Страница 47 из 57
Ванечка довозит меня до здания, где на самом верху красуется название клиники.
— Это же центр города, я правильно понимаю? — оглядываюсь по сторонам.
— Да. Здесь подъезд не самый удобный. Раньше была проблема с парковкой. Потом выкупили соседний участок, доводили все до ума. Но это еще до моего рождения было. Отец рассказывал. Пойдем. Тебе понравится. Тут практически все специалисты есть. Часть выделена под первичку, дальше стационар. Есть отличная хирургия, где и практиковал отец. Есть реанимационные боксы. Их тоже уже несколько раз модернизировали.
Стоило зайти, я поняла, что и это далекий от нашей провинции мир. Дело даже не в интерьере, дорогой мебели в холле и прочем. Опять же дело в людях. Смотрю на девочек за стойкой регистрации пациентов и вспоминаю нашу Зою, чуть похабную на их фоне. Нам улыбаются. И с огромным уважением и искусно прикрытым восхищением смотрят на сына хозяина.
С ним здороваются проходящие мимо нас врачи. Ваня перекидывается с некоторыми парой слов, жмет руки. С одним договаривается созвониться. В лифте объясняет мне, что это кардиохирург, который вернулся со стажировки. Учился работать на новом оборудовании.
Вау! Это просто вау! Я тоже так хочу! Это же мечта, черт возьми!
— Я же говорил, что тебе понравится, — улыбается Кравцов.
Мы смотрим с ним терапевтическое отделение, бродим по стационарам, а после он ведет меня на административный этаж.
— Да… — смеюсь, оглядываясь по сторонам, — это тебе не наш кусок коридора в клинике.
— Ничего. Мы сделаем лучше, — подмигивает он. — Ты меня сможешь тут минут пять подождать? Я сейчас заскочу к одному человечку и покажу тебе кабинет всея этого бизнеса.
— Конечно, — пожимаю плечами.
Ванечка обнимает меня, сладко целует в губы не боясь, что нас могут увидеть. Нежно, с языком, до подгибающихся коленей. Отрывается от меня и через его плечо я вижу красивую женщину, примерно мою ровесницу, может на год — два старше, с длинными волнистыми волосами цвета горького шоколада и очень удивленным взглядом, в котором отчетливо читается ревность.
Иван разворачивается от меня, бросает женщине короткое: «Привет», и без стука скрывается одном из кабинетов. А мы с ней стоим. Она, засунув руки в кармашки короткого белого халата, и я, предчувствующая нечто крайне нехорошее.
Женщина начинает движение первой. Подходит ко мне, еще раз оглядывает с ног до головы, словно оценивая.
— Так вот значит кем он меня заменил в своей провинции, — хмыкает она. — Дай угадаю, — неестественно смеется, — тоже детей от него хочешь? Неудачный брак, своих нет, муж достал, а тут такой горячий мальчик, да еще и с такими генами.
— Каких детей? Что вы такое говорите? И почему «тоже»? — ни черта не понимаю. Мне душно от ее приторных духов и голова сильно кружится.
Женщина вместо ответа поглаживает свой едва проклюнувшийся живот, то есть это примерно пятнадцать — шестнадцать недель.
Весна.
Посчиталось как-то автоматически.
— Ты только не обольщайся, милочка, — она поняла, что мне все очевидно, и продолжила. — Иван, конечно, трахается шикарно, и гены там что надо, но ведет он себя потом как мудак. Возраст, — пожимает плечами.
— Не правда, — качаю головой. — Я вам не верю.
— Твое право, — цинично усмехается она. — Травку в постели уже курили? Знаешь, как он шикарен после нее! Ммм… Ооо, — считывает все по моему ошалелому взгляду, — уверена, у вас еще все впереди. Ему всегда все было можно и всегда все сойдет с рук. Он бросит тебя и вернется домой. А здесь его будем ждать мы, — она улыбается шире. — Замуж за него я, конечно, не выйду. Папа подберет сыну идеальную кандидатуру на свой вкус, — она словно говорит сейчас про какого-то другого Ивана, про какого-то другого папу, — а вот мой… — снова улыбается, — наш с ним ребенок будет обеспечен до конца жизни, а я, наконец, стану мамой. Счастливо! — она обходит меня так громко цокая каблуками, что каждый удар, как молоток, вбивающий гвоздь в захлопнувшуюся над моей головой крышку гроба.
Травка, гены, мудак, папа подберет невесту, беременная любовница, ему можно все, ему все сойдет с рук.
Это то, что он не захотел показывать? Это его настоящая жизнь? Тогда все логично. Такое я бы тоже не стала выставлять напоказ.
А потом он уедет…
С ресниц срываются слезинки. Как сквозь туман я вижу, как открывается дверь, за которой скрылся мой Ванечка. Или не мой…
Мне становится настолько больно и плохо, что я не могу стоять на месте. Бежать тоже некуда. Мы в чужом городе. В снятой им квартире мой ребенок и Крис. Я только на улицу выйду. Мне нужен свежий воздух.
Нахожу в себе силы развернуться и дойти до лифта. Его двери закрываются одновременно с удивленным криком мне вслед:
— Женя?