Отголоски доблести

— О чём ты думаешь? — наконец спросила Зена, в её голосе звучала нотка любопытства.

Габриэль взглянула на свою спутницу, а затем снова на дорогу впереди.

— Ализе, — призналась она, а затем с лёгким вздохом добавила: — И о выборе, который мы делаем, о путях, которыми мы идём.

Зена кивнула, понимая.

— Встреча с кем-то, кто является зеркалом твоей жизни… это может заставить тебя задуматься.

— Да, — согласилась Габриэль. — Это странно. Быть с ней было всё равно, что попасть в альтернативную реальность, где всё, что так знакомо, лишь немного… отклоняется.

— Заставляет тебя ценить то, что у тебя есть, — предложила Зена, бросив искоса взгляд на Габриэль.

— Более того, Зена. Это показало мне те части меня самой, которые я никогда не признавала, — сказала Габриэль низким голосом. — Быть с Ализе было утешительно, но это никогда не казалось мне правильным.

Зена хранила молчание, считая слова Габриэль невысказанной связью между ними более сильным свидетельством их связи, чем любое подтверждение.

Однако их размышления о недавних событиях были недолгими. Когда они подошли к перекрёстку, их внимание привлёк шум. Подруги обменялись взглядами, понимая друг друга, не говоря ни слова, и направились в сторону беспорядка. Группа грубых на вид людей окружила группу путешественников, их намерения были ясны по обнажённым мечам и испуганным позам тех, кому они угрожали. Без малейшего колебания Зена и Габриэль приступили к действию. Воинственный крик Зены прорезал напряжение, когда она бросилась в бой, её верный шакрам с точностью сразил ничего не подозревающих бандитов. Габриэль стояла рядом с ней, посох кружился в танце защиты и нападения, демонстрируя мастерство, которое выросло за время, проведённое с Зеной. Стычка быстро закончилась, разбойники либо потеряли сознание, либо бежали. Путешественники, торговый караван, щедро выражали свою благодарность, настаивая на награждении своих спасителей.

Зена сопротивлялась, но Габриэль согласилась от их имени, зная, что они могут использовать средства или припасы для тех, кому повезло меньше. В тот вечер, когда они ужинали с купцами у обильного костра, эта тема неминуемо вернулась к Ализе. Один из торговцев, много путешествовавший и проявлявший большой интерес к историям, попросил Габриэль рассказать об их недавней встрече. Рассказывая об их приключении, Габриэль поняла, что её опыт с Ализе не только укрепил понимание её связи с Зеной, но и пролил свет на врождённую силу, которой она обладала как личность — её влияние, её сильные стороны и её уязвимости.

— Я узнала, что наша жизнь — это сложная сеть взаимодействий, — объяснила группе Габриэль. — Каждый человек, с которым мы встречаемся, каждая проблема, с которой мы сталкиваемся, — это ещё одна нить в узоре. Некоторые могут показаться поразительно похожими на то, что мы знаем, как Ализе и Зена, но каждая нить имеет своё место, свою цель в замысле.

Зена слушала молча, гордость и привязанность читались в её взгляде, пока Габриэль говорила. Когда бард закончила, голос воина был мягким, но решительным.

— Наше путешествие продолжает удивлять нас, бросать нам вызов расти. И этот рост… это никогда не то, чего вы ожидаете. Это может быть пугающе, но с правильными людьми на вашей стороне, — она взглянула на Габриэль, — это также может быть замечательным.

Когда огонь потрескивал в ночи, и звёзды сияли над ними, Зена и Габриэль находили утешение в общих дорожных рассказах и молчаливой силе своего товарищества. Эхо доблести, которое нашло отклик в уходе Ализе, теперь отразилось в их общих улыбках и молчаливых клятвах, которые они дали друг другу – продолжать расти, учиться и жить полноценной жизнью, независимо от того, по какому пути они идут. И когда они наконец расположились отдохнуть под покровом ночного неба, их мысли были не об Ализе или её сходстве с той жизнью, которую они знали, а о предстоящем новом дне. Ибо он обещал новые приключения и бесконечную возможность открыть для себя множество способов проявления мужества, дружбы и любви на неожиданном жизненном пути. Зена и Габриэль погрузились в сон, бок о бок, ритм их дыхания был синхронным, как всегда было и всегда будет.

