Страница 4 из 10
Боялась сболтнуть что-то лишнее и выдать себя. Странным было то, что дракон до сих пор не понял, что я не настоящая Адасельвран.
Или он не целовал свою невесту до этого?
Или у него было столько баб, что он и не запоминает, как кто целуется?
Точно! Сель же говорила, что он жуткий бабник!
При этой мысли взгляд метнулся на лицо сидящего напротив мужчины.
А он, будто зная, что я думаю именно о нем, нагло ухмыльнулся и перевел взгляд с моего лица ниже. В карете было тепло, я расстегнула плащ, и сейчас этот гад не стесняясь рассматривал вырез моего декольте.
Пальцы машинально сжались в кулаки, так захотелось пройтись ноготками по этой самодовольной физиономии. Но я лишь запахнула полы плаща, отвернулась к окну и мысленно позвала: «Сель, где ты?»
За окном мелькали домишки. Мы ехали по заснеженной улице, был уже вечер, но улицы освещались фонарями. Ветер швырял снег в окно. И вот среди белых хлопьев я увидела знакомые очертания. Сель летела параллельно карете и пыталась мне что-то сказать. Но я не смогла разобрать ни слова.
– Что, любуешься своей магией? – задал вопрос дракон, отвлекая меня от Сель. – На себя, красивую, не можешь насмотреться?
Сарказм в слове «красивую» дракон и не пытался скрыть, наоборот, сделал ударение на нем и добавил с отвращением.
– Никогда не понимал, зачем тебе понадобилось делать из себя старуху? Но, видать, у ведьм свои причуды!
Чтобы не выглядеть глупо, спросив, о чем это он, отвернулась и снова посмотрела в окно. Карета как раз завернула за угол, на какой-то миг на улице стало темно, и в стекле окна я увидела свое отражение.
На меня смотрела старуха. Та самая, с портрета.
Вот это подстава!
Сель все-таки меня обманула и я попала в тело старухи?
Глава 3
Задать Сель этот вопрос я смогла, но уже намного позже.
О том, что я поступила неразумно, согласившись поехать с ректором, я поняла лишь тогда, когда карета свернула с освещенных улочек. Как-то резко за окном беспросветно потемнело. Не было видно даже снежных хлопьев, а вместе с ними пропала и Сель.
Смотреть на свое морщинистое лицо не очень-то хотелось. Поэтому пришлось перевести взгляд на ректора-дракона. По имени я почему-то не хотела его называть даже мысленно. И все потому, что после поцелуев в кабинете это будет звучать слишком лично.
Встретившись взглядом с мужчиной, сидящим напротив, поняла, что уж лучше смотреть на свое отражение, так меня раздражала его самодовольная улыбка. Но сдержала порыв, не отвернулась и не отвела взгляд. С такими, как этот нахал, нужно быть на равных, а то пиши пропало. Я с последней работы уволилась, потому что хотела избежать конфликтов с коллегами и с самого начала не показала характер. Потом надоело молча проглатывать весь негатив и получать от босса выволочки за чужие ошибки и недоделки.
Так что с ректором-драконом мы пару минут поиграли в гляделки. Я все думала:
А какой он меня видит? Старухой или молодой?
Может, я реально для него старуха и поэтому он бесится, что его тянет ко мне?
Ведь это не я вешаюсь ему на шею, а он сам!
О чем именно думал сам ректор, увы, мне было не известно. Но в итоге он снова стал мне угрожать, но начал издалека.
– Ведьма, ты же знаешь, что изготовлять и хранить у себя приворотные зелья нельзя. А за нарушение установленных пунктом три Положения Магического Совета Агисклауда и всей Ареневы «О магических зельях» самое минимальное наказание – это лишение магии на определенный срок, а максимальное – это казнь, все зависит от величины принесенного ущерба. Ты знаешь, что я могу с тобой сделать?
Зрачки дракона сузились и стали вертикальными. Кажется, он явно сейчас говорил не о лишении маня магии и точно не о казни, ну разве что о той, что он произведет самолично, и я умру от наслаждения, причем многократно. Глаза – зеркало души, по ним можно было читать дракона и его желания. Такими же они стали тогда, перед первым поцелуем, и это выдало возбуждение дракона.
