Друидская любовь

Отец чуть не лопнул от возмущения, когда он заявил, что давно уже не мальчик, которого контролируют каждую минуту. И в своей комнате будет делать все, что захочет, потому что имеет такое же право на собственную территорию, как и родители.

А мать напротив полностью поддержала Олифа в праве на личную жизнь. У его отца в таком возрасте уже был двухлетний ребенок.

Наедине Алисия напомнила мужу о времени, когда они жили в доме его родителей, и те по привычке могли зайти в любой момент, нарушая уединение молодоженов. После второго такого случая Аластар сразу настоял на разъезде.

Вчера Килпатрик не стал спорить с женой, но сейчас, услышав демонстративный щелчок замка, вспыхнул, как огонь.

— Какая наглость приводить девчонку, не стесняясь родителей! И она хороша! Так и хочется рассказать Ланкастеру о его доченьке, — бушевал Аластар. — Сейчас возьму и разгоню их! Пусть спариваются под кустами, а не в моем доме.

Сначала нужно его успокоить, а потом уже убеждать не мешать детям, подумала Алисия, и произнесла нежным голоском:

— Давай поговорим в нашей комнате и решим, что надо делать.

Муж сразу заинтересовался ее предложением. Они поднялись на второй этаж в свою спальню, на время откладывая все проблемы.

После отличного секса Аластар крепко обнимал жену, как вдруг заметил, что она о чем-то задумалась, рисуя пальцем круги на его груди.

— Лисси, тебе что-то не понравилось? — забеспокоился он.

— Нет, нет, что ты, все было прекрасно, — быстро заверила Алисия. — Просто глядя на Тришу, я вспомнила себя в ее возрасте, и подумала, что надо поговорить с Олифом. Конечно, у него есть опыт общения с девушками, только к Трише надо относиться по-другому.

— Я пытался поговорить с ним и объяснить, как ведут себя с порядочной девушкой. Уж точно не приводят ее в дом в отсутствие родителей. Но он резко осадил меня, посоветовав не лезть в чужие дела. И сказал, что его всему уже научил их преподаватель, — недовольно хмурясь ответил Аластар.

— Ну, причем здесь какой-то преподаватель, когда речь идет об интимных отношениях? Разве этому учат на занятиях?

— Ты что-нибудь знаешь о трактате «Друидская любовь»?

— А кто о нем не знает? Я даже тайком читала перепечатку, но настоящую книгу не видела. Не хочешь же ты сказать, что сейчас в Школе изучают трактат прямо в классе?

— Совет четырех разрешил одному преподавателю, которого я лично терпеть не могу, в виде эксперимента проводить занятия для группы учеников, в которую входит и наш сын. Поверь, я возражал, и очень сильно. Но что для Совета мнение какого-то Килпатрика? Меня еще и обвинили в том, что я плохой отец, если сам не обучил сына. А я не понимаю, зачем учить Олифа по какой-то книжке, когда нынешние дети все знают уже с пеленок. Да я уверен, что у сына было в десять раз больше девчонок, чем у меня в свое время. Чему еще его учить? Но, меня, конечно, никто не послушал, — с досадой произнес Аластар.

Сопереживая мужу, Алисия крепче прижалась к нему и поцеловала в плечо.

— И вот неделю назад я увидел первый результат обучения. Сын отказался говорить со мной, заявив, что уже взрослый. А вчера ты сама убедилась, как он относится к моим наставлениям. Я для него больше не авторитет.

— Олиф очень властный, и это тревожит меня, — тихо произнесла Алисия. — Трише всего семнадцать лет. В таком возрасте хочется нежности и ласки, а не силы и страсти.

— У тебя такой грустный голос. Тебе было плохо со мной, когда мы поженились? Тогда почему я узнаю об этом только сейчас?

— Некоторые моменты сложно обсуждать даже с любимым мужем.

Алисия поспешила утешить расстроенного Аластара и ласково погладила его по щеке.

— Все это очень хорошо — и жаркие поцелуи, и многократные акты. Но ценить их начинаешь только тогда, когда по-настоящему становишься женщиной. Чаще всего это происходит после рождения ребенка.

— Надеюсь, им был Олиф, а не Кассандра? — изумленно спросил Аластар. — И до его рождения ты совсем ничего не испытывала и молчала?

