Страница 338 из 342
Экстра III
В жизни у Тун Жу было лишь два ученика: Цзян Пэн и Хань Мучунь.
Цзян Пэн был воспитанником покойного друга Тун Жу. По просьбе своего приятеля мужчина взял мальчика к себе. Цзян Пэн не хотел забывать своего первого наставника и согласился учиться у Тун Жу лишь из-за его громкого имени. Мальчик был многогранно одарен, честен и немного наивен, но никогда не таил зла на других. Больше полугода он проводил в странствиях. Он уважал Тун Жу, но никогда не был близок к своему новому учителю.
По сравнению со своим старшим братом, Хань Мучунь, истинный ученик, имел куда больше оттенков1.
1 浓墨重彩 (nóngmò zhòngcǎi) — букв. густой цвет – описать что-либо красочным языком с вниманием к деталям.
Иногда Тун Жу думал, что, будь судьба Хань Мучуня более благосклонна к нему, а его юность — менее ухабиста, возможно, Мучунь никогда и не стал бы его учеником. Он мог бы вести достойную жизнь в качестве уважаемого ученого. Но даже несмотря на подобные мысли, Тун Жу высоко ценил своего драгоценного воспитанника, и это было вовсе небезосновательно.
В возрасте двенадцати лет, во время осеннего провинциального экзамена2, Хань Мучунь получил почетное звание цзеюань3, и слава о нем гремела так, что слух дошел до самого императора.
2 秋闈 (Цювэй) — букв. «Осенний экзамен». Экзамены на государственную должность в провинции, проводимые раз в три года. Они продолжались 9 дней и состояли из 3 сессий, каждая из которых длилась по 3 дня.
3 解元 (Цзеюань) — звание, присваемое ученым, набравшим наибольшее количество баллов на осенних экзаменах, проводившихся во времена династии Тан. Иначе говоря, это цзюйжэнь с лучшим результатом.
В следующем году Хань Мучунь был избран для участия в Хуэйши4. Однако, так совпало, что, когда он был уже на полпути в столицу, отец Мучуня тяжело заболел и скоропостижно скончался. Мать мальчика умерла при родах, и отец был его единственной семьей. Не в силах сосредоточиться на учебе, Мучунь, вместе с другими домашними, поспешил в родной город на похороны. Но небеса словно решили сыграть с ним злую шутку: на обратном пути они угодили в засаду, устроенную бандитами. Головорезы перебили всех, и только Мучунь, будучи уже при смерти, был чудесным образом спасен Тун Жу, прогуливающимся мимо и собирающим травы.
4 試試 (Хуэйши) — второй (столичный) этап из Императорских Экзаменов, на который допускались те, кто уже получил титул цзюйжэнь.
В народе говорили: «Мудрец всегда проживает короткую жизнь». Куда бы он ни пошел, это будет его проклятием. Возможно, Хань Мучунь родился под несчастливой звездой, но появление Тун Жу дало ему возможность свернуть с предопределенного пути. По крайней мере, так думал сам Мучунь, вспоминая эту роковую встречу много лет спустя.
Хань Мучунь стал учеником Тун Жу в возрасте тринадцати или четырнадцати лет. С тех пор, как он познал разницу между заклинателями и смертными, Хань Мучунь переключил свое внимание с получения почетного звания на самосовершенствование. Даже Тун Жу не мог не задаться вопросом, почему этот ребенок так упорствовал в своем решении.
Закончив поливать цветы у храма, Хань Мучунь небрежно спросил:
— Заклинатель или смертный… ты можешь выбрать лишь одну из сторон, почему ты пытаешься быть и тем, и другим?
— Почему бы и нет?