– Вы сейчас о чем, господин ректор? – спросила и еле удержалась, чтобы не облизнуть ну или хотя бы не прикусить нижнюю губу.
Пришлось скромно опустить глазки и захлопать ресничками, при этом приходилось сдерживать смех. Как представила, что он видит меня старухой, так чуть не выпала в осадок. Даже стало немного его жаль, соблазнить старушку – это, наверное, в новинку для дракона. Он, конечно, все списывает на приворотное зелье, но… Стоит задуматься…
Ну а если старушка еще и облизываться на него начнет, у дракона будет разрыв шаблонов, и случится непоправимое.
Эти мысли меня точно до добра бы не довели. Потому что смех уже было трудно скрывать. Пришлось отвернуться к окну и даже прикрыть ладошкой рот, чтобы не засмеяться в голос.
В окне увидела снова отражение старушки, и стало еще хуже.
Дракон же молчал по другой причине. Ему точно в этот момент было не до смеха. Как оказалось, нам сейчас вообще нельзя было оставаться наедине. Он с трудом контролировал себя и свои желания.
Поняла это, когда оказалась у него на коленях и снова услышала:
– Ведьма!
Ну а потом вы понимаете, что было. Губы дракона были горячими и жадными, руки – наглыми и проворными, а желание – заразным. Дракон целовал меня так, будто дорвался до живительного источника и не мог напиться.
Не ожидая такого поворота событий, я растерялась и поэтому не сразу сообразила, что нужно поставить его на место. Да вообще мозг отключился, и все шутки отошли на второй план. Дракон разжигал во мне такое ответное желание, что противостоять ему было сложно.
Но когда в пылу страсти почувствовала горячую руку там, где ее не должно быть по правилам приличий, тем более на теле благородной целомудренной девицы, вот тут-то мозг заработал, и я отреагировала, как и подобает той самой девице.
Смогла оторваться от жадных губ дракона и влепить ему пощечину.
Ее свидетелями стали как минимум еще двое. Потому что карета уже остановилась, и нас вышли встречать слуги дракона. И именно в момент, когда моя ладонь смачно впечаталась в щеку дракона, дверь кареты сама открылась, и мужчина и женщина средних лет не знали, куда им деваться.
– Держите себя в руках, господин ректор! Ваше положение не дает вам права вести себя так с подчиненными! – почти кричала я, поправляя корсет и отдергивая подол юбки.
Да, играла на публику и весьма успешно.
– Уймись, ведьма! – процедил тихо дракон.
– А иначе что? Зацелуете до смерти? – с усмешкой уточнила я.
Скосив взгляд на наших зрителей, я увидела, как мужчина-слуга, тот, кто стоял у кареты, скривился от отвращения. И тут меня осенило:
Точно, они же видят старуху на коленях у своего довольно молодого хозяина!
О, представление только начинается!
Решила я и добавила к прежним обвинениям:
– Господин ректор, вот от вас я такого не ожидала, что, мало вам молоденьких девиц? Пустите! Я приехала к вам по делу, а не шуры-муры крутить.
Теперь уже оба наших зрителя были смущены. У женщины щеки были пунцового цвета и явно не от мороза.
Дракон не отпустил, этот гад смог закрыть дверь кареты, даже не прикасаясь к ней, лишь махнув рукой. Этого я не ожидала, но была настроена решительно.
– Ну что, повеселилась за мой счет, ведьма? – прижав меня к себе, спросил разъяренный мужчина.
– Нет, только начала! – таким же тоном ответила я. – И если вы будете мне угрожать, то поверьте, господин ректор, я сумею ответить вам той же монетой!
– О, у тихони Ады появился гонор? – всматриваясь в мое лицо и пытаясь там что-то рассмотреть тихо заговорил дракон. – А я-то думаю, что такое с тобой: целоваться научилась и вообще не то бревно, каким была раньше. Любовника завела себе, ведьма? Кто тот несчастный, который сделал из тебя женщину? Уверен, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы найти в тебе хоть что-то привлекательное.
Слова дракона были рассчитаны на то, чтобы задеть девичью гордость и уязвить меня. Но дракон не знал, с кем он разговаривает. Сель бы расстроилась, а вот я рассмеялась прямо в лицо самоуверенному наглецу.