Страница 380 из 409
Принцесса Ваньфэй всю жизнь скрывалась за занавесками, ведя лишь ей известную игру. Разрушая восточную стену, она старательно латала западную1.
1 拆东墙补西墙 (chāi dōngqiáng bǔ xīqiáng) — разобрать восточную стену, чтобы отремонтировать западную (обр. взять в долг у одного, чтобы заплатить другому; создать новую проблему, пытаясь найти решение старой).
Она желала власти над Чиюань, но не осмеливалась противостоять клану Чжу-Цюэ, потому вступила в сговор с императором Пином, тем самым спровоцировав войну. Позже она возжелала мести, но в попытках убить короля демонов растеряла все свои козыри. В конце концов, ей оставалось лишь принести себя в жертву статуе Чжу-Цюэ. Той самой, из которой появился Дань Ли.
Конечно же, она не могла позволить статуе жить свободно. Использовав Дань Ли, она пересекла реку и разрушила мост2. Именно она выдумала «пророчество», обманом заставила императрицу Чэнь дать жизнь демону небес, а потом дождалась, пока владыка людей вырастет и сразится с Дань Ли, чтобы обе стороны оказались в проигрыше.
2 过河拆桥 (guòhéchāiqiáo) — перейдя реку, разрушить мост (обр. в знач.: отвернуться от благодетеля, когда пройдет в нем надобность, проявить неблагодарность).
И вот, три тысячи лет спустя, она продолжала делать то же самое. Она собиралась сделать из тени нового «короля демонов» и заставить его сражаться за нее. Она перевернула вверх дном Управление по контролю за аномалиями, поймала Шэн Линъюаня и хотела избавилась от Хранителя огня. Покончив с ними, она собиралась стереть с лица остатки грима и выйти на финальный поклон3.
3 坐收渔利 (zuòshōuyúlì) — букв. ничего не делая, получить выгоду; извлечь выгоду из чужого конфликта (намек на притчу из «Стратегии сражающихся царств»: цапля попыталась склюнуть устрицу, но устрица захлопнула створки, и цапля не могла высвободиться. Пришел рыбак и схватил обеих).
Но, к сожалению, вся ее жизнь была олицетворением слов Дань Ли «нельзя продумать все». Ей постоянно не везло.
Послушный и понятливый Цзю Сюань объедался за ее спиной, до тех пор, пока не сорвался с поводка.
Дань Ли был растоптан и зарыт заживо владыкой людей. В конце концов, у нее осталась лишь Мэн Ся. Но тени от природы считались донельзя твердолобыми. Через четыре года после смерти принцессы Мэн Ся бежала в Чиюань, где и была поймана.
После этого Чиюань запечатали, сверхъестественная аура, наполнявшая этот мир, стала тонкой, как бумага, а духи и демоны превратились в погасшие лампы. Лишившись сил, они покинули земли людей, оставив после себя лишь «одинокого и отчаявшегося» Хранителя огня.
Каких трудов принцессе стоило дождаться, когда печать ослабнет, и демоны вновь обретут желание сражаться. Но она понятия не имела, во что превратился внешний мир. За столько лет одна часть «кровеносных систем земли» изменилась до неузнаваемости, другая — исчезла без следа. После пробуждения принцесса Ваньфэй еще сто лет провела в забвении, продумывая свой план. В прочем, она считала эти изменения благоприятным стечением обстоятельств, ведь к ней неожиданно присоединилась кучка смертных... Точнее, «люди с особыми способностями», которые мало чем отличались от смертных.
— В любом случае, печать из тридцати шести костей разрушена. Я хочу бросить эту работу, — сказал Сюань Цзи.
— В те дни Чиюань действительно нужно было уничтожить. После десятилетий кровопролитной войны кланы демонов не утратили свою силу, между ними царила неистребимая ненависть. А клан Чжу-Цюэ, веками стоявший на страже Чиюань, исчез. Если бы пламя не угасло, человечество не смогло бы победить, — отозвался Дань Ли. — Но... древний огонь опалял Чиюань с начала времен. Если в мире есть боги, должны быть и демоны. Если есть тень, должен быть и свет. Погасить этот огонь, значило пойти против законов небес. Потому, когда Ваше Величество шагнул в пылающую бездну, меч демона небес оказался перекован. Планы вашего подданного долгое время оставались нереализованными, но теперь, когда все кланы объединились, а печать Чиюань разрушена, может быть, пришло время исправить эту ошибку?... Ошибку, что допустил ваш подданный.
