Страница 9 из 54
Интересно, чтобы было бы, если б я умерла?
Влюбилась бы ли мама в Дженнифер? Стала ли она бы жить ради себя, а не ради меня?
Забавно… Осознавать, что я ничегошеньки не знаю.
И именно здесь, у собственной могилы, я пропадаю в темноте. Нет никаких мыслей, переживаний, только пустота. Похоже, я сгорела, и больше не осталось сил. Всё меняется, земля уходит из под ног. Никакой тебе гимнастики, спокойствия. Опять всё по кругу.
Не знаю сколько времени прошло, знаю только что уже стемнело. Среди деревьев показался силуэт, но мне не стало страшно. Похуй, я ведь уже умирала.
Свет фонаря слепит мне глаза. И только когда он стал ближе, я поняла, что это Саймон.
— Как ты узнал, что я здесь? — услышав свой дрожащий голос, осознаю, как сильно я замерзла. Как каждая мышца моего тела охвачена холодом и мраком, что таился где-то в моём разуме почти полгода, ожидая своего часа.
— Не знаю, просто пришел… — он садится рядом со мной и смотрит в яму, в которой так много снега, будто это покрывало было уготовано для мертвых, мертвых нас.
— У нас бы была общая могила… — эти слова просто срываются с моих уст.
— Не говори так… — Стелс обнимает меня за плечи и притягивает к себе, он такой холодный, не такой как я, но мне почему-то кажется, что мы два мертвеца.
— Мне кажется, что я умерла… И осталась здесь… — всхлипывая и кусая губы до боли, я обнимаю друга. Это порыв отчаяния, не иначе, сейчас мне понятно только одно — ему не надо всё объяснять, Саймон и так все знает. Кажется, я уже думала сегодня об этом.
— Он мне снится… — я никому не говорила, что мне именно снится. Никто не знает, что каждое утро с ружьем наперевес ко мне является мой палач.
— Кто?
— Райан… Иногда кажется, что это не сон… — меня почему-то пугает больше мысль о том, что все признают меня сумасшедшей, чем факт моих мрачных кошмаров. Боюсь признаться, что не отличаю сна от реальности, признаться, что чувствую боль так же, как и в тот день здесь на горе Зверя.
— Мне тоже снится… — друг вздыхает, — и ты снишься… Каждую ночь я отталкиваю тебя и он стреляет в меня… — в воздухе повисла тишина после его неловкого признания. Наверное парням сложнее рассказывать о таком.
Саймон обнимает меня сильнее, и почему-то начинает качать, как маленького ребенка укачивают родители, чтобы тот постарался заснуть.
— Мы мертвы? — задаю странный вопрос, но он так и просился наружу. Всё это надуманное спокойствие, вся эта фальшь. Сколько можно притворяться, что всё хорошо?
— Мы живы, Сара. И ты должна понимать это, — Стелс трясет меня за плечи и пытается привести меня в чувство.
— А ты понимаешь это? — я смотрю на его размытый от слёз образ и задаю самый страшный вопрос. Как только его лицо становится таким цепким и ясным, замечаю, что под его левым глазом свежий синяк. Похоже, Саймон уже успел встретиться с Майклом.
— Не знаю… — он качает головой и смотрит вглубь меня, даже мурашки по коже от осознания того, что не только я чувствую это, чувствую тьму.
Я вспоминаю об иконке святого Христофора, что ношу на шее, и тут же решаю её вернуть ему. Выуживаю цепочку из-под горловины свитера и пытаюсь расстегнуть замочек.
— Не снимай, если захочешь — отдашь её тому, кому будет нужнее, — Стелс останавливает меня, коснувшись образа святого пальцами, а затем целует меня в лоб, — Нам нужно идти. Твоя мама беспокоится и Майкл тоже…
Саймон помогает мне подняться на ноги, и мы медленно начинаем идти в сторону города. Два одиноких мертвеца зачем-то идут к живым. Зачем? Может затем, чтобы не было так пусто.