— Подобные вещи несовместимы. Пропасть между совершенствующимися и обычными людьми слишком велика. Если бы заклинатели вмешивались в мирские дела, разве жизнь смертных в их руках не была бы подобна жизни муравьев, а мир не погряз бы в хаосе? Какая нам польза от хаоса... Так же, как и всем людям, нам нужна одежда и предметы первой необходимости, а смертные — источник их получения. Если бы заклинатели, вроде нас, были самодостаточны, мы бы ничем не отличались от обычных людей. Нам не нужно было бы пересекать реки или взбираться на горы, чтобы получить сырье для изготовления горшков. Разве между нами не возник бы конфликт, подобный конфликтам смертных? Зачем тебе это делать? Ты хочешь, чтобы жадность и хитрость погубили нас всех?
Тун Жу понятия не имел, что его ученик так сильно опасается за мир. Он почти не узнавал в нем того отчужденного ребенка, которого когда-то взял с собой.
— На мой взгляд, — продолжал Хань Мучунь, напевая себе под нос какую-то мелодию, — это пустая трата времени, пытаться подружить всех со всеми... Я слышал, что чем ты сильнее, тем скорее ты сможешь вознестись, но я обошел все девять этажей библиотеки и не нашел ни единого упоминания о тех, кому бы это удалось. Эй, учитель, может быть, «вознесение» на самом деле просто морковка?
— …Что?
— Морковка! Та самая, которую мы вешаем над головой осла, чтобы заставить его идти вперед. Если бы все заклинатели были ослами с морковкой, висящей над их головами, ни у кого бы попросту не осталось сил, чтобы беспокоить мир смертных! — сказал Хань Мучунь.
— Полная чушь, — не в силах больше выносить бред, что нес его ученик, Тун Жу, в конце концов, отвесил ему затрещину. — Что насчет приемов, которые я просил тебя выучить? Есть ли прогресс?
— Для тебя я даже заучил их задом наперед! — с гордостью объявил, свалившийся в лужу, Хань Мучунь.
— Твой разум — вот что сейчас работает задом наперед! — возмутился Тун Жу. — Какой в этом смысл, если ты не собираешься практиковаться в их использовании, маленький негодяй!
Хань Мучунь был гением, но ленивым. Занятия для него были подобны заточке лезвия. Он всегда учился ровно до того момента, пока Тун Жу, с неохотой, не признавал его результат, и никогда больше не прикладывал никаких усилий. Казалось, он тратил больше сил, играя в эти игры, чем на самом деле вкладывал энергии в учебу.
Видение Тун Жу о гордом наставнике и его драгоценных детях превратилось в исчезающий сон.
И, так как Цзян Пэна зачастую не было дома, в клане Фуяо оставался лишь один ученик. Тун Жу наблюдал, как растет его воспитанник, и вскоре обнаружил, что не может быть с мальчиком достаточно строг. Время от времени он ловил этого маленького негодяя слонявшимся без дела, и несильно его ругал.
— Сяо Чунь, ты уже должен был понять, что заклинатели, подобные нам, сами выбрали трудный путь. Мы, как и смертные, ограничены возрастом и потому не можем позволить себе тратить так много времени на обучение. Человеческие возможности действительно разнообразны, и ты, несомненно, принадлежишь к числу благословенных. Однако с возрастом ты поймешь, что удача и преданность на самом деле куда важнее природного потенциала.
Хань Мучунь сдержал улыбку и сердечно передал мужчине чашку чая.
— Учитель, твой чай.
Тун Жу увидел, что мальчик пропустил его слова мимо ушей. Тогда он взял книгу, лежавшую неподалеку и, даже не прикоснувшись к чашке, безжалостно ударил Хань Мучуня по голове.
— А теперь ты подлизываешься?! Какая новая философия научила тебя этому?
Удар Тун Жу не был сильным, и Мучунь лишь слегка откинул голову назад.
— Я учусь не потому, что мне нравится учиться, — улыбнулся в ответ Мучунь. — На самом деле, я бы с радостью стал простым садовником, но мой отец всегда был слаб здоровьем и часто говорил, что не доживет до моего успеха. Вот почему я хотел сосредоточиться на экзаменах, чтобы добиться высокого положения и, наконец, успокоить его... Но теперь, когда мой отец ушел, моя единственная семья — это ты, учитель.