Страница 10 из 15
Но моё лицо медленно и уверено ползло вниз и уже мой подбородок упёрся в металл её трусиков, отчего те под давлением сверху стали сползать. По моему сознанию вместе с её сладко-дремучим ароматом тела стали бить и её подскочившие уровни андрогенов и я начал поддаваться влечению. Моё лицо расслабилось и приоткрывшийся рот часто задышал, обдавая её пушистенькую кожу жарким дыханием, а ставшие совершенно мягкими губы принялись блуждать по замше налитого лобка. Но в разуме я всё ещё продолжал сопротивляться жгучим желаниям: овладеть её телом, подчиниться ей, доставить удовольствие, получить его самому, насладиться друг другом, этим моментом, её вкусом. А её вкус оказался поразительным, головокружительным, бесподобным. Я словно в первый раз в своей жизни попробовал сахар. Я даже не осознал, когда и как мой кончик удлинённого языка скользнул под её твёрдый лобок, проползя в прорезь съехавшего вниз ободка металлических трусиков, и облазил там всё везде в поисках скрытой замочной скважины, обнаружив её за гибкими устами. Я лишь осмыслил тот момент, когда мой кончик языка уже осторожно проник внутрь и мои рецепторы взрываются от вкуса патоки. Цветочный нектар! И это было не сравнение, а у Фиры по-настоящему там находились медовые железы. Так что сладостный сок, перемешенный с андрогинами, вдарил по моим нейронам разрядами тяжёлой зависимости и я, потеряв рассудок, отдался лишь только одному чувству: ещё. Я хочу ещё! Ещё больше! Бесконечно!
Волны блаженного вкуса растворили мой разум и я вцепился пальцами в её мощную попу, попутно пытаясь нащупать её неестественные стринги, чтобы сорвать их с её тела. Краем слуха я уловил откуда-то сверху глубокое придыхание, перемешанное с легким смешком из перезвона колокольчиков и гортанным стоном. Но тут внезапно по ушам грянул всепоглощающий гром. Удар звука, что раздался со всех сторон, был сравним с раскатом грома во время урагана и кто-то, словно сам Бог, произнёс: “ФИРА!”.
Меня оглушило и мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, но благо, что именно в себя, так как оглушение согнало и наваждение, от которого я впал в безумную жажду нектара, что выделялся между ног у дриады. Я облизал под губами занывшие зубы, размазывая по дёснам остатки капель тягучей, словно мёд, жидкости, и огляделся. Оказалось, что я, свалившись за корень, на котором до этого сидел, лежал на спине. А Фира, по-видимому, отбросив меня от себя, отскочила прочь и сейчас, стоя ко мне спиной, внимательно смотрела в другую сторону. Я приподнялся на локтях, рассматривая пышную гриву причёски из синих листьев, что острым углом доходила Дрэйде до копчика, и её широкий, аппетитный зад жёлтого цвета, окаймлённый по бокам красной, гладкой чешуёй, а затем увидел тех, на кого смотрела Фира.
Снижение штата Опеки
К нам пожаловали с десяток других дриад и настолько разномастных, что ни одна не походила на другую. Первое, на что я обратил внимание, что часть из них прибыли сюда, используя окружающую природу, и теперь они либо просто стояли, либо, продолжая использовать корни, ветви и траву, сидели на них. Другая же часть восседала на животных, кто классически обхватывая обеими ногами спины, кто по-женски сидя двумя ногами в одну сторону. Одна девушка даже стояла на спине лося, держа того за ветвистые огромные рога. Но воистину главным их различием были всевозможные платья из растительности: пышные бальное и А-силуэт, облегающие вечернее и фламенко, длинные греческое и ампирное, короткие футляр и бэби-долл, миниатюрные сорочка и, подобный тому, что на Фире, бронекомплект. Оттенки кожи были от тёмно-синего до зелёного, а цвета глаз, вообще, всех спектров. Ни листья волос, ни сами причёски ни у одной не повторялись. Внешний возраст разнился, я бы сказал, что среди них были девушки от 16 до женщин 60 лет, но это на внешний вид человеческого взгляда. Реально же, самой младшей, что выглядела лет на 16–20, было 253 года. И как раз она, сидя на изящной лани с серебряной шкурой, носила сорочку из тончайшей паутины, которая не то что свисала на лямках так, что почти оголяла её маленькую грудь, и своей длиной ничего не прикрывала снизу, так ещё и была практически прозрачной, лишь поблёскивая каплями росы. Я поспешно перевёл взгляд на единственную Дрэйду в этой группе, в которой ни одна и близко не была похожа на Фиру. Все заявившиеся дриады внешне были ближе к Хазэй.
Лидер дриад Урзам имела 9 097 уровень, а также была облачена в тот же минидоспех из болотного мифрила, но поскромней, чем у Фиры. Её одеяния походило на полный купальник с открытой спиной, но с большим количеством прорех из-за диковинной вычурности плетения узоров из металлических лоз. И к слову, главная Дрэйда не была внешне самой пожилой. Выглядела она лет на 35–40. Высокая, статная, пышнобёдрая дриада с ярко-зелёной кожей, лохматой причёской золотой листвы, похожих формой на те, что у одуванчика, и с ярко красными радужками глаз, в которых были лягушачьи зрачки, колким взглядом взирала на Фиру. На лице её переливалось неудовольствие, руки были скрещены на груди, а ноги и осанка были поставлены по-господски, словно она тут Царь и Бог.
Её губы зашевелились раньше, чем звук из них коснулся слуха, но был он уже не столь громогласным, хоть и не потерял своей мощи и вновь раздался со всех сторон, словно заговорил сам лес: “Как ты посмела покинуть свой пост?! Почему ты здесь, Фира?! Что ты себе позволила?! Зачем напала на Сестру?! Что ты… вытворяешь с этим Демоном?!”. Выплеснув водопад и по звучанию, и по количеству вопросов, Урзам замолчала и повелительно воззрилась на Фиру, в ожидании от неё ответов.
Я перевёл взгляд на уникальную лесную деву, начиная догадываться, что Селекционер в её Специальности является ключом к тому, почему она такая “Другая” в отличии от всех остальных дриад, и вгляделся в неё. Жаль, что я не видел её лица, но по её фигуре я отметил, что она спокойна и расслаблена. Никаких подрагиваний, не единого резкого движения, ни капли неуверенности в себе. Фира, казалось, стояла так, что это именно она была тут Царицей, а не тот жалкий десяток шалашовок перед ней. И вторя моему ощущению, её властный голос точно также разлетелся по ближайшему пространству могучим набатом: “Пророчество свершилось! Первый в Дайра Дракон явился! И явился он первым передо мной!”. Она, не оборачиваясь, вытянула руку себе за спину и указала пальцем на меня. А я различил появившиеся ехидные улыбки на лицах других дриад. Некоторые пытались их скрыть, но были и те, что в открытую высмеяли Фиру.
Я же пока решил не вмешиваться и понаблюдать за происходящим. Авось мне, и вовсе, не придется участвовать и всё решится само собой. Тем не менее Урзам отнеслась к словам Гибридной более серьёзно и её суровый взгляд уставился на меня. И чёрт меня побери, отстраниться от ситуации мне изначально не было суждено. Я криво улыбнулся, показывая острые зубы, и принялся вставать на ноги, показушно отряхивая несуществующую пыль с бронированных Эргдауном штанов “Скитальца”. При этом часть дриад сделали такие кривые выражения лиц, что как будто увидели меня только сейчас. Подобрав с земли треуголку и надев её, я выпрямился во весь рост и пересёкся взглядом с Хазэй. Мшистая девушка не выглядела так, что по ней недавно проехались катком, и стояла как ни в чём не бывало, с подозрением всматриваясь в меня, словно встретив в первый раз.
Я хрустнул шеей и обратился к лидеру этой шабашки: “Урзам, я полагаю? Барон Анри Варкайт, что прежде было Трён’Уба, к вашим услугам…”, – и поклонился дриаде, выполнив пируэт шляпой. Ещё будучи согнутым, я украдкой исподлобья глянул на Главу Куриц, попутно подметив, что это не укрылось от Фиры, и отметил злорадный блеск в глазах Хазэй. Но распрямился обратно лишь с милой улыбкой на своём лике и продолжил представление: “Я не знаю всей подоплеки в ваших легендах, пророчествах или в ином фольклоре, но могу сказать одно. Да, мы с Фирой пересеклись незадолго до того, как я явился к Хазэй. Тем не менее я бы желал всё же услышать историю о Драконе и понять, о чём идёт речь. А также наконец узнать, где я могу найти монстров для истребления. И желательно, чтобы их было бесконечно много…”.