Шпион на поводке

Подходы к помпезному зданию в стиле второго барокко были запружены многочисленными собаками. Собаки были огромные и очень страшные. Если бы Волопасов разбирался в их породах, он мог бы отметить среди них мастино-наполитано и родосских догов, кано-корсо и фила бразильера, бордоских догов и обычных английских мастифов. Но Волопасов в собаках не разбирался, он их просто боялся, независимо от породы, боялся панически.

При виде такого скопища собак он слегка позеленел.

Ему нужно было припарковать машину и пешком добраться до дворца… но об этом страшно было даже подумать. Для этого ему пришлось бы несколько минут идти среди всех этих кошмарных зубастых четвероногих тварей, каждая из которых только и мечтала сожрать несчастного Артемия Васильевича.

Он поставил машину на ручной тормоз и начал считать в уме, чтобы хоть немного успокоиться и собраться с силами.

Когда он досчитал до пятидесяти четырех и начал понемногу приходить в себя, в окошко его машины заглянуло кошмарное создание с висящими щеками темно-серого цвета и полным комплектом огромных желтых клыков.

– Мама!.. – простонал Волопасов, медленно стекая по сиденью.

Страшный зверь плотоядно усмехнулся и сглотнул слюну. Видимо, он решил, что Артемий Васильевич будет легкой добычей.

Волопасов совершенно забыл, до скольких успел досчитать, и начал сначала.

Когда он досчитал до трехсот сорока, обстановка перед дворцом немного разрядилась: огромные собаки вместе со своими хозяевами втянулись внутрь.

Волопасов успокоился, вытер лоб, выбрался из машины и направился ко входу во дворец.

Перед зеркальными дверями возвышался представительный швейцар в расшитой золотом форме. Золота, нашитого на его костюм, вполне хватило бы для погашения государственного долга небольшого африканского государства.

Распахнув перед Волопасовым дверь, швейцар неожиданно спросил того, где его собака.

– Собака? – в ужасе переспросил Артемий Васильевич. – Какая собака? Зачем собака? Мне сегодня должны вручить почетный знак и диплом «Бизнесмен года»…

В доказательство своих слов он вытащил из кармана ивуарового смокинга полученное утром приглашение.

Невозмутимый швейцар взглянул на это приглашение и сообщил Волопасову, что сегодня во дворце вручают вовсе не диплом «Бизнесмен года», а почетный знак «Собака года» среди мастифообразных пород, знак этот по статусу положено прикреплять к ошейнику, так что Волопасову он едва ли подойдет.

В это самое время к дверям приблизилась припозднившаяся собака породы кано-корсо со своим суетливым вислозадым хозяином на другом конце поводка. Огромная зверюга презрительно взглянула на Волопасова, задрала лапу и помочилась на его ивуаровый смокинг.

Артемий Васильевич взвизгнул и бросился наутек.

Вскочив в свою машину, он поставил личный рекорд скорости для часа пик и всего через полтора часа, преодолев все пробки и прочие препятствия, подъехал к своему дому.

После стресса, перенесенного им в многочисленном собачьем обществе, а также горького разочарования от упущенного почетного звания «Бизнесмен года» и неудавшейся бесплатной рекламы Волопасову немедленно требовались утешение и моральная компенсация. А самым лучшим утешением служило для Артемия Васильевича общение с его любимыми азалиями.

Он торопливо открывал многочисленные замки своей квартиры, предвкушая, как будет пересчитывать распустившиеся цветки на белоснежной «невесте» и любоваться бутонами на готовом расцвести штамбовом экземпляре.

Руки Артемия Васильевича все еще дрожали от пережитого страха, и оттого ключ не сразу попадал в замочную скважину. Когда же он справился с этой неприятной дрожью и повернул ключ в замке, ему показалось, что замок открылся не так охотно, как обычно. Как будто он немного сопротивлялся ключу.

Это был очень хороший швейцарский замок, фирма гарантировала безупречную работу в течение пятидесяти лет, и Волопасов подумал, что всему виной его нервы.

Он вошел в квартиру и, не раздеваясь, как был в смокинге, устремился к своим азалиям.

