Убить волка

***

Шэнь И, засучив рукава, работал во дворе. Он смазывал несколько старых разобранных доспехов. Сюда их прислали офицеры из городской стражи. В Яньхуэй также было свое подразделение механиков. Они специализировались на обслуживании боевых стальных доспехов. Но требовавших технического обслуживания доспехов было слишком много, и подразделение искало механиков среди простых людей, чтобы хоть как-то облегчить нагрузку.

«Чанби Ши» [1] — механики — «люди с длинными руками», или попросту те, кто занимался ремонтом стальных доспехов и механизмов. Они целыми днями, точно как обычные ремесленники, работали еще и над «железным оружием». И все же, в глазах простых людей механики и те, кто занимался мелким ремеслом — от стрижки волос до тех, кто просто равнял ногти, — были равны. Эта работа относилась к так называемому «низшему классу». Пока подобный род занятий приносил лишь еду на стол, он не считался серьезным.

Шэнь И был ученым человеком. Никто не мог понять, почему у него было такое необычное хобби. Он не только любил тратить все свое свободное время на возню с этими доспехами, но еще очень часто пользовался своими навыками, чтобы заработать немного денег, пусть это и унижало его образ ученого.

А вот Шэнь Шилю — так бессовестно ворвавшийся в сны Чан Гэна — просто лениво вытянул свои длинные стройные ноги. Он сидел на пороге, прислонившись спиной к дверному косяку, и выглядел настолько расслабленно, будто в его теле не было ни единой кости. Рядом с ним стояла пустая пиала из-под лекарства — он даже не удосужился отнести и помыть ее, после того как выпил все лекарство.

Шилю лениво потянулся и слабо помахал рукой Чан Гэну:

— Сын мой, иди, принеси мне мою бутылку вина!

Шэнь И, все руки которого были запачканы машинным маслом и потом, обратился к Чан Гэну:

— Не обращай на него внимание. Ты уже позавтракал?

— Нет еще, — ответил Чан Гэн.

Шэнь И повернул голову и сердито прикрикнул на Шилю:

— Не успел проснуться, а уже валяется и ждет, когда ему вина подадут! Почему ты не можешь немного помочь? Иди, вымой немного риса и приготовь несколько мисок каши!

Шэнь Шилю, склонив голову и «достаточно» оглохнув, тут же ответил:

— А-а-а? Что-о-о?

— Позвольте мне, — вздохнул привыкший к такому сценарию Чан Гэн. — Какой рис можно приготовить?

А вот это уважаемый господин Шилю уже отчетливо услышал, поднял тонкие брови и высказал Шэнь И:

— Прекрати использовать детский труд! Почему бы тебе самому этим не заняться?

Воспитанный и образованный господин Шэнь ежедневно страдал от расточительства своего несносного братца, и каждый раз от очередной проделки Шилю лицо Шэнь И пылало от гнева.

— Разве мы не говорили о том, что будем готовить по очереди? Не слышать — это одно дело, но почему ты никогда не держишь свое слово?!

— О чем он там говорит?..

Как же точно сказано — быть глухим действительно порой бывает очень удобно.

— Он сказал, что... — Чан Гэн склонил голову и был поражен столь искренним игривым взглядом Шилю. В ту же секунду прямо перед его глазами вспыхнули сцены из последнего сна. Похоже, что Шилю все же был не так уж безразличен Чан Гэну.

В горле Чан Гэна внезапно пересохло. Он попытался успокоиться и унять непрошеные мысли.

— Пожалуйста, сиди спокойно, не надо дергаться. Я сам все сделаю. — Лицо Чан Гэна ничего не выражало.

Шэнь Шилю не успел выпить с утра. И, пока остатки его совести не впитались в ликер, он улыбнулся, схватил Чан Гэна за руку и, потратив совсем немного сил, поднялся на ноги. Погладив мальчика по голове, он неторопливо поплелся на кухню.

И ведь он действительно шел на кухню, чтобы приготовить немного риса. Боги, господин Шилю собирается делать работу по дому! Это было невероятное, редчайшее явление! Такого не было, наверное, последние сто лет! Это можно было сравнить разве что с цветением железных деревьев!

