Страница 54 из 56
— Не нужно извиняться, девочка. — Голос Найла напряженный, хриплый от желания. — Я бы не стал тебя останавливать, если бы тебе нужно было уйти. Если ты хочешь…
— Дело не в том, чего кто-то из нас хочет, — мягко говорю я. — Ты это знаешь.
— Я знаю.
Мы долго смотрим друг на друга, и когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, я чувствую руку Найла на своем запястье, притягивающую меня обратно в его объятия. Я чувствую его твердое тело напротив своего, когда его руки погружаются в мои волосы, его губы прижимаются к моему рту, и я чувствую, как он вкладывает в этот поцелуй каждую каплю желания, которое у него есть ко мне, всю тоску, всю потребность, все, что он чувствует.
— Надеюсь, это не в последний раз, — шепчет он. — Я не собираюсь прощаться.
— Я тоже, — шепчу я в ответ ему в губы. — Пока просто спокойной ночи, Найл.
Я ухожу с тяжелой болью в груди, слезы покалывают веки, разочарование пульсирует в каждой частичке меня. Это больно, чертовски больно, и я не могу не задаваться вопросом, глядя в окно по дороге домой, как я получила все, за что так упорно боролась, и все еще чувствую, что все намного хуже, чем было.
21
СИРША
Две недели спустя я стою у раковины в ванной и мрачно смотрю на тест на беременность в своей руке. Мои месячные задерживаются на день, и, хотя я знаю, что при том уровне стресса, в котором я находилась, это мало что значит, я не смогла удержаться от тестирования. Тем не менее, это очень явно отрицательный результат, и я глубоко вздыхаю, ставя его на стойку, чувствуя, как у меня опускается желудок.
Я не знала, какого результата хочу. Теперь знаю. Беременность означает фактическое прекращение моих сексуальных отношений с Коннором, во всяком случае, на какое-то время, но альтернатива, продолжать страдать от того, как сильно я хочу его, каждый раз бороться, чтобы он не увидел, что я чувствую, ставить себя в неловкое положение перед лицом его холодной отстраненности или, что еще хуже, гнева.
Каждый раз, когда мы трахались с того дня, когда он сказал мне раздвинуть ноги на кровати, было одно и то же. Каждую ночь или всякий раз, когда у него возникает неудобная эрекция, он говорит мне наклониться или лечь и раздвинуть для него ноги. И я, поскольку, очевидно, не могу сопротивляться ему и интенсивной химии между нами, кончаю за ним каждый раз, независимо от того, насколько отстраненным был секс.
Иногда более одного раза.
Я бы хотела вернуть это, даже самые отстраненные моменты с ним, если бы это закончилось. Но если я беременна, по крайней мере, это пройдет. Я могу оплакать это и начать двигаться дальше, вместо того чтобы чувствовать, как мое сердце разрывается каждый раз, когда мне ежедневно напоминают, что я никогда не получу от своего мужа того, чего я действительно хочу.
Но я не беременна, и так будет продолжаться.
Я слышу шаги позади себя и слегка подпрыгиваю. Это Коннор, и когда я смотрю на него, то вижу, что он пристально смотрит на тест на прилавке.
— Я не беременна, — хладнокровно отвечаю я ему.
— Все в порядке. — Он мотает головой в сторону спальни. — Мы попробуем еще раз.
— Я…дерьмо. — Я морщусь, когда судорога сжимает мой живот. — Оставишь меня одну?
Я выхожу через несколько минут и вижу Коннора, лежащего на кровати, опираясь на подушки, все еще одетого. По прерывистой линии его брюк я вижу, что он наполовину твердый, и, вопреки себе, я чувствую, как по телу пробегает трепет. Это заставляет меня чувствовать себя сильной, зная, что я так возбуждаю его. Даже когда он клянется, что не хочет меня, что он трахает меня только для того, чтобы обрюхатить, что он просто максимально наполняет меня своей спермой, чтобы увеличить шансы, мы занимались сексом каждый день, обычно по нескольку раз.
Я медленно подхожу к кровати, и он наклоняется, хватает меня, как только я оказываюсь в пределах досягаемости, и тянет на себя.
— Сегодня вечером нам нужно пойти на ужин, — резко говорит он. — Благотворительный вечер. Но до этого времени у нас более чем достаточно времени, чтобы поработать над нашей маленькой проблемой.
Я колеблюсь.
