Страница 397 из 408
С этими словами, он вернулся в кабинет, налил полбутылки диетической колы в стакан и отдал его Шэн Линъюаню.
Когда Его Величество впервые купил диетическую колу, Сюань Цзи решил, что у него закружилась голова и он попросту перепутал этикетки. Сюань Цзи потратил много времени на то, чтобы объяснить Шэн Линъюаню историю развития подсластителей.
Шэн Линъюань молча выслушал его и, наконец, спросил:
— Но тебе ведь нравится это пить?
— Не совсем. Мне просто все равно, — ответил Сюань Цзи.
После Сюань Цзи заметил, что каждый раз, когда они отправлялись в магазин, Шэн Линъюань подходил к холодильникам и доставал оттуда именно диетическую колу.
В личном словаре Его Величества не было слов «мне нравится» и «я люблю». Как-то раз он с любопытством изучал какое-то приложение и, когда на экране появилась страница рекомендаций с надписью «вам может понравиться», Сюань Цзи увидел, как Шэн Линъюань нахмурился. Его Величество посерьезнел, осведомился о принципе передачи данных и больше никогда не открывал это приложение.
Такой уж он человек. О его симпатиях и антипатиях можно было только догадываться. Например, если открыть бутылку диететической колы, он выпьет чашку, но, если открыть бутылку обычной кока-колы он, вероятнее всего, полушутя и заигрывая вернет ее обратно.
Понять все это можно было лишь молча наблюдая за тем, как Его Величество вел себя в обычной жизни, не требуя ответов и доказательств. Все равно спрашивать его было бесполезно, он бы ни за что не признался.
Цветистые речи были врожденной способностью «господина отрицание», казалось, он задохнется, если скажет хоть слово правды. Шэн Линъюань отлично умел водить людей за нос, каждый день он обманом заставлял своих жертв заискивать перед ним. К счастью, Сюань Цзи вырос подле него и знал всю подноготную Его Величества. Шэн Линъюань никогда в этом не признавался, но каждая крупная перепалка становилась для него тяжелым ударом, приносившим почти физический дискомфорт. Он заметно смягчался и просто молчал, если не хотел ничего говорить, или отделывался от расспросов коротким «нет». По крайней мере, дома он предпочитал не лгать.
Стоило Сюань Цзи услышать это «нет», и он сразу все понял, поспешно сменив тему. Однако весь оставшийся вечер Его Величество больше не возвращался в кабинет, а на следующий день его потащили гулять с собакой.
На улице стояли сильные холода, выл морозный северо-западный ветер. Кому понравится в такую погоду бродить туда-сюда? Шэн Линъюань не мог этого понять. Но Сюань Цзи сказал, что никогда раньше не выгуливал собак и не испытывал радости быть владельцем домашнего животного, характерной для большинства представителей мелкой городской буржуазии.
Шэн Линъюань не разделял его идеи о том, что, если ты в жизни чего-то не пробовал, надо обязательно попробовать. Люди ведь не стремились попробовать дерьмо… хотя, собачьего дерьма в этих прогулках было предостаточно.
К счастью, терпение Его Величества по отношению к Сюань Цзи было почти безграничным. Они вернулись домой лишь тогда, когда холодный ветер остудил перья Чжу-Цюэ, украшавшие его длинные волосы. Но не успели они переступить порог, как позвонили из Центрального диспетчерского пункта, и Сюань Цзи снова вызвали в Управление.
Сюань Цзи вложил поводок в руку Его Величества и пообещал:
— Когда вернусь, составлю тебе компанию и помогу с восстановлением «Книги шаманов Дунчуаня». Тебе не кажется, что мои красные рукава1 добавят шарма в любое занятие? Даже в реставрацию древних книг.
1 红袖添香 (hóng xiù tiān xiāng) — использовалось для описания красивых девушек, которые обычно сопровождали юношу на учебе.
— Твои «что»? — растерялся Шэн Линъюань.
Сюань Цзи закатал рукав, и на его предплечье вспыхнули и тут же исчезли огненные перья.
— Красные рукава. Видишь, я не вру?
А в детстве он устраивал истерики, когда его называли «малыш Хун».
— Уйди, бесстыдник. Ты, вроде, куда-то спешишь? — бросил Шэн Линъюань, не зная, смеяться ему или плакать.
— Дождись меня, ничего не трогай! Я помню, на чем ты остановился!
