Четыре – число смерти

Хозяин дома вновь поднял руки к небу, и следом Янь Ляо сделал то же самое. Восемь раз они пропустили Ци через себя, прежде чем мужчина снова заговорил. Он согнул руку в локте, сжал ладонь маленькой чашей, согнул колени.

– Я обещал вам вторую загадку, но в этот раз на раздумье у вас будет весь день, – сказал он, пронося ладонь от востока к западу. – Так слушайте, господин Янь Ляо.

Под холмом послышалось конское ржание. Янь Ляо сжал губы, стараясь разглядеть хоть что-то. К холму приближалась группа солдат. Многие были на лошадях, но ещё больше было и пеших воинов.

– Никто не может меня победить, —улыбнулся хозяин дома. – Потому что я принял своё поражение.

– И не стремлюсь к победе, – закончил за него Янь Ляо. Это высказывание Старика не было любимым у учителя Сыма, но Янь Ляо всё равно его хорошо помнил. – Это не похоже на загадку.

– Верно, – конные воины спешились. Часть пеших скинула с плеч короткие луки, а часть вынула из ножен длинные мечи. – Я умру в бою. Один мой брат от болезни, в осаждённом городе. Второй – попав в плен, от меча палача. Вашего учителя и сестру убил тот, кому убийца верил больше всех.

Солдаты начали подниматься в холм. Мужчина в восьмой раз пронёс сжатую в чашу ладонь, от запада к востоку. Он выпрямил ноги, встряхнул руками, снова поднял их к небу. Солдаты что-то закричали.

– Вас выжило четверо, – продолжал мужчина, расставляя ноги шире и опуская руки так, чтобы они касались пальцами земли. Янь Ляо видел, как Ци закрывает дом вместе с гнездом счастливой мандарики. Видел, как Ци укрывает собой хозяина дома, делая его облик все менее различимым. – Четыре ребёнка, потерявшие родителей. У одного есть свита, у другого путь, у третьего любовь, у четвёртого только я. Назовите моё число, господин Янь Ляо.

Солдаты вбежали на холм. Дом, его хозяин и утка-мандарика стали совсем невидимыми. Янь Ляо один стоял на холме, но его пальцы касались земли. Он начал выпрямлять спину, поднимая руки к небу. Ветер пронесся по голой макушке холма, неся слышимый одному лишь молодому даосу голос:

– Не спешите с ответом.

Янь Ляо замер, удерживая на языке слово «смерть» и число «четыре». Солдаты спокойно шли к нему, одиноком стоящему на холме. Мужчина выдохнул из лёгких воздух, снова сгибая ноги и опуская руки к земле. Пальцы его коснулись холодной поверхности холма. Воины, вооруженные длинными, слегка изогнутыми мечами, окружили его.

– Проклятье, – буркнул один из них, в изящном шлеме, украшенном конским волосом. Он с отвращением сплюнул и Ци упало на босую ногу Янь Ляо. Молодой даос медленное выпрямлял ноги, поднимая пальцы к небу. – Верь после этого деревенской погани.

– Они бы нам врать не стали, – подал голос один из солдат, без каких-либо знаков различия.

– Но соврали, – старший недовольно огляделся. – Тут ничего нет!

– Может, нас колдун заморочил? – спросил один из лучников. Янь Ляо улыбнулся, и пальцы его коснулись земли. – И мы не на тот холм поднялись?

– Здесь не так много холмов, Бяо! – старший вогнал меч в ножны с такой ненавистью, что Янь Ляо на мгновение стало жаль последние. Воин ещё раз выругался и зашагал с холма вниз. Остальные солдаты последовали за ним. Янь Ляо восьмой раз коснулся пальцами земли и выпрямился.

Он встал на носки, потянулся к солнцу, откинулся назад, затем выпрямился. Согнул плечи, сомкнул пальцы, делая долгий выдох. Его разум был спокоен и чист, но на губах всё ещё плясало слово «смерть». Янь Ляо искал другой ответ, но не мог. Он вытянул шею к небу, положил голову на одно плечо, потом на другое. И ещё семь раз, стараясь отыскать что-то внутри себя, он повторил это нехитрое действие. Шея разок щёлкнула, Янь Ляо улыбнулся. Ци свободно текла по его телу, и он поднял к лицу ладонь. На указательном пальце блестела маленькая аккуратная снежинка. Молодой даос не думал о том, зачем он обратил Ци в любимое состояние. Он просто сделал и минуту не разрешал снежинке растаять, наблюдая за ней и любуясь совершенством формы.