— А что бы я сказала, если толком ничего не знала? Я наслаждалась поцелуями и объятиями, но сам процесс меня не радовал. Думала, что так и надо, и не понимала, почему подружки постоянно говорят о сексе. Хорошо еще, что через год узнала, какое удовольствие можно получать в постели. Некоторым женщинам всю жизнь приходиться приспосабливаются к супружеской жизни. А Триша такая юная. Возможно, ей тоже нужно лишь немного секса между поцелуями и объятиями. Будет жаль, если Олиф отпугнет ее своей напористостью. Она славная девочка и могла бы стать ему хорошей женой. Я понимаю, что тема деликатная, но может, ты еще раз поговоришь с ним?

— Какой из меня советчик, если у самого жена целый год мучилась, — виновато вздохнул Аластар. — Да и не станет он ничего слушать.

***

Они начали с того, на чем остановились в прошлый раз. Олиф раздел Тришу сразу, как только за ними захлопнулась дверь. Сегодня его девочка была в изысканном нижнем белье. Она правильно все поняла и подготовилась к встрече. Олиф тоже снял рубашку и включив легкую музыку, увлек девушку на широкую кровать.

Пока губы нежно целовали, руки проворно искали застежку на бюстгальтере. Только она оказалась спереди, и Олиф не сразу сообразил, как ему снять это кружевное чудо. Триша, уже не стесняясь, сама расстегнула бюстгальтер. От вида ее возбужденной, упругой груди парня бросило в жар. Мощный выброс тестостерона ударил в голову. Губы уже не ласкали, а требовали, руки нетерпеливо срывали одежду. Трусики полетели на пол, и Олиф задохнулся от желания, увидев полностью обнаженное, гладкое тело.

Лишь одна мысль стучала в его голове: «Не хочу никаких игр и призов. Триша нужна мне прямо сейчас».

Приспустив джинсы, он уже приготовился к решительной атаке, как вдруг, прильнув к груди своей девочки, услышал ее тревожные мысли.

«Девчонки предупреждали, что будет больно. Только бы не вскрикнуть и не заплакать. Олиф может рассердиться или еще хуже посмеяться надо мной. Говорят, что неприятно только в первый раз, потом будет лучше. Только захочет ли он продолжения после того как…»

Мысли девушки прервались. Она вся сжалась в ожидании вторжения.

А парня словно окатили ледяной водой. Его девочка боялась боли и унижения, а он думал только о том, как снять напряжение. И почти возненавидел себя за это, вспоминая резкие слова Лаки: «Если уже не захотите помочь девочке без страха начать взрослую жизнь, то хотя бы избавьте от боли. Подарите ей хоть что-то, кроме разочарования».

Олифу стало очень стыдно. Для него это было обычное вожделение, а для Триши — целое событие, которое определит ее отношение не только к сексу, но и к нему. И вполне возможно, что она захочет попробовать с другим парнем, вдруг с тем будет лучше, чем с ним. А Олиф уже привык считать Тришу своей будущей женой и не хотел ее терять.

Глубоко вздохнув, парень восстановил дыхание, а затем нежно обнял свою девочку и тихо сказал:

— Не бойся, я просто немного увлекся, увидев, какая ты красивая.

Он начал заново целовать свою Тришу и начав с дрожавших губ, постепенно спускался все ниже и ниже. И поцелуи, медленные и сладкие, приводили девушку в восторг. Но подлинный экстаз она испытала от самого откровенного поцелуя.

— Я буду называть ее «конфетка», потому, что она сладкая, как карамель. А ближе с «конфеткой» я познакомлюсь после свадьбы, — прошептал Олиф ей на ушко и с легким волнением спросил: — Триша, ты выйдешь за меня замуж?

— Да, да, мой дорогой, — счастливо выдохнула девушка и поцеловала любимого в губы, а затем начала свое увлекательное путешествие по его телу.

Через час непрерывных ласк, слегка уставшие, они приняли ванну, а затем продолжили свое приятное занятие, и вышли из комнаты только к вечернему чаю.

Родители, такие солидные и серьезные, что невозможно было даже заподозрить, что они сами только час назад покинули супружеское ложе, напряженно смотрели на молодую пару, гадая, произошло определенное событие или нет. Отец подметил припухшие губы обоих, а мать опытным взглядом сразу заметила отсутствие макияжа и растрепавшиеся волосы Триши. Алисия нахмурилась, заподозрив, что девочка плакала. Похоже, советы уже запоздали.