Но вместо ответа Шэн Линъюань внезапно о чем-то задумался и придержал Сюань Цзи:
— Кстати, оставь мне «Альманах тысячи демонов». Пока есть время, я восстановлю поврежденные фрагменты.
Это можно было считать своеобразным согласием.
Сюань Цзи так обрадовался, что едва не лишился рассудка. Оглядевшись вокруг и убедившись, что поблизости никого нет, он склонил голову, вытащил из левого виска клубок пылающих золотистых нитей и, перебросив его Шэн Линъюаню, поспешно удалился.
Оказавшись в чужих руках, «Альманах тысячи демонов» попытался было последовать за хозяином. Конец золотой нити растянулся на добрых полметра, но Шэн Линъюань перехватил ее и смотал обратно. «Альманах» мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как его хозяин, чье сердце было необъятным, как небеса, не оглядываясь побежал на парковку.
Брошенный «Альманах» так перепугался, попав в руки древнего демона, что поумерил свое сияние. Он умело прикинулся мертвым и превратился в обычную книгу.
Во время празднования Нового года общественный транспорт ходил редко, и колесить по полупустым дорогам было одно удовольствие. Насвистывая что-то себе под нос, Сюань Цзи остановился на светофоре и опустил стекло, чтобы поболтать с промоутером, раздававшим на улице листовки.
— Отдай мне все, что осталось, я раздам их коллегам. Сейчас Новый год, лучше иди домой пораньше, — сказал Сюань Цзи и протянул промоутеру сигарету. — Нечего торчать посреди дороги. В эти дни машин хоть и мало, но носятся они быстрее, чем обычно. Движение сейчас куда опаснее.
Промоутер хлюпнул носом, взял сигарету, радостно сунул листовки в руки Сюань Цзи и убежал.
Паренек вполне мог оказаться студентом колледжа, решившим подработать на зимних каникулах. Кто знает, на скольких работах он трудился. Среди листовок были объявления о продаже домов, о детских обучающих курсах, автошколах и многом другом.
Сюань Цзи зацепился взглядом за флаер художественного класса, рекламирующий программу на праздничные выходные. На флаере был нарисован чей-то портрет.
Стоило Сюань Цзи увидеть этот портрет, как в его голове промелькнула мысль: «Кажется, я что-то забыл...»
В этот момент на светофоре загорелся нужный цвет, и Сюань Цзи медленно нажал на педаль газа. Но, не удержавшись, он еще раз взглянул на листовку.
Что же он забыл?
Пока его не было, Шэн Линъюань отвел дрожащую собаку домой, вымыл руки, убрал со стола «Книгу шаманов Дунчуаня» и открыл потрепанный «Альманах тысячи демонов».
Когда-то этот «Альманах» создал сам Дань Ли. Но за три тысячи лет большая часть страниц поистрепалась. Сюань Цзи собственноручно переписал его и поместил в свой левый глаз. Он использовал «Альманах» вместе с камнем нирваны, так как боялся, что после очередной чистки памяти все его знания исчезнут без следа, и он превратится в беспомощного идиота. Сюань Цзи обновлял записи, опираясь на опыт каждой прожитой «жизни», но все они включали в себя лишь описания малочисленных видов, оставшихся после запечатывания Чиюань. В нынешние времена этого было недостаточно.
И пусть этого было мало, но... можно было увидеть, чем он занимался все эти годы.
Шэн Линъюань постепенно восстанавливал поврежденные страницы, одновременно изучая оставленные Сюань Цзи заметки.
Стиль письма, которым пользовался Сюань Цзи, со временем менялся, как и его почерк.
Поначалу он делал записи в спешке, и его почерк напоминали почерк умирающего старика, с трудом державшего кисть. Даже оставленные им комментарии были короткими и обстоятельными. Если что-то можно было сократить, он сокращал.
Но за несколько последних десятилетий, Сюань Цзи, вероятно, привык к повторению цикла с камнем нирваны, и дальнейшие записи делал намного спокойнее.
В какой-то период времени он явно страдал от безделия, его почерк стал четче, на страницах появились иллюстрации. Одна из таких иллюстраций изображала муравья-сердцееда, с которым Сюань Цзи повстречался в мире людей. Насекомое было точь-в-точь как настоящее, каждый штрих был выполнен с особой точностью. Вот только описание было не совсем правильным, и Шэн Линъюань аккуратно его подправил.