Страница 2 из 61
«Вот уж хрен вам», усмехнулся я. «С сего дня я свободный человек! На работу мне не надо, так шо глаза я не открою».
Скотина, которая меня дергала стала делать это усерднее. Кто бы это ни был, но он явно был настроен на то, чтобы я все-таки устремил не него взор своих паскудных бесстыжих пьяных глаз.
«Хорошо, хорошо! Просыпаюсь!», я мысленно выругался и…
Веки медленно поднялись, и ослепительно яркий свет резанул по глазам, тут же отзываясь тупой болью в проспиртованном за ночь мозге.
«Это был первый и последний раз», мысленно дал я совершенно невыполнимое обещание. «Больше не пью. Ни капли».
Через пару мгновений я привык к «яркому» и «ослепительному» свету, который обеспечивали всего лишь несколько свечей в простых железных подсвечниках, что стояли на столе в дальнем углу комнаты. Моргнув пару раз, я огляделся. Незнакомая комната. Какой-то мужик с по идиотски довольной улыбкой смотрящий на меня. И молодая девица. Судя по ракурсу из которого я на нее смотрел, я явно лежал у нее на коленях.
«Мы что вчера баб вызывали», промелькнуло у меня в голове. «Рома, сука…».
Девушка мило улыбнулась и что-то сказала мужику. Ничего не понял… Я что так упился, что речь родную забыл? Или меня занесло хрен знает куда?
«Так», я попытался сесть.
Попытка была неудачно.
«Все. Допился. Раскорячило так, что даже сесть нормально не могу», мысленно усмехнулся я. «Говорила мне мама не бухай».
Надо было маму слушать. Спал бы сейчас как нормальный человек у себя дома…
А мужик тем временем протянул ко мне свои ручищи… Он что, великан какой? Я парень не маленький, но даже у меня руки меньше… Обхватив меня своими лапищами он что-то проговорил и поднял меня. Силен гад. А мужик меж тем продолжая что-то невнятно бормотать принялся кружить со мной по комнате.
- Бля, мужик! И так башка раскалывается… - проговорил я, но…
Вместо нормальной связной речи из моего рта вылетело лишь какое-то бессвязное лепетание.
- Какого… - проговорил я, но звука нормальной речи так и не услышал. Все тоже лепетание.
Я медленно поднял руки к глазам. Маленькие такие ручки. Как у младенца. Мысли тут же лихорадочно закружились в голове. Но из этой каши не складывалось вообще ничего путного.
Мужик навернул по небольшой комнатушке еще один круг и уложил меня в кроватку. В которой лежал второй карапуз. И едва меня уложили рядом с ним, он уставился на меня своими не по-детски умудрёнными голубыми глазами.
- Твою мать… - только и проговорил я.
Пролог.
Санек по ту сторону.
Как же чувствует себя новорожденный ребенок? Думаю, что на этот вопрос не сможет ответить никто. Ибо новорожденный еще не в состоянии говорить и уж тем более делится своими впечатлениями. А великие умы, несмотря на то, что они якобы знают все на свете, даже и близко не смогут описать всю гамму этих ощущений. Уж мне ли не знать… Новорожденный чувствует себя как тридцати трех летний мужик, который бухал всю ночь и теперь страдает от тяжелейшего абстинентного синдрома. Башка раскалывается, в ушах гудит, а в висках стучит. Поэтому я решил свести все шевеления к минимуму, закрыл глаза и, растянувшись в кроватке, решил собрать мысли в кучу.
Итак, что нам известно? Я каким-то чудом оказался в теле новорожденного младенца. С бухла меня так накрыть не могло. Ничего другого кроме старого доброго алкоголя мы не употребляли. Выходит…. А выходила не совсем радужная и приятная картина. Со старым добрым мной приключилось то, что некоторые называют «реинкарнация», «перевоплощением» или «перерождением». А иногда даже страшным словом «метемпсихоз». Но как ты его не назови, а суть не поменяется: моя душа, при неизвестных обстоятельствах покинула мое бренное тело и обрела себе новое вместилище в лице новорожденного ребенка. Хотя… Причина то ясное дело мне была известна… Только вот признавать ее мне очень и очень не хотелось. Я умер. Гикнулся, отъехал, ласты надул. Как ни назови, а суть одна: Александр Владимирович покинул бренный мир. Но Петруха видимо решил что мне еще рано, и отправил обратно. В тело младенца.