– Позволите поинтересоваться, – спросил хозяин дома, снова появившийся на холме. Вместе с домом и беззаботно рассматривающей обоих мужчин мандаринкой. – Почему лёд?

– Учитель Сыма показывал мне как заклинать все стихии, – пожал плечами Янь Ляо, отпуская снежинку и впитывая Ци из оставшейся на пальце влаги.

– Но когда вы думаете об оружие и о красоте, вы думаете о льде.

– Я призывал грозу и молнии поражали моих врагов, – мандаринка несколько раз крякнула, наверняка насмехаясь над Янь Ляо. Небо стало чуточку темнее. Это армия уставших туч ползла штурмовать солнце. – Поэтому не знаю, как ответить на ваш вопрос.

Хозяин дома молчал, глядя на молодого даоса. Тот закусил ус, опустил взгляд, развёл руками. Господин, читавший Тайпинцзин, лишь едва улыбнулся тонкими губами, а потом сложил руки перед собой, пряча ладони в рукава жёлтого халата. Янь Ляо кивнул собственным мыслям, поднял взгляд на человека, стоявшего перед ним. Мандарика снова закрякала.

– Я хочу с вами драться, – сказал Янь Ляо. – Но уже не хочу вас убить. Хочу понять, почему умер мой учитель.

– Вас всё ещё отравляет чужое Ци, – рассмеялся хозяин дома. – Ци тех, кто может найти ответ только в драке.

– И всё же, это то, куда ведёт меня недеяние, – Янь Ляо поклонился мужчине. Тот поклонился в ответ. Выпрямившись, хозяин дома выбросил вперёд левую руку, ещё до того, как Янь Ляо успел броситься к нему.

Жёлтый халат молодого даоса снова стал оружием и тысячи игл вонзились в ледяную корку, которой Янь Ляо покрыл своё тело. Он усмехнулся, прыгнул вперёд, но хозяин дома уже взмыл в воздух. С неба послышался громкий, безумный гогот. Мандаринка испуганно закрякала в ответ. Тучи потянулись к господину, читавшему Тайпинцзин, а земля задвигалась под ногами Янь Ляо. Холм вздрогнул, застонал, покрылся трещинами. Тогда и молодой даос прыгнул на несколько бу вверх и, подчинив себе потоки ветра, завис в воздухе. Глаза мужчины, танцевавшего перед ним, закатились. Длинные чёрные волосы развевались за его спиной, словно плащ, а белая лента, которой он ранее повязывал волосы , плясала рядом, словно живая. Янь Ляо бросился к противнику, выставив вперёд руку. Снежинки плясали вокруг его ладони, когда она проскользнула в четверти чи от лица беснующегося колдуна. Тот продолжал смеяться, ловко уклоняясь от ударов молодого даоса.

Сверкнула молния, а за ней ещё одна, и ещё. Все три ударили в ледяные диски, раз за разом возникающие вокруг Янь Ляо. Хозяин дома перестал смеяться. Он взлетел ещё выше и потоки ветра сбили Янь Ляо с ног. Мужчина попытался удержаться в воздухе, но тщетно – он успел лишь снова закрыться ледяным щитом от очередной молнии, а потом рухнул на трясущуюся землю. Через мгновение его противник опустился следом. Он подал Янь Ляо руку. Молодой даос не раздумывая схватился за неё и поднялся на ноги. Оба мужчины улыбались друг другу.

– Вы радуетесь драке, – рассмеялся колдун. Снова, совершенно спокойно и буднично. Как будто не плясал он среди туч, закатив глаза и заливаясь хохотом. – Как мальчишка.

– Простите, – даос отряхнул свой халат. – Моё Ци и впрямь отравлено.

– И не только дружбой с солдатом и монахом, – колдун вздохнул и лицо его на мгновение стало уставшим и осунувшимся. Будто кто-то другой, куда более старый, смотрел на Янь Ляо. – Вы хотите знать, почему я послал вашего учителя на смерть?

– Да, – первая капля дождя упала на плечо Янь Ляо.

– Дождь теперь надолго, – вздохнул хозяин дома. – Зря я пригнал тучи.

– Учитель Сыма любил дождь, – ответил Янь Ляо. – Давайте не будем возвращаться в дом. Пожалуйста.

Колдун молча кивнул. Он вернулся в хижину, а через минуту вышел оттуда с несколькими листами рисового полотна. Мужчина словно шагнул с земли, прямо на крышу своего жилища. Мандаринка с интересом наблюдала за ним, пока колдун выставлял полотна вокруг гнезда и скреплял их небольшими костяными скобами. Когда гнездо было прикрыто с трёх сторон, хозяин дома так же, одним шажком, вернулся на землю.