— У меня… у меня начались месячные. Я не знаю…
Перемена происходит мгновенно. Коннор отталкивает меня от себя, его лицо становится жестче, когда он встает с кровати.
— Тогда в этом нет никакого смысла.
— Мы все еще могли бы… я могла бы… — Я не знаю, почему я спорю. Просто я хочу прикоснуться к нему, я хочу такой близости с ним. Даже просто секс, это близость, и я знаю, что рано или поздно это пройдет.
— Если я не пытаюсь сделать тебя беременной, я не прикоснусь к тебе. — Лицо Коннора суровое. — Я вернусь позже. Убедись, что будешь готова к семи.
— Зачем мы идем на благотворительный вечер? Ты не…
— Возможно, я еще не глава Королей, — резко говорит Коннор, обрывая меня. — Но мы являемся частью бостонского общества, и мне нужны все связи, которые я могу получить. Так что делай свою работу и будь моей прекрасной, уравновешенной женой сегодня вечером, хорошо?
Это последнее, что я хочу делать. Там будут Лиам и Анастасия, другие короли. Это будет напряженная ночь, и мне придется сделать это в обтягивающем платье и на высоких каблуках. Но я все равно одеваюсь, потому что это часть моей работы. Это часть того, на что я подписалась, и у меня это хорошо получается.
Я выбираю длинное шелковое платье с синими сапфирами, которое надевала раньше, того же оттенка, что и сапфиры в моем кольце, туфли-лодочки от Louboutin телесного цвета и украшения с сапфирами. Сегодня вечером я убираю волосы наверх, укладываю их в элегантную прическу и закалываю двумя сапфирово-золотыми шпильками сбоку. К тому времени, как я заканчиваю с макияжем, мой телефон гудит от сообщения Коннора, что он с водителем внизу, и я хватаю клатч, спеша вниз, чтобы встретить их.
Мы не разговариваем по дороге в музей, где проходит гала-ужин, и это напоминает мне о другой поездке, которая, кажется, была давным-давно, когда мы с Лиамом ехали на вторую свадьбу Виктора и Катерины.
К тому времени, как мы добираемся туда, все уже в зале, и мы с Коннором поднимаемся по ступенькам, его рука находит мою. Я знаю, что это для галочки и ничего больше, но у меня все равно болит в груди, когда мы киваем и улыбаемся, приветствуя других, пробираясь сквозь толпу к нашему столику. Я узнаю почти всех присутствующих по тому времени, когда совершала эти обходы с родителями, и мне кажется странным делать это сейчас в качестве жены.
Я не могу отрицать, что это была хорошая идея. Коннор не разговаривал с королями с момента своего прибытия, ожидая официальной встречи двух сторон, но здесь он может говорить с ними небрежно, под маской вежливости. Я завожу светскую беседу с некоторыми женами, когда они проходят мимо, и хотя весь вечер я чувствую напряженный узел в животе, я знаю, что Коннор, возможно, действительно добивается некоторого прогресса.
Он очень мало говорит со мной на протяжении всего ужина, несколько блюд пятизвездочной кухни, которые я едва пробую, и я стараюсь не думать об этом. Это твоя жизнь, твердо говорю я себе, выбирая блюдо из картофельного пюре с трюфелями и лосося на гриле. Ты помогла организовать это. Ты этого хотела. Никто не виноват, кроме тебя, если это не то, на что ты надеялась.
— Давай потанцуем. — Коннор встает, берет меня за руку, когда после ужина начинается музыка, и я непонимающе смотрю на него.
— Что?
— Все должны видеть, как счастливы новобрачные Макгрегор, — лаконично говорит он. — Давай потанцуем.
Я выдыхаю, но знаю, что лучше с ним не спорить и, кроме того, он прав. Короли хотят видеть сильную, сплоченную семью. Лидерство Лиама чревато романтической драмой, опрометчивым браком и беременностью. Если они смогут увидеть в нас с Коннором хорошую, счастливую, стойкую пару, это подчеркнет, что он лидер, который у них должен быть, лидер, которого они всегда предполагали иметь. И я ненавижу это, потому что, когда его сильные руки обнимают меня на танцполе и мы начинаем двигаться, мое сердце бешено колотится в груди, каждый раз, когда он прикасался ко мне, мысли быстро меняли друг друга в моей голове, заставляя меня задыхаться. Его рука на моей пояснице заставляет меня чувствовать румянец и жар, и я проклинаю это ощущение, как будто мы стоим посреди лесного пожара каждый раз, когда мы соприкасаемся.