Слово о собаке

Конечно, заниматься с собакой приходится много. За понятливость и послушание обязательно похвалите щенка и угостите кусочком печенья, колбасы. Такое поощрение особенно необходимо в первые месяцы обучения.

Хотелось бы напомнить еще об одном очень важном моменте. Кому не приходилось видеть такую неприглядную картину, когда собака с болтающимся на шее поводком жадно обнюхивает во дворе контейнеры с мусором, всякие отбросы, не обращая внимания на окрики хозяина?

Чтобы этого не было, с первых же месяцев приучайте собаку к команде «фу!». Разбросайте перед щенком кусочки любимой им еды, а когда он к ней нагнется, повелительно и резко скомандуйте: «фу!» Это значит, что щенок не должен прикасаться к еде или другому запретному предмету. Если он все же соблазнится, шлепните его легонько прутиком и повторите «фу!». Конечно, придется вам обоим потрудиться, но в конце концов вы добьетесь, что щенок будет есть только из миски, а в другом месте брать еду только по вашему разрешению («возьми!»).

Повторяю еще раз, что собаку надо любить. Но не надо ее очеловечивать. Не стоит, кстати, и давать собачке человеческое имя. Есть очень много красивых собачьих кличек. Если вы будете часто повторять щенку его кличку, он быстро запомнит ее и по вашему зову тотчас же побежит к вам.

«Богато одетая дама с собачкой вошла в ресторан, на дверях которого висело объявление, запрещавшее вход с собаками. Она попросила метрдотеля сделать для нее исключение.

— Разумеется, мадам, — галантно согласился он, — это объявление не имеет в виду вашу милую собачку. Оно против собак, которые приходят к нам без хозяев».

Я тоже как-то попробовал себя в роли дрессировщика-любителя. Был у нас такой случай. Мама завела себе на даче породистую кавказскую овчарку по имени Зитта. В родословной отмечалось, что ее родители были отменно злобными существами: кавказским овчаркам такими и положено быть.

Зитта же в трехмесячном возрасте была, наверное, самым добродушным и очаровательным щенком на свете. Похожая на большого плюшевого мишку, она смешно переваливалась на коротких пушистых ножках, плюхалась время от времени на попку, восторженно оглядывая голубыми глазами прекрасный цветущий мир вокруг. Мать моя в ней, конечно, души не чаяла.

Но вот щенок подрос. В полгода Зитта стала собакой хорошего среднего роста. И стала выказывать глупость, вздорность и исключительное самомнение. Изредка бывая на даче, я предупреждал мать: настало время воспитывать собаку. И не только лаской. В доказательство приводил даже данные такого научного эксперимента. Выращивались три группы щенков, кормление которых производилось автоматически, без участия человека. Одних щенков время от времени поощряли игрой с экспериментатором. Других — то поощряли, то наказывали. Третьих — только наказывали за приближение к человеку. Оказалось, что сильнее всего к экспериментатору привязались щенки второй группы, а в наименьшей степени — первой. Но мои убеждения не действовали на мать.

— А вот польский физиолог Элжбета Фонберг выработала у собак сложные инструментальные условные рефлексы, единственным подкреплением которых были ласка и одобрение, — возражала она, продолжая баловать собаку. — Собака — друг человека! С ней нельзя быть грубым!

Зитта же наглела с каждым днем. Воспитательные достижения польской пани ей были неизвестны. Собака ложилась поперек порога и оскаливала зубы, а если кто подходил к ней близко, то свирепо рычала. Даже те, кто не читал родословную овчарки, предпочитал обходить дачу.

В конце концов Зитту посадили на цепь. Естественно, собака озлобилась. И когда моя мать как-то поправляла ей кормушку с едой, Зитта вцепилась хозяйке в нос: пришлось накладывать швы.

— Делай с этой неблагодарной дрянью что хочешь! — в сердцах воскликнула мать.

А при чем здесь неблагодарность? Собака — не человек. Она, словно сложный, хорошо отрегулированный механизм, подчиняется строгим законам. Нарушение же их ведет к неприятностям для ее хозяев.

Да и для самой собаки: понимая весь ужас совершенного ею кощунственного посягательства на хозяйку, Зитта впала в крайнюю озлобленность, рычала и скалилась, не подпускала к себе никого.

Пришлось мне демонстрировать чудеса дрессировки. Прикрываясь жестяным корытом, как щитом, я приблизился к осатаневшей псине, схватил ее за шиворот, поднял над землей и хорошенько встряхнул. Зитта успела разорвать мне кожу на предплечье, но быстро смирилась: сработал прием укрощения строптивых собак.

Этот прием действует гораздо эффективнее, чем битье палкой или ремнем. Потому что, во-первых, собака на редкость нечувствительна к физическому воздействию. Во-вторых же, наказание действует на собаку не столько благодаря связанной с ним болью, сколько потому, что демонстрирует более высокий иерархический ранг того, кто ее наказывает. В действительности (это подтверждает зоопсихология) существо, способное поднять и встряхнуть собаку, с ее точки зрения, должно быть великаном, «сверхсобакой». И именно так воспринимает любой из семейства псовых наказание типа «поднимание и встряхивание».

После этого Зитта меня очень зауважала, признала вожаком и стала повиноваться, быстро освоив ряд необходимых команд. Но ни мать, ни других родственников овчарка не желала понимать. А так как часто появляться на даче в силу обстоятельств я не имел возможности, Зитта захирела во всеобщей нелюбови, и пришлось отдать ее в питомник служебных собак на племя.

А в принципе, чтобы правильно воспитать и выдрессировать собаку, необходимо ознакомиться со специальными инструкциями и учебниками, выслушать мнение профессионалов, специалистов, следовать их рекомендациям, посещать специальные курсы, держать постоянный контакт с клубами собаководства.

Конечно же нужна и специальная популярная литература.

В нашей стране вышло немало книг о собаках, в том числе и для детей, причем иногда огромными тиражами. Однако интерес к подобным книгам столь велик, что они быстро исчезают с прилавков книжных магазинов. Многие из этих книг посвящены охотничьим или служебным собакам, а домашние, комнатные, остаются вроде бы в загоне. А ведь вопросов у любителей комнатных собак множество. Взять хотя бы питание.

Как уже отмечалось, многие антисобачьи оппоненты приводят устаревший довод, что собаки пожирают много мяса. Да, мясо они любят. Ибо по происхождению своему — хищники. Но ведь оно составляет обычно не более трети рациона собаки.

Во многих индустриально развитых странах не первое уже десятилетие выпускают специальные, но недорогие консервы для собак, при изготовлении которых учитываются последние достижения кинологии. В советской печати также ставился вопрос о производстве подобного рода консервов. На их изготовление, кстати сказать, могли бы пойти многие отходы рыбо- и мясокомбинатов, конина, тушки норок, лисиц, белок, других пушных зверей, которые для других животных и человека несъедобны. Тем самым была бы достигнута большая экономия говядины и баранины.

Когда я выхожу на прогулку со своим псом, то иногда спрашиваю знакомых владельцев собак:

— Чем потчуете хвостатое сокровище? И, случается, слышу в ответ:

— Да что сами едим, то и ему даем!

И в этом слышится, чуть ли не гордость за собаку, вот, мол, какая она непривередливая, всеядная! Или: мы, мол, для четвероногого друга ничего не жалеем! И нередко любимой собаке скармливают конфеты, пирожные, торты, копченую колбасу, другие деликатесы…