Страница 13 из 58
— Неправильный ответ, Женечка, — на красивых губах расцветает холодная ухмылка.
— Какой же, по-вашему, я должна была дать ответ?
— Я все обдумала, Константин Олегович, поняла, что была неправа и готова исправиться, — подсказывает он.
— Под «готова исправиться» вы подразумеваете: залезть под стол и сделать то, о чем вы вчера просили?
— Можешь под стол, можешь на стол — мне все равно.
— Спасибо, но нет.
— Куда же ты денешься?
— Я от вас ухожу на прежнее место.
Он снисходительно улыбается:
— Серьезно? Вот так просто пойдешь работать в отдел, в котором уже не числишься? Без моего разрешения? Без моей подписи в приказе о переводе?
Лана была права. Как всегда. Все-таки придется мне искать новую работу.
— Хорошо. Значит, я просто уволюсь, — беру лист с его стола, ручку и размашистым почерком пишу заявление на увольнение.
Мне плохо до тошноты. Зачем я согласилась стать его помощницей? Сейчас бы сидела спокойно на своем месте и разбирала бумажки, а какая-нибудь другая женщина краснела и мучилась от всего этого.
Уйти-то ведь просто. Заявление написал и к стороне. Я даже две недели отрабатывать не буду — на больничный сяду. Это не проблема. Только вот жить-то на что-то надо. Вряд ли я найду новое место, едва выйдя за дверь. Хотела подарки Маришке хорошие купить, а теперь придется растягивать отложенные деньги, чтобы хоть как-то дотянуть до новых выплат.
В жизни не думала, что попаду в такую ситуацию. Стыдоба.
Константин Олегович молча наблюдает, как пишу это несчастное заявление. Я кожей чувствую его интерес. Хоть бы отвернулся, гад, сделал вид, что не замечает. Но нет, он смотрит в упор, терпеливо ждет.
— Вот, пожалуйста, — ставлю жирную точку и пальцами подвигаю к нему лист.
— Надо же, как интересно, — он его берет и внимательно читает, кивая и добавляя глубокомысленное «угу». — Просто великолепно.
А потом просто берет и рвет этот лист пополам.
У меня ступор. Смотрю на него с открытым ртом, хлопаю глазами и не понимаю, что происходит.
— Я напишу еще одно.
— Его ждет та же учесть.
— Отнесу сразу в отдел кадров.
— Тебе же хуже.
Я давлюсь от бессильной ярости:
— Что вы ко мне привязались?! Найдите себе какую-нибудь грудастую красотку и возите ее по столу сколько захотите! Я-то вам зачем нужна? Обычная мать-одиночка с ребенком и забитой проблемами головой. Мимолетные интрижки «для блеску глаз» мне не интересны. До вас и вашего удовлетворения мне вообще нет никакого дела.
— Это игра, Женечка.
— Не называйте меня Женечкой, — я поднимаюсь на ноги, — так ко мне обращаются только самые близкие люди.
— Почти про нас. Не сегодня так завтра ты все равно сделаешь так, как я скажу.
— Перебьетесь, — я уже разозлилась настолько, что пар валит из ушей. Было бы под рукой кофе, я бы не только ему на портки, но и в морду плеснула.
— Я не подпишу твое заявление.
— Тогда я просто больше не выйду на работу. Ставьте прогулы.
— Непременно, — он снова улыбается, и эта улыбка вымораживает меня больше всего.
Ненавижу.
— До свидания.
Почти удается дойти до выхода, когда слышу его задумчивое:
— Мать-одиночка, говоришь?
Мне не нравится его тон. Интуиция вопит во весь голос об опасности.
— Да. У меня дочь. Четыре года.
— Тяжело, наверное, одной с ребенком?
— Нормально. Справляюсь.
— Уверена? — ласково, как дурочку, спрашивает он. — А если проверить?
— Пфф, приходите, проверяйте, если вам делать больше нечего.
— Я занятой человек, ты же знаешь. Я даже любовницу на работе ищу, чтобы не отвлекаться лишний раз.
— Что ж, удачи вам в поисках. До свидания. Я здесь больше не появляюсь.
— Не торопись, — останавливает меня, — я тебе дам время на размышления. До понедельника.
— Спасибо, не надо.
— Надо. Отдохнешь, подумаешь, может, мысли какие-то дельные появятся.
— Выходные я потрачу на то, чтобы найти новую работу.
Опять эта улыбка, от которой волосы встают дыбом. Я больше не могу здесь находиться, поэтому решительно хватаюсь за ручку и распахиваю дверь.
— Ты любишь приятные сюрпризы, Женечка? — доносится мне в спину.
— Ненавижу.
— Очень жаль.
Я захлопываю за собой дверь.
Пошел ты на хрен, Константин Олегович. Ищи другую дуру и устраивай ей свои сюрпризы. Ноги моей больше тут не будет. Хватаю вещи и с чистой совестью выхожу в коридор.
Хотя вру. Мне страшно, и я пока не представляю как жить дальше.