Чан Гэн поспешил за ним, только чтобы увидеть это чудо природы — работающий на кухне ифу. И он увидел, как тот небрежно хватает несколько горстей риса, бросает их в горшок и заливает водой, да так, что вся вода разбрызгалась вокруг горшка. Затем он даже немного наклонился, чтобы размешать воду с рисом... двумя пальцами. Вытащив их, он быстро стряхнул с них воду и заявил:

— Я сделал свою половину работы! Шэнь И, твоя очередь делать твою половину работы!

Шэнь И раздраженно нахмурился и вздохнул.

Затем Шэнь Шилю схватил бутылку с вином со стола, наклонил голову назад и сделал хороший глоток. Его движения были совершенно точными, подобные плавному течению облаков и мягким волнам.

Иногда Чан Гэн задумывался о том, что слепота его ифу была всего лишь хорошей актерской игрой.

Шэнь И признал поражение. Спорить с братцем было совершенно бесполезно. Он быстро вымыл руки с мылом и бросился на кухню. Поставив завтрак на огонь, Шэнь И начал убирать оставленный Шилю беспорядок.

Чан Гэн достал несколько листов бумаги, на которых писал сегодня с утра, и протянул их Шэнь И. После того, как тот выскажет все, что думает о записях, их можно будет смело отправить в печь.

— Твой почерк стал заметно лучше. Ты очень усердно занимаешься в последнее время, не так ли? — поинтересовался учитель Шэнь. — Я заметил, что ты подражаешь каллиграфии в поэме «Чан Тин» [2] — Аньдинхоу [3] Гу Юня?

— Да, — ответил Чан Гэн.

Услышав это, Шилю, отлично проводивший время бездельничая, тут же повернул голову. На его лице промелькнуло удивленное выражение.

Учитель Шэнь не поднимал взгляд.

— Аньдинхоу Гу принял командование армией в пятнадцать лет. Его первая битва закончилась славной победой. В семнадцать по приказу Императора он отправился в свой первый поход — то была Западная Экспедиция. Перейдя границу города Силян, он увидел останки прежних династий. Они до сих пор там... Хотя прошли сотни лет. Тогда, поглощенный эмоциями от увиденного, он и написал «Чан Тин». Написать подобное, конечно, одно. Тогда должны были сделать копию и выгравировать ее на каменной таблице. Аньдинхоу Гу обучал известный ученый — господин Мо Сен. У Гу Юня действительно есть чему поучиться. Когда он писал «Чан Тин», то был еще совсем молод. С юношескими амбициями, не зная высоты неба и толщины земли [4], он был еще неопытным мальчишкой. Если ты хочешь практиковать каллиграфию, есть много древних трактатов, из которых ты действительно мог бы извлечь пару полезных уроков. Почему ты выбрал заметки человека, живущего в наше время?

Чан Гэн свернул листы с прописью и без колебания бросил их в огонь.

— Я слышал рассказы о Черных Орлах, Черной Броне и Черной Кавалерии — о трех основных батальонах Черного Железного Лагеря — которые под управлением бывшего Аньдинхоу заставили замолчать восемнадцать варварских племен. Потом он передал титул молодому Аньдинхоу, и вскоре западные регионы склонили головы. Не то, чтобы мне нравились эти слова... Я просто хотел знать, как выглядит почерк человека, в руках которого была власть над всем Черным Железным Лагерем.

Учитель Шэнь безучастно мешал ложкой рис в кастрюле. Его взгляд затерялся где-то очень далеко. Выдержав короткую паузу, он медленно сказал:

— Фамилия Аньдинхоу — Гу. Первое имя — Юнь. Второе имя — Гу Цзыси [5]. Единственный сын первой принцессы и предыдущего Аньдинхоу. Его родителей убили, когда он был еще совсем маленьким. Император пожалел Гу Юня, и мальчик был принят во дворец, где и был воспитан. Особым указом Император даже пожаловал ему королевский титул. У нынешнего Аньдинхоу была возможность жить богато, но он сбежал в западный регион есть песок. Герой он или нет, я не знаю, просто боюсь, что у него все не совсем в порядке с головой.

Шэнь И был в белой рубашке, аккуратный воротник которой запятнали несколько капель машинного масла. На шее висел старый фартук. В их доме не было женщин, поэтому братьям ничего не оставалось, кроме как жить обычной жизнью и вместе кое-как следить за хозяйством. Никто даже не знал, стирали ли этот халат хотя бы раз в жизни, но определить его первоначальный цвет уже не представлялось возможным. Носить его явно было не совсем прилично.