Страница 14 из 19
Всего по делу были арестованы семь человек, в том числе директор детдома Новосельцев, бухгалтер Сдобнов, кладовщица Мухина и другие лица. При обысках у них были изъяты 14 детских пальто, семь костюмов, 30 метров сукна, 350 метров мануфактуры и другое незаконно присвоенное имущество, с большим трудом выделенное государством в это суровое военное время. Следствие установило, что путем недодачи полагающейся нормы хлеба и продуктов, указанные преступники только в течение 1942 г. расхитили семь тонн хлеба, полтонны мяса, 380 кг сахара, 180 кг печенья, 106 кг рыбы, 121 кг меда и т. д.
Все эти дефицитные продукты работники детдома распродавали на рынке, либо просто сами проедали. Только один Новосельцев ежедневно получал на себя и членов своей семьи пятнадцать порций завтраков и обедов. За счет воспитанников неплохо питался и остальной обслуживающий персонал. Детей же кормили "блюдами", приготовленными из гнилья и овощей, ссылаясь при этом на плохое снабжение. За весь 1942 г. им лишь один раз выдали по одной конфетке к 25-й годовщине Октябрьской революции.
Надо сказать, что государство, несмотря на тяжелое военное время, всё же выполняло свои обязательства перед детьми, оставшимися без родителей. Неуклонно соблюдались нормы выдачи продуктов, регулярно выделялась и одежда. Однако сволочи, вроде Новосельцева, использовали это в корыстных целях. Директор, как оказалось, имел тесную связь с заведующим базой снабжения областного отдела народного образования Колесовым и при его соучастии расхищал получаемые для детей белье и одежду.
За год ими были украдены много детских пальто и костюмов, много сукна и других материалов. Для этого вещи воспитанников детдома, приходившие в негодность, списывались в расход по нескольку раз.
Отношение к детям со стороны воспитателей было не лучше, чем в нацистском концлагере. За малейшее нарушение их сутками держали взаперти в холодной комнате раздетыми и без еды, а также лишали и без того не особо сытных завтраков и обедов. Понимая безнаказанность, члены преступной группы творили настоящий беспредел.
Так, 50-летний бухгалтер П. И. Сдобнов за похищение одной конфетки заставил вступить в сожительство 14-летнюю воспитанницу А. Ванину.
И, что самое удивительное, директор детдома Новосельцев в том же 1942 г. получил от наркомата просвещения почетную грамоту за отличную воспитательную работу. Все эти воры и педофилы заслуженно были приговорены к длительным срокам заключения.
Сейчас данные граждане числятся в числе репрессированных кровавым режимом, а их потомки, закатывая глаза, рассказывают про тирана Сталина.» (Сеть)
Мне мама рассказывала, что деда посадили за анекдот. Который анекдот он не рассказывал, но присутствовал при рассказе и не донёс в органы; что тут скажешь? От они, жертвы режима: мой дед, Степан Бизин (русский народ) и некто Николай Бухарин, любимец партии (враг моего народа).
Ладно, о Норильлаге я расскажу чуть позже.
А так же продолжу и о вояже Верховного – в самую гущу собственных бесов. Теперь же я – в Москве (если помните), и мой друг Александр Наумов спрашивает меня:
– Бизин, ты?
Так он определяет меня (здесь и сейчас) в побитую и замызганную оболочку.
– Да, – сразу обессилев и обессмыслев (раньше я выживал) молча отвечаю я.
– А ну быстро со мной!
И он ведёт меня к себе домой спасать. С меня снимают вонючее рваньё, в котором я прибыл. Вливают стакан водки и определяют в ванну… Как-то так. Это предыстория моего нынешнего вояжа в Первопрестольную.
А история вояжа – такова: Саша умер. И я приехал отдавать долги. Если не человеку, так памяти о нём.
Вот так же я (памятью о нём) отдаю долги Иосифу Сталину.
А пока с меня снимается вонючее тряпьё. Делала это Лена, жена Саши. Она моет меня, голого и беспомощного, в ванной. Нашла какую-никакую одежду, обрядила в чистое. Потом наливают ещё стакан водки и начинают расспрашивать, как я дошёл до жизни такой.
