Друидская любовь

Братья горячо заверили, что они, конечно, хотят, и Лаки начала свой рассказ.

— В тот день мне исполнилось тринадцать лет, и я осталась после уроков на дополнительное занятие. Мариока вернулась в корпус одна, чем и воспользовались девчонки из нашей комнаты. Им было лет по пятнадцать, тем, троим «розовым штучкам».

— У меня просто зла на себя не хватает за то, что не интересовался, с кем ты живешь, — недовольно скривился Викрам. — Да и господин Галлард тоже хорош — поселил правнучку с извращенками. Но ведь вы с Мариокой жили с ними четыре года. Получается, что все эти годы они приставали к вам?

Он с ужасом посмотрел на сестру, боясь даже думать о том, что она подвергалась притязаниям лесбиянок, но Лаки сразу развеяла его опасения.

— Они цеплялись к Мариоке с детства. Отбирали у нее конфеты и заставляли им прислуживать. Конечно, они попытались наехать и на меня, но, сам понимаешь, что дитя помойки дала им достойный отпор, да и отнимать было нечего, пока Стивен не начал засыпать меня конфетами.

Викрам со злостью ударил кулаком по раскрытой ладони:

— Да я в банде всегда добывал для тебя самое лучшее, а здесь расслабился. Если ты скажешь, что еще и голодала, я сам разобью себе голову.

— Перестань, — резко прервала его сестра. — Если будешь так бурно реагировать, то ничего не стану рассказывать. Я ведь только объясняю, откуда взялся Ангел, а не стараюсь разбередить твою совесть.

— Вик, прошлого не вернуть, что уже об этом говорить, — вмешался Стивен. — Давай просто послушаем. Лаки, продолжай, пожалуйста.

— Я взяла Мариоку под свою защиту, и старшие девчонки на время отстали от нас. А к тринадцати годам моя подруга повзрослела, похорошела, и заинтересовала их уже с другой стороны. В тот день они решили подсадить Мариоку на лесбие. Напали на нее, раздели и привязали к кровати.

Стивен изумленно ахнул, а Вик даже присвистнул от возмущения. Лаки подняла руки, жестом приказывая ничего не говорить.

— Тогда вовремя вмешался один человек. Он не только спас ее от унижения и насилия, но и навсегда поселился в сердце. Да, Стивен, это был наш Бирн. Когда я вернулась с занятий, Рика безудержно плакала. Не добившись ответов на мои вопросы, я прочитала ее мысли и поняла, что все произошло буквально с полчаса назад, и сейчас она панически боится, что эти твари вернутся в любую минуту. Я выбежала из корпуса и увидела их, сидевших во дворе на лавочке под деревом. Они хихикали и абсолютно меня не испугались, ведь их было трое, да и вокруг еще крутились какие-то ученики. К тому же, Макбрайд просто вышвырнул их из комнаты, и это вселило в них полную уверенность в своей безнаказанности. Их заводила — Хейли Линч, была дочерью помощника министра, поэтому считала себя неприкосновенной особой и творила все, что хотела. Увидев меня, она ехидно спросила: «Утерла слезки подружке? Ей все равно от нас не уйти, так что не дергайся, а то мы разберемся и с тобой».

В ответ я сказала, что они вонючие «дырки», и я сама разделаюсь с ними. Естественно, такое заявление взбесило их, и они окружили меня. Только «милые девочки» не знали, что в моих руках был песок. И он полетел им прямо в лица. Девчонки завизжали, пытаясь очистить глаза, а я толкнула каждую из них на землю. Затем схватила Линч за волосы, ткнула лицом в лужу и сказала, что убью ее, если она посмеет прикоснуться к Мариоке. Хейли заорала, что я — нищая собачонка, которая только лает, и тогда я достала свой любимый складной нож, с очень острым лезвием. Тот, который ты подарил мне на семилетие, Вик.

— Оказывается, в нашем Дармунде было ничем не лучше, чем в банде, — огорченно отметил Викрам.

— Я приставила нож к горлу Линч и спросила, хорошо ли она слышит, или надо улучшить ее слух. И для убедительности нажала на кончик ножа, слегка поранив ей кожу. Хейли закатила глаза от страха, боясь пошевельнуться. Ее подружки в ужасе отползли подальше, а ученики, игравшие во дворе, сбились в кучку и испуганно таращились на нас. Я глянула на окна нашего корпуса. В них мелькали лица взрослых, но никто не захотел ввязываться в нашу разборку, все ждали развязки. Только двое: воспитательница младших девочек и воспитатель мальчиков-подростков решили вмешаться, пока дело не зашло слишком далеко. Увидев их, я быстро отбросила нож в траву и отошла в сторону, а когда воспитательница спросила у меня, что произошло, я ответила, что Хейли Линч поскользнулась и упала в лужу. А Хейли, захлебываясь от унижения и злости, завопила: «Эта шавка хотела меня зарезать! У нее был нож!» и потребовала, чтобы меня немедленно схватили и наказали.

Воспитатель пошарил в траве, нашел нож и быстро спрятал его в карман, а затем спокойно произнес: «Ты ошиблась, девочка, здесь нет никакого ножа».

Хейли заорала со всей мочи: «Вы врете! Я пожалуюсь отцу, и он растопчет вас, как таракана! — и тыча пальцем в порез, спросила уже у воспитательницы: — Вы тоже слепая и не видите это?»

«Покажи, что там», — обеспокоенно попросила воспитательница.

Хейли с высокомерным видом милостиво разрешила осмотреть рану. Но воспитательница не оправдала ее ожиданий. Она смочила носовой платок зельем из флакончика, висевшего у нее на шее, и приложила его к царапине. Ранка затянулась буквально на глазах. «Все нормально, Хейли, не переживай», — с ободряющей улыбкой «успокоила» она мою соперницу.

Видели бы вы, вспыхнувшие от восторга глаза воспитателя. Это было начало большой любви, — засмеялась Лаки. — Именно он назвал меня Ангелом, искренне полагая, что я помогла им лучше разглядеть друг друга.

Девушка легкомысленно взмахнула рукой, закрывая тему. Она немного интерпретировала события и не рассказала братьям всей правды. Ангелом ее назвал лучший друг Крыса, двенадцать лет назад, в первый день их знакомства. Но время открытия всех секретов пока не наступило.

— И чем же закончилась эта история? — живо поинтересовался Стивен, замечая, что сестра не намерена продолжать. — Не думаю, что вы сразу все помирились и взявшись за руки, пошли обратно в корпус.

— Нет, конечно. Не знаю, сколько бы еще орала Хейли, если бы к нам не подошел Макбрайд и не спросил, что произошло. Линч с пеной у рта обвиняла меня в нападении, а воспитатели утверждали, что она сама случайно упала. Самое удивительное, что это подтвердили и все ученики, ну, кроме ее подружек, конечно. Дети были разного возраста, но все дружно твердили одно — эта девочка упала сама. Тогда Бирн обратился к самому старшему из них, а им оказался Эйлин Келли, и спросил, почему тот не на уроке и что он, вообще, видел. И Келли, который довел своего воспитателя до белого каления, и тот тащил его к самому Макбрайду, с честными глазами ответил: «Мы с мистером Смитом шли в библиотеку за книгами и увидели, как Хейли упала».

Бирн сделал вид, что поверил и этому объяснению, как откуда ни возьмись, появилась преподавательница по зельеварению мисс Адамс, и стала кричать, указывая на меня: «Я видела, как эта бандитка напала на бедную девочку! Ей место на помойке, среди таких же отбросов, без роду и племени. Заставьте этих, так называемых, воспитателей, сказать правду. Пусть не покрывают преступницу, если не хотят, чтобы их выгнали с позором».

Реакция Макбрайда стала неожиданной для мисс Адамс, да и для всех остальных тоже. Он смерил тяжелым взглядом Линч и ее подружек и сказал: «Вы все трое исключены из школы за неуспеваемость. Приказ уже подписан. А ты, детка, лучше смотри под ноги».

Хейли стала кричать, что расскажет отцу, и он им всем покажет, в том числе и самому Макбрайду.

«Мне тоже есть, что показать твоему отцу, Хейли Линч, — спокойно ответил Бирн, — и вашим, кстати, тоже, — кивнул он ее подругам. — У нас везде стоят камеры наблюдения. В ваших же интересах, чтобы родители считали своих дочурок просто тупыми. Собирайте вещи, через час вас развезут по домам. А с вами, мисс Адамс, мы продолжим разговор в моем кабинете. Расскажите, что вы видели».

— Она все-таки донесла на меня, и на следующий день я предстала перед великим и ужасным господином Галлардом, — иронично усмехнулась Лаки. — Он выразил крайнее недовольство моим поведением и отвратительными манерами. Приказал забыть бандитские замашки и вести подобающим образом, иначе, меня определят в городской приют. Сказал, что предупреждает об этом первый и последний раз. А я разглядела вблизи его бирюзовые глаза и поняла, что имею к нему какое-то отношение, но какое, именно, узнала только через год.