Страница 7 из 342
Услышав рассказ Хань Юаня о «борьбе с духом ласки», Чэн Цянь получил шанс засвидетельствовать «героическое достижение» своего ублюдочного младшего брата на следующий же день.
Учитель дремал под деревом, а Чэн Цянь читал старую книгу, которую нашел в сумке Мучуня. Написанное с трудом поддавалось пониманию из-за очень поверхностных знаний мальчика. Тем не менее, Чэн Цянь не чувствовал скуки и находил в этом особое удовольствие: в конце концов, о чем бы ни говорилось в книге, он впервые прикоснулся к ней.
— Учитель… — подобно избалованному ребенку всхлипнул Хань Юань.
Ответом учителя стал тихий размеренный храп.
Хань Юань продолжил выть и одновременно бросил взгляд на Чэн Цяня.
Чэн Цянь не сомневался, что учитель уже проснулся, но все еще притворялся спящим, намереваясь понаблюдать за тем, поладили ли братья. Теперь, когда младший плакал, Чэн Цянь, как старший, не мог притвориться, что ничего не заметил. Он отложил старую книгу и, придав лицу доброе выражение, спросил: «В чем дело?»
— Впереди река. Я хотел поймать рыбу для учителя и старшего брата, но на берегу оказалась собака, она побежала за мной, — сказал Хань Юань.
Чэн Цянь вздохнул. Конечно, же он боялся злобных собак. Взгляд Хань Юаня метался вокруг, по его словам, собака облаяла его за то, что он собирался поймать рыбу для учителя и брата, но потерпев неудачу, он обратился за помощью к Чэн Цяню — как мог старший брат струсить?
Он взял большой камень, взвесил его в руке и встав, снова заговорил, не меняя выражения лица:
— Хорошо. Я пойду с тобой.
У Чэн Цяня родился план. Если, по какой-либо случайности, они все же встретят собаку, он ударит младшего брата по голове камнем, убедится, что голова его раскололась, как арбуз, и бросит на растерзание этой собаке.
Однако, к тому времени, как они добрались до берега, животное уже исчезло, оставив лишь ряд следов.
Чэн Цянь посмотрел вниз и некоторое время изучал их. Он заключил, что «злобная собака» была меньше одного чи 6 в длину и, вероятно, являлась просто маленьким бродячим щенком.
6 Чи — традиционная китайская мера длины, около 30 см.
«Хань Юань, ублюдок! Трус! Идиот! Хвастун! Бездельник! У тебя нет чувства стыда, и ты не знаешь ничего, кроме как лебезить перед учителем!»
Чэн Цянь мысленно отчитал Хань Юаня, заложив руки с камнем за спину, при этом взгляд его, направленный на никчемного младшего брата, все еще оставался мягким. Он был не в настроении бить его сейчас. Чэн Цянь не хотел утруждать себя обидами.
Когда они вернулись с рыбой, их учитель уже «проснулся» и с удовольствием посмотрел на них.
Как только Чэн Цянь встретился взглядом со стариком, у него в животе, почему-то, появилось ужасное чувство и его чуть не вырвало.
Прежде чем он успел что-то сказать, Хань Юань неуклюже поднялся. Он рассказал историю о том, «как старший брат хотел съесть рыбу, как ему удалось нырнуть в реку, чтобы поймать еще, и как он, Хань Юань, победил собаку, голова которой была размером с быка».
Чэн Цянь: …
Он чуть не рассмеялся от всех талантов своего младшего брата.
Около полутора месяцев Чэн Цянь путешествовал со старым шарлатаном и маленьким хвастуном.
В конце концов, они добрались до клана Фуяо.
Поначалу Чэн Цянь не испытывал восторга, ожидая увидеть что-то похожее на свободную общину. Он думал, что клан Фуяо, вероятно, был старым храмом на пустыре, где нужно жечь благовония и низко кланяться основателю, одетому соответствующим образом и всегда гуляющему с улыбкой на лице.
Но увиденное превзошло все его ожидания.
Клан Фуяо занимал целую гору, с трех сторон окруженную водой. Подняв глаза вверх, Чэн Цянь ясно увидел яростные зеленые волны и деревья, колышущиеся на ветру.
Щебет птиц и насекомых время от времени смешивался с криками журавлей. Иногда ему удавалось мельком заметить белые силуэты в небе и почувствовать магическую ауру, скользящую над горой. От подножия к вершине вели пологие ступени, которые, очевидно, часто подметали. Маленький ручей сбегал вниз с чистым и протяжным журчанием.
У горной гряды величественно возвышались старые каменные ворота, покрытые мхом. Два символа «Фуяо» написанные на них, отличались небывалым изяществом и энергичностью линий, как летающие драконы и танцующие фениксы.
Чэн Цянь не мог сказать, хороший это был почерк или плохой. У него сложилось впечатление, что два символа вот-вот оживут и вылетят за ворота, будто они действительно могли взмыть в небо и нырнуть в море.
Это место не было какой-то небесной горой, скрытой от взора туманом и облаками, где люди освобождались от мирских забот. Но все же здешние края хранили в себе природу неописуемой красоты. Как только Чэн Цянь ступил на каменную лестницу, он почувствовал, что с каждым вдохом становится все легче.
Сквозь просветы между зелеными листьями виднелось небо размером с ладонь. Ощущение необъятности, которое можно было почувствовать, глядя наверх со дна колодца, затопило Чэн Цяня, заставив почувствовать себя так свободно, что ему захотелось кричать и смеяться.
Но Чэн Цянь сдержался — он не осмеливался кричать дома, чтобы его не избил отец, да и сейчас не станет: на случай, если потеряет благопристойность, которую приобрел, находясь в компании своего презренного младшего брата.
Мастер погладил обоих своих учеников по головам и ласково сказал:
— А теперь идите, примите ванну, зажгите благовония и переоденьтесь.7 Мы пойдем навестить…
7 Подготовка к торжественному случаю, иногда требуется сделать это быстро.
«Основателя, который всегда улыбается?» — беззаботно подумал Чэн Цянь.
— Первого старшего брата, — сказал их учитель.