«Эх…», устало вздохнул я. «Так с Маринкой и не помирился»…
В общем-то именно Маринка и была одной из причин, по которым мы решили нажраться, что называется «вусмерть». И достигли в этом начинании определенного успеха…
Башка продолжала болеть, только теперь к ней добавился еще и жуткий сушняк. Интересно, как это работает? Бухало же мое другое тело. А этот невинный новорожденный младенец никак не мог страдать тяжелейшей формой безнадежного похмелья. Или этот как фантомные боли? Чувствую то, чего нет? Мое старое пьяное тело? Или абстинентный синдром возымел эффект плацебо? Только работающий в противоположную сторону… Я попытался сглотнуть и… Тут же меня подхватили на руки. Женский голос что-то проговорил на незнакомом мне языке.
«И все-таки куда меня занесло?», я медленно открыл глаза и…
И взору моему предстала женская грудь. Девушка, держа меня на руках, распахнула свой халат и…
- Мадам, ну право не стоит… - проговорил я и разумеется из уст младенца вырвалось нечленораздельное агуканье.
Девушка улыбнулась и посмотрела на мужчину. Что-то ему сказала и поднесла меня к груди. Все понятно… Отдавшись на растерзание низменным инстинктам выживания, я присосался к груди. Так вот какое оно на вкус.... материнское молоко. Не дав мне вволю напиться, меня оторвали от груди и вернули в кроватку. Второй карапуз тут же обратил на меня взгляд абсолютно не детских голубых глаз. Странно знакомых глаз. И где я мог их видеть? Хотя… Девять месяцев вместе в утробе матери болтались.
Ситуация в которой я оказался, могла бы показаться страшной и пугающей. Как ни крути, а я все-таки умер. Ну по крайней мере для всех, кто меня знал, умер. Возможно, кого-то это и могло напугать, но только не меня. Плюсов в этом было немного больше, чем минусов. Каких плюсов? К примеру я на совершенно законных основаниях имел полное право целый день валятся в кровати и абсолютно нихрена не делать. Только есть и спать. Никакой работы, никаких тебе начальников. Ничего. Только жри да спи. Не жизнь, а сказка. Хотя определенные минусы были. Привычка вставать по утрам, вдолбленная в меня долгими годами работы как рефлекс в собаку Павлова раздражала. Мой сволочной внутренний будильник каждое утро поднимал меня ни свет ни заря. И я валялся в кровати не в состоянии больше заснуть. Из других значимых минусов я мог бы назвать разве что волнение за мать… Ну и то, что я так и не помирился с Маринкой… Меня аккуратно вытащили из кроватки, видимо пришло время обеда. Покачав меня на руках, моя «мама» села на стул и расстегнула верхние пуговицы на рубашке. Хотя знаете что? В жопу Маринку.
Рома по ту сторону.
Первое, что я увидел, когда открыл глаза: яркий слепящий свет. Первое, что почувствовал: головную боль и жуткий приступ тошноты. И едва удержался, силясь проглотить подступивший к горлу комок.
«Санек с меня голову снимет, если я ему на ковры наблюю», сдерживая приступы рвоты, устало подумалось мне.
Так что надо хотя бы сортира дотерпеть. Я предпринял не особо удачную попытку встать. Безрезультатно.
«Ну ка еще разок!», я потянулся всем телом и…
И снова ничего не получилось. Так… Я слышал, что от паленой водки можно ослепнуть. Но вот чтобы от нее паралич разбил? О таком я не слыхивал. Да и пили мы не водку, а благородные напитки по имени «коньяк» и «виски»… Судя по всему пятизвездочный коньяк за триста рублей родом отнюдь не из Армении. А из подвала соседнего дома… Потом правда пиво еще было. А дальнейшее теряется в тумане. Я предпринял третью попытку сесть и снова безрезультатно. Говорят, что третий раз – волшебный. Наглое и откровенное вранье!
Бросив бесплодные попытки привести свое тело в вертикальное положение, я огляделся. Сказать, что я был слегка удивлен, значило ничего не сказать. Я был где угодно, но только не у Санька в квартире. Вообще место, в котором я находился, больше походило на комнатушку в деревенской избушке. Не имея возможности поднять голову, я скосил глаза и попытался рассмотреть противоположную сторону комнаты. Кроме меня в комнате находились еще двое. Довольно молодой на вид парень и такая же молодая девушка. Я бы даже сказал красивая девушка. Одеты они были под стать комнате. В довольно простую… деревенскую одежду. Деревенскую одежду прошлого века я бы даже сказал.