========== Сонный паралич ==========
14 марта 2008 года. Ночь сменяется утром, а сон застывает в реальности. Я будто попала в фильм ужасов, который никак не хочет заканчиваться. Райан Хоупс стал не только моим палачом, но и личным адом. Его усмешка, ледяной взгляд отпечатались в моей памяти словно выжженное клеймо. Но кошмар заключался не только в зрительном образе, но и чувстве, которое мне пришлось переживать снова и снова. Сон стал самой настоящей пыткой. Сегодня я даже почувствовала, как частички дроби вонзаются в плоть и рвут лёгкие на части. И это не просто боль, ведь ощущения настолько реалистичные, что даже во рту разливается вкус крови. Только меня никто не разбудил, никого не было рядом.
Мне даже показалось, что я так и не проснулась, просто встала, хватаясь за грудь, и побрела в ванную, чтобы увидеть в зеркале, что со мной ничего не произошло, что нет никакой крови, ран… Чтобы убедиться, что это всего лишь сон, всего лишь иллюзия. Не помогло, даже несмотря на то, что единственное, что могло меня напугать в отражении — это дикие мешки под глазами, но я всё равно не почувствовала себя живой.
Завтрак, короткие сборы на уроки, и я как зомби вываливаюсь на улицу, где меня ждёт Тёрнер. Мы не договаривались, но ничего удивительного в этом нет. Сомневаюсь, что он хорошо сегодня спал, да прошедшие четыре дня для него выдались нелегкими. Даже не хочу вспоминать, как мы с Саймоном тогда дошли до дома. Мама так тогда смотрела на меня, будто моё тело привезли домой из морга. С ней была Руни, она держала её за руку и тогда мне стало понятно, что у них всё будет хорошо. У мамы появился человек, который всегда будет рядом, всегда станет тем, кто заставит её держаться, что бы со мной не произошло.
— Нам нужно поговорить! — хриплым голосом заявляет Майкл, когда я прохожу мимо него, пряча глаза в сторону.
Нет, мы не расстались, просто мне нужно время, чтобы понять, что со мной происходит. Да, если честно, ему будет полезно попереживать немного и самому осознать, что он не прав.
— Я не могу, — останавливаюсь и делаю глубокий вдох и выдох, перекидываю рюкзак с одного плеча на другое.
— Малышка, прекрати, — он тянет меня за руку и разворачивает к себе, и смотрит на меня печальным взглядом. У него уставшее лицо, мешки под глазами и морщинка в межбровье.
— Майкл, я пока не могу, — мне тяжело дышать, и тем более говорить, закрываю глаза и слегка отшатываюсь назад. — Дай мне время.
— Маленькая моя, что с тобой? — Тёрнер касается пальцами моей щеки и целует в скулу.
Ох, как же мне хочется заснуть в его объятиях, а не тащиться в школу.
— Я люблю тебя, слышишь, люблю. И всегда буду любить… Но, прошу тебя, дай мне время. Мне сложно сейчас говорить, я практически не спала… — оставляю трепетный поцелуй на его обветренных губах. Провожу пальцами по его шее и прячу своё лицо у него на груди.
— Опять кошмары? — он тяжело вздыхает и задаёт простой вопрос, ответ на который так очевиден.
— Да.
— Ты маме рассказала? — отрицательно качаю головой.
Нет, потому что не смогла, мне казалось, что я всё испорчу, если расскажу сейчас. Зная свою маму, могу предположить, что она сочтёт свои отношения неуместными, когда её дочери становится хуже. Не хочу, чтобы она бросала всё ради меня. Пусть хоть немного побудет эгоисткой.
— Сара, ты должна сказать, — Майкл звучит требовательно, но в тоже время так заботливо, что сердце кровью обливается.
— Я скажу… — но не сейчас.
Но он мне не верит, недоверчиво качая головой. Поднимаю голову и смотрю в любимые глаза цвета мятных листьев. Они переливаются в утреннем свете, словно два драгоценных камня. В них столько эмоций, столько жизни…
— Если ты не скажешь, я сам скажу, — звучит как угроза, но я прекрасно его понимаю, ведь сама бы сделала то же самое.