Ежевичка, я влюбился

— Вы вроде бы управляющая. Верно? — произносит мужчина

— Да. Евгения.

— Евгения, скажите, пожалуйста, с кем нам проконсультироваться по поводу проката лыж.

— Обратитесь, пожалуйста, на стойку ресепшен. Наш замечательный администратор Наталья. Вам все подробно расскажет. Давайте я вас провожу?

— А нет. Спасибо. Мы знаем, как добраться.

— Желаю хорошего отдыха.

— Спасибо

В любое другое время я бы, конечно, уделила больше внимания гостю, но сейчас мне жизненно важно найти одного несносного мажора, который повзрослел скорее только в физическом плане. Жизнь этого парня явно обделила наличием участков мозга, отвечающих за интеллект.

У меня уходит час на то, чтобы обойти весь главный корпус и опросить каждого сотрудника, но, к сожалению, я не могу порадоваться результатами своих трудов. И только направляясь к своему кабинету, в коридоре, у самой двери я нахожу этого противоречащего самому себе мальчишку. Стоит у окна, руки в карманах, Взгляд устремлен в стекло. Интересно, собой любуется или все же на улицу смотрит. О чем думает. Есть ли там хоть капля раскаяния или одна сплошная пустота.

— Заходи, — неожиданно, но сейчас мой голос совершенно спокоен, и я уже даже больше не испытываю той неконтролируемой жажды мести.

Демьян снова идет к окну, не доставая рук из карманов. И мне ничего больше не приходится, как разговаривать с его спиной. Для молодого парня у него прекрасно сформировавшееся тело. Даже сквозь рубашку видны такие крепкие черты мускулатуры в плечах. Интересно, сколько ему лет? Если он еще студент, то вероятнее всего не больше двадцати пяти. Ловлю себя на мысли, что хочу понять его. Что не так с этим мальчишкой. Он сплошной коктейль противоречий. Словно в нем живет не одна личность, а множество. И со всеми ими он пытается как-то ужиться, но это с трудом получается. Каждый раз не знаешь, какой очередной финт он выкинет. Вот даже сейчас, зачем он вдруг решил прийти и сдаться сам с поличным. Я не понимаю мотива его действий, как и того, что он прячет от меня свое лицо. Может все таки к нему пришло осознание. Что если этот парень и впрямь знает, что такое совесть. В чем я конечно же сильно сомневаюсь. И поэтому сейчас мы проверим на достоверность сей факт.

— Демьян, ты любишь своего дядю?

— Что? — произносит удивленно Демьян устремляя на меня свои серые дымки.

Его глаза напоминают мне туман, такой волокнистый и непроницаемый, за завесой которого скрыта какая-то тайна, неведомая даже ему самому. Но вот эта его неконтролируемая импульсивность. Секунда — и все, там уже нет никакой загадки, а лишь ритуальные танцы маленьких чертят.

— По-моему я задала простой вопрос.

— Да, а что?

— Мне показалось обратное. Все твои действия направлены на то, чтобы причинить ему вред.

— Не правда.

— Правда. Ты же топишь дело его жизни, его детище и труд.

Молчание.

— Демьян? — стоит, плотно сжав губы.

Я не стала зажигать верхний свет, так как на улице еще не совсем стемнело, и поэтому посчитала, что достаточно напольной лампы в углу у стеллажа. Скинув туфли, я забираюсь на диван с ногами. Обычно я делаю так в конце рабочего дня, после долгой и кропотливой работы, но похоже, что разговор затянется надолго, и поэтому сразу создаю комфортную обстановку. Демьян, еще недавно молчавший, вдруг пришел в движение и уселся рядом со мной. Только локтями уперся в колени и зарылся лицом в свои ладони.

— Вот почему с тобой так?

— Как?

— Сложно, — убрав руки от лица, посмотрел на меня в упор.

Странно, вроде не работает как бессмертный пони, но выглядит не менее уставшим, чем я. Неужели его проделки и пакости отнимают столько жизненных сил и энергии.

— Ты все перекроила и опять отправила меня в нокаут.

И это он говорит, что со мной сложно? Да ему бы к зеркалу подойти, вот там он точно увидит человека, с которым действительно не бывает легко.

— Какой же ты ребенок. Я не смогу с тобой работать. Нам придется прямо здесь и сейчас решить…

— Решить что? — настороженно произносит мое наказание не пойми за какие такие грехи.

— Кто из нас уйдет, — ты или я.

Пауза затягивается. Демьян упорно молчит. Его скулы становятся еще острее. И еще быстрее наступает поздний вечер, очерчивая окна в непроглядную ночную темень. Теперь наши силуэты становятся тусклыми. Ведь напольная лампа освещает только ту часть кабинета, где расположен стол и основная рабочая зона.

— Я не уйду! — твердо заявляет этот наглец, в чем я, собственно, и не сомневалась.

— Хорошо. Тогда… завтра уйду я! До конца рабочего дня осталось два часа. Я приведу кое-какие дела в порядок, а после… напишу заявление об уходе. — боже, в самом деле, я слышу дрожь в своем голосе.

Снова придется уйти. Снова придется где-то на новом месте начинать все заново. Я практически сразу вросла в эту атмосферу заснеженных гор, тишины от городской суеты. Разве что еще не совсем коллективом удалось сработаться. Не успела завести друзей, а может оно и к лучшему.

— Ты тоже не уйдешь, — тихо произносит причина моей без пяти минут безработицы

— Это еще почему?

— Потому что… у меня есть дела и… ты в списке этих дел.

— Серьезно? Что, не хочется так просто отпускать свою жертву?

Демьян вдруг становится так близко, приближает свое лицо, нависая надо мной и при этом почти вжимая меня в диван.

— Отпусти!

— Нет. Я тут утром кое-что не закончил.

Набрасывается на мои губы, как голодный зверь. А я за какой-то короткий миг вдруг понимаю, что мои инстинкты самосохранения дают сбой. Конечно, я не отталкиваю его, как в тот первый раз, когда он бесцеремонно украл поцелуй. Наглый, бессовестный, дерзкий. где-то может быть грубым. но эти ощущения. Ох. эти непередаваемые ощущения.

Поцелуй — битва. Поцелуй — схватка. Поцелуй — сражение. Когда нервы накалены так, что держаться больше нет сил. Срыв предопределен, а падение неизбежно. Словно два борца на арене, мы боремся друг с другом, когда не властны над собой. Его губы на моих губах распаляют и действуют обжигающе. Это горячо. Очень горячо. И когда Демьян врывается своим языком в мой рот, касаясь неба, я непроизвольно издаю стон.

— О Боже! — почти шепотом я взываю к Богу.

Кажется, разум еще делает пару попыток в борьбе с сердцем, но я уже знаю, кто проиграл.

— Евгения, я… Ой, простите, позже зайду.

Я резко толкаю Демьяна в сторону, вкладывая в этот толчок все силы, что еще остались. Наверное, я до сих пор не способна здраво мыслить. Иначе как еще объяснить, что происходит дальше. Делаю замах и награждаю Демьяна хлесткой пощечиной. Его глаза вмиг становятся огромными, а полыхающие в них огонечки стремительно гаснут. Он в шоке. В общем то я тоже, но пока не готова этого признать и поэтому всеми способами надеюсь на то, чтобы он скорее убрался из моего кабинета.

— Выйди вон отсюда.

— Да ладно. Ты же сама не против была.

— Тебе показалось, — вскакиваю с дивана, выравниваю дыхание и одергиваю юбку до колен.

— Лгунья… твой стон явно не был похож на стон умирающего в муках, напротив, это был сладкий стон наслаждения, — произносит Демьян поглаживая свою щеку на которой, совсем скоро проявится отпечаток моей ладони.

Боже, как же сейчас стыдно смотреть в лицо Демьяну. И я собираю последнюю каплю хладнокровия, произнеся: