Как управлять вселенной не привлекая санитаров

В конце первой недели службы у Рика произошло целых два приятных события. Он получил свой первый заработанный армейский доллар и еще, его ждало письмо от матери. Прочесть письмо, написанное на русском языке Рик не смог. Просто узнав почерк матери, он долго с грустью рассматривал незнакомые буквы, а потом просто сунул письмо в свой армейский ранец.

–– Кто-нибудь когда-нибудь переведет – успокоившись решил Рик.

А казарма потихоньку заполнялась. К рождеству она была уже почти полна и Рик уже явно ощущал скученность проявляющуюся абсолютно везде. От коридоров до армейской столовой. А потом, накануне Рождества по казарме разнеслись слухи, что совсем, совсем скоро их отправят в настоящие армейские лагеря, настоящую учебку, а там и на фронт. "Бить кайзера и бошей" – как радостно говорили соседи по кроватям в казарме.

А потом в утро перед рождеством их построили. Старый, строгий полковник громовым голосом объявил, что отправка состоится завтра. Сегодня же на Рождество, всем призывникам дается увольнительная, с тем чтобы они встретили самый святой день со своими семьями. Собраться здесь следует завтра в 3 часа дня. Опоздавших ждет суровое наказание, предупредил полковник. Не явившиеся будут причислены к дезертирам и наказание будет соответствующим военному времени – тюрьма, каторга или виселица.

–– И помните, вы теперь американская армия – напоследок поучал полковник рекрутов, вчерашних дворовых ребят – вести себя соответственно вашему новому положению. Не позорить звание солдата американской армии.

Эти обычные дежурные слова почему-то сильно запали Рику в душу. Выбравшись из душной казармы на зимнюю улицу, он не устремился, как бывало бегом домой. Не торопясь, с достоинством, никуда не сворачивая, подняв голову и расправив плечи, шел Рик знакомым путем. Новая солдатская форма словно по волшебству преобразила все вокруг. Раньше, где бы не находился, куда бы ни шел, Рик всегда ловил на себе презрительные и брезгливые взгляды прохожих. Что собственно можно было ожидать человеку от одетого в лохмотья изможденного паренька. Сейчас же Рик ощущал себя настоящим человеком, таким как все. Новая, серая и такая теплая солдатская шинель. Тяжелые ботинки с высокой шнуровкой, в которых можно было абсолютно не опасаясь шлепать по лужам. Он заметил, как какая-то приличного вида женщина приостановилась, и склонившись к своему десятилетнему сыну, что-то поясняла, явно указывая на Рика. Потом краем глаза он приметил двух молоденьких девчушек с интересом рассматривавших его. Рик буквально зарделся от гордости. Сердце учащённо забилось и Рик опять с гордостью подумал – Как же правильно я сделал, что вступил в армию. Теперь все будет по другому. Жизнь поменялась навсегда.

xxxxxx

Уже второй раз за его недолгую жизнь менялось все вокруг. Резко и безвозвратно. Навсегда. Когда-то, как сейчас уже казалось Рику бесконечно давно он жил с родителями в маленьком украинском городке. Принадлежность города веками менялась от одного государства к другому и потому сложилось там разношерстное, разно говорящее население. И спокойно уживались там до поры до времени русские и евреи, украинцы и поляки. А потом как-то быстро и неожиданно все будто бы сошли с ума. И запылали еврейские дома подожженные во время погромов. А потом уж, раззадоренные кровью, люди пошли друг против друга. И теперь уж не просто хулиган обидел какую-нибудь дивчину, и не просто вор стащивший кучку яиц на базаре. Уж непременно вор или хулиган да с приставкой. Бандит москаль, вор хохол, лях убивец. И вот уж и носу не высунешь, и не пойти никуда что б тебя не обидели. Бить громить евреев надоело и тут нашлось другое занятие. Юнцы, дети, подростки уж сбивались в банды-шоблы объединенные одним лишь мерилом. Ты кто такой? На какой мове говоришь, балакаешь? И вот уж шобла москалив выясняет отношения с хохлами. А потом, заключив временное перемирие идут бить жидов и ляхов. И вот уж дня не проходило, что б кого-то не забили до смерти и не пырнули ножом. И начал городок хиреть. Плохо, бедно жилось раньше, а стало вовсе невмоготу. Не помогли сожженные во время погромов еврейские дома. Не помогли выбитые зубы и юшка пущенная из носов ляхов. Первыми поднялись евреи и поехали в далекую Америку в город Нью-Йорк. Устроившись, писали оттуда родственникам письма. Письма эти, обросшие вымыслами и легендами, передавались из уст в уста. И вот уже потихоньку снялись и поехали другие. Кто чуток побогаче да поживее. Так, по местным меркам, грамотная и успешная семья Рика тоже заразилась отъездной авантюрной лихорадкой. Наслушавшись в трактире разговоров, отец начал подговаривать мать к отъезду. Божился, что бросит пить на новом месте и непременно будет работать как вол. Мать согласилась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «