она, в свою очередь, нагнулась, пытаясь разглядеть что-то через мокрое от дэждя стекло. Свет от приборного щитка упал на ее тонкие руки, и Ник заметил на ее запястье тонкий, бледный шрам.
«Около артерии,— подумал он.— Она, вероятно, здорово напугалась, когда это с ней случилось».
— Никуда?—со смехом повторил он.— Но это ведь невероятно далеко!
— Я появилась ниоткуда, еду в никуда, и я никто! — произнесла девушка со странной, необычной горечью в'толосе.