Сюань Цзи и Шэн Линъюань на мгновение замолчали.
Какой смысл теперь рассуждать о том, что правильно, а что нет?
Мертвых не воскресить, а прошлое давно стало историей.
— Извиняться полезно, — первым нарушил тишину Сюань Цзи. — Для чего, вы думаете, существует полиция? Ладно, забудь об этом, ты все равно уже умер... Но, кстати говоря, где это мы? Чья это иллюзия? Чтобы великий Дань Ли извинялся? Это точно сон.
Не обратив никакого внимания на его непочтительность, Дань Ли повернулся к Шэн Линъюаню:
— Ваше Величество, вы помните, что в последний раз, когда мы с вами играли в эту игру, ваш подданный заключил с вами пари?
Шэн Линъюань медленно поднял глаза и встретился взглядом с Дань Ли, спрятанным под маской:
— Неудивительно, что ты позволил Мэн Ся заполучить жертвенный треножник и останки духа небес.
— Какое еще пари? — тут же насторожился Сюань Цзи. — Вы двое, что вы там удумали за моей спиной?
— Если он выиграет, моя душа рассеется. А если выиграю я... — протянул Шэн Линъюань.
Но Сюань Цзи вышел из себя до того, как Его Величество успел договорить:
— Шэн Линъюань! Что я тебе говорил? Ты снова врешь. Я уже говорил старине Вану, что такому подонку как ты стоит играть в азартные игры, тебя никто не раскусит! Ты...
Шэн Линъюань поднял руку, желая успокоить невидимого крикуна.
— Если я выиграю, — сказал он, — старейшине клана Чжу-Цюэ придется со мной обручиться.
Бум!
Снаряд достиг вершины горы Бицюань и угодил прямо в лицо огромной статуи, но каменная богиня осталась неподвижной. Жертвенные письмена полностью поглотили останки Чжу-Цюэ, и Ваньфэй громко рассмеялась:
— Слишком поздно!
Костяная птица взмыла в воздух, а следом длинным шлейфом потянулись жертвенные письмена, темная энергия, одержимость и негодование... Казалось, все навязчивые мысли, веками терзавшие умы людей, разом обратились в топливо, и в самой глубине бездны вспыхнул белоснежный огонь.
Небо потускнело, скелет заслонил собой облака и там, где пламя касалось голых костей, появлялись плоть и перья.
Жар, бурливший в глубинах Чиюань, ликовал, радуясь вновь обретенной свободе и новому божеству.
Принцесса Ваньфэй чувствовала, как сила наполняла ее тело. Словно цзянши, тысячи лет пролежавший в земле, она была счастлива вновь обрести пять чувств.
Ее переполняла гордость. Гордость дочери клана демонов. Она была наполовину Чжу-Цюэ. Прекрасная и единственная в своем роде. Все, от птиц и зверей до почтенных предков, должны были пасть перед ней на колени.
Развязав Великую битву в Цзючжоу, принцесса верила, что этот поступок станет отправной точкой в ее блестящей судьбе, но, в итоге, сама оказалась в тупике.
«Жертвоприношение свету великих светил» обернулось настоящим кошмаром. Печать поглотила ее, заперла в себе, и каждая клеточка тела принцессы, казалось, покрылась льдом. Холод проник в даньтянь и полился по телу. Она испытала невероятную боль и страх быть похороненной заживо... Дважды.
В первый раз ее поглотило «Жертвоприношение свету великих светил».
А во второй раз императрица Чэнь клюнула на приманку и вытащила из ее живота эту «злокачественную опухоль».
Какое-то время принцесса блуждала на границе миров, будучи ни живой, ни мертвой, и с трудом могла разобрать, была ли первая половина ее жизни сном или явью.
Она должна была вернуться в мир людей. Любой ценой.
И теперь, наконец-то…
Она была свободна.
Принцесса Ваньфэй чувствовала небывалую легкость. Она могла в любой момент оторваться от земли и взмыть к облакам, ее кости наполнились давно утраченной силой.
Но именно в этот момент принцесса услышала вздох. Казалось, будто внутри ее тела жила еще одна душа.
Тепло от ощущения обретенной власти внезапно сменилось жгучей болью. Принцесса почувствовала себя пороховой бочкой. Внутренности вспыхнули, она даже не смогла закричать. У нее не было времени думать над тем, что пошло не так. Принцессе хотелось убежать, но она понимала, что тело Чжу-Цюэ вышло из-под контроля.