Завтрашний день не давал ни определённости, ни гарантий, но обещал их прочную связь — связь, которую не мог разорвать или воспроизвести даже самый сильный из двойников. Ибо в конце концов не отголосок доблести определял их, а сама суть их истины — истины, лежавшей в сердце их неукротимого духа.

2

Когда рассвет поцеловал горизонт оттенками золота и янтаря, он принёс с собой тепло солнца и хор пробуждающегося мира. Зена и Габриэль покинули лагерь с отработанной лёгкостью, рутина была столь же знакома, как и оружие, которое они носили, и истории, которые они принесли. Когда торговый караван разошёлся на перекрёстке, две подруги устремили взгляд на дорогу, обещающую новые горизонты и невыразимые истории. Их путешествие пролегло через холмы и долины с пышной растительностью, где процветали звуки природы. Они часто пересекались с путешественниками, у каждого из которых была своя история, перекликающаяся с основными темами человечества: любовь и потеря, триумф и неудача, мир и конфликт.

Габриэль слушала, всегда ища суть повествования, в то время как Зена была бдительна, её воинские инстинкты никогда не отдыхали, всегда защищая.

След привёл их в город Амфиполис, место рождения Зены и поселение, ставшее для Королевы Воинов символом утешения и примирения. Однако, когда они приблизились к окраине, шаги Зены замедлились, её брови нахмурились от беспокойства.

— Что такое? — спросила Габриэль, чувствуя перемены в поведении Зены.

— Что-то не так, — ответила Зена, её взгляд сузился вдаль. — Амфиполис слишком тих.

Пара ускорила приближение, и когда они вошли в деревню, причина беспокойства Зены стала совершенно ясна. Улицы, обычно полные активности, были почти пусты. Магазины были закрыты, а дома заперты.

Единственными звуками были журчание ветра и далёкие лязги, говорящие о тяжёлом труде. Они нашли Сирену, мать Зены, в её таверне, тускло освещённой и тихой. Встреча была тёплой, но наполненной напряжением.

— Зена, Габриэль, — поприветствовала Сирена, её лицо выражало облегчение и беспокойство. — Я боялась, что ты не вернёшься раньше… — Её голос затих, как будто сам страх заставил её замолчать.

— До чего, мама? — Настаивала Зена, её тон стал более резким.

Сирена глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Военачальник Атриус захватил наш город. Он хитрее большинства — правит не столько железным кулаком, сколько удушающим захватом ресурсов. У него есть люди на каждом торговом пути; мы задыхаемся. Но что ещё хуже, — Сирена сделала паузу, блестя глазами, — он утверждает, что является твоим отцом.

Решимость Зены поколебалась лишь на мгновение, а затем её лицо стало твёрдым, как закалённая в боях сталь куётся в огне. Габриэль протянула руку, положив ей руку на плечо — безмолвный якорь.

— Нам нужно его увидеть, — заявила Зена. — Оценить его заявления, оценить его мотивы.

Они направились в центр деревни, где Атриус разбил свой лагерь. Палатки, украшенные его штандартом — летящим ястребом — заполонили центральную площадь. Вооружённые люди патрулировали с высокомерием, рождённым беспрепятственной властью и неоспоримым страхом. Атриуса было несложно найти. Он председательствовал в суде под открытым небом, решая дела с внешней справедливостью, которая тонко скрывала его истинное намерение: контроль. Но когда Зена предстала перед ним, маска военачальника соскользнула, открыв вспышку искреннего удивления и даже восторга.

— Зена, — сказал он медовым баритоном, его возраст выдавался только серебром в бороде и морщинами вокруг глаз. — Ты превратилась в воина, какого я всегда себе представлял.

Зена стояла бесстрастно, её глаза смотрели не его дочери, а глаза искателя истины.

— Ты мой отец?

Ответом Атриуса стала история, рассказ о любви к Сирене, о войнах, которые увлекли его, и о сожалении, которое преследовало человека, пойманного в ловушку своих амбиций. Тем не менее, его рассказ прозвучал пустым звуком для ушей Зены, резко настроенным на ложь.