То, что он увидел в комнате, повергло его в ужас.

Его любимое деревце, «невеста», или, по-научному, «Вайсе Шеме», которая еще утром была покрыта сплошным убором трогательных белоснежных цветов, наполовину облетела. Опавшие белые цветки покрывали ковром широкий подоконник, и еще несколько валялось на полу. Да и те, что оставались на ветках, уныло поникли и явно намеревались упасть в самом ближайшем будущем.

В общем, несчастная «невеста» выглядела поруганной и опозоренной.

– Боже! – воскликнул Волопасов, подбегая к азалии. – Девочка моя, что с тобой случилось?

Азалия, как и полагается уважающему себя растению, ничего не ответила, но в самом ее молчании Артемий Васильевич, который относился к своим цветам как к одушевленным существам, услышал горький укор и глубокую обиду.

Он торопливо пересчитал уцелевшие цветки.

Только утром их было сорок семь, а сейчас… сейчас на ветках осталось всего девять цветков… и не успел он сосчитать их, как один из этих девяти сорвался с ветки и упал на подоконник.

Но на этом трагедия не кончилась!

Волопасов перевел растерянный взгляд на соседний горшок, в котором росло чудесное штамбовое деревце, раз в году покрывавшееся крупными нежно-розовыми цветами. Оно как раз собиралось расцвести, и минувшим утром Артемий Васильевич с нежностью разглядывал покрывавшие растение бутоны.

А сейчас… сейчас почти все бутоны засохли, и не было никакой надежды, что они когда‑нибудь раскроются! Больше того, листья этого деревца печально поникли, а несколько из них даже пожелтели, так что само растение могло погибнуть!

Встревоженный Волопасов бросился к другим растениям.

Все они выглядели ужасно. Цветущие экземпляры в лучшем случае потеряли половину цветов, на распускающихся засохли бутоны, все листья поблекли и поникли.

Волопасов издал вопль раненого животного.

Он расстегнул смокинг, потому что ему не хватало воздуха…

И только тогда понял, что в квартире действительно очень душно, душно и жарко.

Каждый уважающий себя цветовод знает, что азалии любят прохладу и свежий воздух, и поэтому Волопасов всегда держал открытым большое окно в комнате с растениями. Сам он давно привык к прохладе и не замечал сквозняков. Надо сказать, что это благотворно влияло на здоровье Артемия Васильевича. Благодаря постоянной прохладе и свежему воздуху он практически не болел простудными заболеваниями, а также никогда не страдал бессонницей.

Сейчас же окно было плотно закрыто, и температура в квартире поднялась до совершенно неприемлемого уровня в двадцать пять градусов. Понятно, что азалиям такая жара не понравилась, и они были близки к гибели.

Первым делом Волопасов распахнул все окна, впустив в квартиру прохладный осенний воздух, затем бросился отпаивать гибнущие цветы талой водой. Через несколько минут, когда первая помощь растениям была оказана, он смог наконец перевести дух и подумать о причине трагического происшествия.

Сам он, конечно, не мог закрыть окно перед уходом. Это было просто невозможно. Этому воспротивились бы все его инстинкты опытного цветовода.

Значит, в его отсутствие кто‑то проник в квартиру! Проник и похозяйничал в ней!

Артемий Васильевич вспомнил, как неохотно открывался швейцарский замок, и подумал, что причиной этого могла стать отмычка или еще какой‑нибудь злодейский предмет, которым воспользовались грабители.

К этому прибавилось и горькое разочарование, постигшее его во дворце князей Кировско-Выборгских. Кто‑то наверняка подделал приглашение, чтобы выманить Волопасова из дома и безнаказанно проникнуть в его квартиру…

– Простите, – перебила рассказчика Лола. – А не могла закрыть окна ваша домработница, эта… как ее… Антонина?

Волопасов взглянул на Лолу недоуменно.

– Во-первых, она работает у меня уже несколько лет и, конечно, усвоила самые простые правила ухода за азалиями. Закрыть окна? Нет, этого Антонина никогда бы не сделала! И во‑вторых, она прибирается в квартире только в моем присутствии, у нее даже нет собственного комплекта ключей!