До моих походов вокруг Долгого озера.
«Отладив движение на железной дороге Норильск – Дудинка и ужесточив дисциплину, начальник лагеря и комбината (Авраамий Павлович Завенягин, прим. автора) приступил к вопросам дальнейшего проектирования и строительства не только комбината, но и города. В том, что жизнь – она и в Заполярье жизнь, дальновидным людям стало ясно еще в 1938 году, а потому необходимо было строить не “клондайк для холостяков”, а город с жильем для нормальной, со всеми удобствами, жизни с повышенным комфортом – улучшенной отделкой, центральным отоплением, холодной и горячей водой, ванными и мусоропроводами. По тем временам это могло быть квалифицировано как расточительство… Но Авраамий Завенягин упорно хотел видеть на месте рабочего поселка современный город с красивыми улицами, площадями, школами и детскими садами. И Сталин его поддержал, пожелав при этом, чтобы заполярный город по удобствам не уступал городу Ному на Аляске.
Генеральное проектирование всего комбината и города было передано проектному отделу Норильского комбината. Кстати, еще в начале мая 1938 года был подписан приказ об организации в составе Норильскстроя проектного отдела, в котором должны быть сосредоточены все виды строительного и технологического проектирования, топографо-геодезических и геологических изысканий. Такое решение позволило сконцентрировать в проектном отделе Норильскстроя гигантский по тем временам инженерный потенциал и обеспечить проектными разработками весь спектр хозяйственной деятельности Норильского региона. Основную силу проектного отдела в то время и вплоть до 50-х годов составляли заключенные. В разное время это были Н.А.Комнатный, А.М.Лаптев, армянские архитекторы М.Д.Мазманян, Г.Б.Кочар, А.Г.Голикян, эстонец Р.Аардма, латыш Я.К.Трушиньш и многие другие.
В 1939 году Норильск получил статус рабочего поселка. Этот год можно считать годом начала строительства города. Задача, поставленная Сталиным о завершении строительства в 1939 году первой очереди Норильского комбината, была выполнена. И в 1939 году Завенягин приглашает работать в Норильск двух молодых ленинградских архитекторов – Витольда Непокойчицкого и Лидию Миненко. При первой встрече с ними Завенягин сказал, что Норильск должен стать современным, благоустроенным и красивым городом, попросил осмотреть площадки, предложенные изыскателями. Таких площадок было пять: долина ручья Медвежьего, склоны горы Двугорбой, равнина вблизи горы Надежда, прибрежная зона озер Зуб и Тискель и, наконец, территория, прилегающая к озеру Долгому. Во многом благодаря таланту и смелости этой яркой супружеской пары Норильск обязан своими самыми красивыми зданиями, улицами и площадями.» (Они былили первыми. Норильск в истории. История в Норильске. Текст6 Лириса Стецевич)
Кооперативная двухкомнатная квартира в Москве оказалась гораздо хуже заполярной моей квартиры. И ванна здесь была (вы не поверите) – сидячая, не вытянуться в нежной и тёплой воде… Вот какой я привереда! И среднее образование было превосходным в моём родном городе.
И даже драматический театр в Норильске был. Но спасли меня именно в Москве, мои друзья Лена и Саша.
Вот как Ленин – в двадцатом (перейдя от военного коммунизма к НЭПу). И Сталин (не помню, когда точно) – приняв бредовую версию построения социализма в отдельно взятой (прямиком в Царство Божье СССР) стране. Странные аналогии, согласен.
Но с результатом не поспоришь: именно благодаря этим шагам мы всё ещё живы.
Вернёмся чуть назад. Вот Верховный (своей сухой рукой) отталкивается от стены под образами, встаёт и вступает прямо в сонмище бесов. Которые (кто спорит) когда-то были людьми. Которых Верховный понял как врагов народа. Чья правда, чьё счастье были смертью не только для их души.
Какая чистота, какое понимание момента.
Кто выдержит. А ведь были в нашей истории моменты, когда подобное уже совершалось. Не только Смута века XVII-го, а гораздо, гораздо раньше, когда ещё не было самого понятия: русский человек.