Ирландская принцесса

Она пытается вырваться из моих объятий, бросая на меня кинжальные взгляды, но я игнорирую ее, держа рядом с собой, когда шагаю в спальню. Она такая же роскошная, как и вся остальная квартира, но я многого в ней не замечаю. Все мое внимание приковано к Сирше, моя кровь горячо пульсирует в венах. Она осмеливается возражать мне снова и снова. Она осмеливается говорить вещи о моей семье, обо мне… она не отступает.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнила? — Рычу я, глядя вниз на ее вызывающее, великолепное лицо. Она выглядит готовой извергнуть в меня огонь, и я чувствую, как твердею, мое предательское тело реагирует чистой похотью на приводящую в бешенство женщину передо мной, единственную женщину в мире, которую я не хочу вожделеть.

— Дочерью О'Салливана, — шипит она на меня. — Здесь она хороша, как принцесса. И твоей женой, Коннор Макгрегор.

— Это означает, что тебе явно нужен урок о том, как жены в твоем положении должны разговаривать со своими мужьями и как себя вести. — Мой член пульсирует, болезненно твердый, и я жестоко улыбаюсь ей сверху вниз. — Встань на колени, Сирша. Ты так стремилась ко мне в нашу первую брачную ночь. Покажи мне, как ты стремишься угодить своему королю.

Сирша вызывающе качает головой, свирепо глядя на меня.

— Ни один мужчина не велит мне становиться на колени, — выплевывает она. — Особенно ты…

— О, но я помню, как приказывал тебе в клубе. Тогда ты была счастлива это сделать. Теперь ты моя жена, Сирша, и мой член нуждается в облегчении. Так что встань на колени, жена, и отсоси. Покажи мне, какая ты послушная. — Я протягиваю руку, провожу пальцами по ее подбородку и замечаю, как это заставляет ее дрожать. — Я знаю, что ты сейчас мокрая, потому что тебе сказали, что надо сделать, как бы сильно ты это ни ненавидела. Встань на колени и достань мой член. Если ты хорошо поработаешь прямо сейчас, возможно, я пересмотрю свои чувства к твоей семье.

Ее глаза расширяются, и я вижу, как нечто очень близкое к ненависти искажает ее великолепные черты.

— Нет, — шипит она. — Просто трахни меня, Коннор, и покончи с этим, если тебе нужно кончить. По крайней мере, в этом есть какая-то цель.

— Так же и здесь есть цель. — Я протягиваю руку, расстегивая пряжку ремня. — Преподать тебе урок. Или мне сначала нужно отшлепать твою идеальную задницу? Я знаю, тебе бы это тоже понравилось.

Глаза Сирши блестят.

— Заставь меня, — огрызается она.

Я чувствую, что мое терпение висит на волоске. Я беру ее за подбородок рукой, не слишком сильно, но достаточно твердо, чтобы заставить ее поднять на меня глаза.

— Ты бы вела себя так вызывающе, если бы Найл попросил тебя встать перед ним на колени?

— Я не знаю, — шипит она. — Он никогда не пробовал.

— И что, ты признаешь, что между вами что-то есть?

— Ради всего святого! — Она вырывается из моих объятий, и моя грудь сжимается при виде красного пятна у нее на подбородке, там, где она отстранилась. Мне нравится оставлять на ней отметины, но такие, которые доставляют удовольствие нам обоим, а не те, которые на самом деле причиняют ей боль. Как бы сильно она меня ни бесила и как бы мне ни нравилось причинять боль во время секса, на самом деле мне не нравится причинять женщине боль.

— Мы договорились, что не будем задавать вопросов о том, с кем мы были, как только у нас появится свобода заводить других любовников, — резко говорит Сирша, скрестив руки на груди. — Частью свободного брака является отсутствие ревности, Коннор, и как бы ты ни настаивал, что ты не ревнуешь, на данный момент ты просто лжешь себе и мне, или ты идиот?

— Что я такого сказал, что ты так со мной разговариваешь…

— Ты собираешься мириться с тем, что я ревную тебя к другим женщинам? — Она прищуривается, глядя на меня. — Я, блядь, так не думаю. Так что прекрати говорить о том, кого, по-твоему, я могла бы трахнуть.

— У меня сейчас нет других женщин, — холодно говорю я ей. В данный момент я чувствую еще большую жалость к себе. — И ты не можешь трахаться ни с кем другим, пока не родишь мне наследника, или ты забыла?

— Я этого и не делаю, — ледяным тоном говорит Сирша. — Я этого не забывала. И, честно говоря, я оскорблена тем, что ты продолжаешь поднимать этот вопрос. Если есть что-то, что ты должен знать обо мне к настоящему моменту, Коннор, так это то, что мой долг и семья важны для меня. Для меня важно держать свое слово. Так что нет, я не трахаюсь ни с кем, кроме тебя, и не буду, пока не выполню свою часть нашей сделки.

Она подходит ко мне, ее глаза сердито сверкают, и, к моему шоку, она опускается на колени, глядя на меня снизу вверх своими сверкающими зелеными глазами.

— Я не позволю, чтобы мне приказывали становиться на колени. — Ее пальцы тянутся к моей молнии, медленно расстегивая ее, и я смотрю на нее сверху вниз, смущенный и слегка сбитый с толку, что снова выводит меня из себя.

— Но если моему мужу нужно удовольствие, и я решу доставить ему то облегчение, в котором он так нуждается… — ее пальцы скользят по напрягшемуся бугорку моего члена, и я невольно втягиваю воздух. — Тогда, может быть, я сделаю это по собственной воле… встану на колени и сделаю это для него.

Черт возьми, как ей снова удалось одержать верх? Я пришел сюда с намерением поставить Сиршу на колени, грубо трахать ее в горло, пока не буду готов кончить в него, и отшлепать ее по заднице, если она продолжит болтать со мной. Вместо этого она не уступила ни на дюйм, а теперь ведет себя так, как будто это ее решение… наброситься на меня, и снова доставить мне удовольствие своим ртом…

Я не должен позволять ей делать это. Я должен поднять ее на ноги и бросить на кровать для хорошего траха, или оставить ее здесь и позволить ей подумать о том, что не она принимает решения. Но я чувствую себя замороженным, как будто не могу пошевелиться. Она смотрит на меня снизу вверх, победоносное, порочно-соблазнительное выражение на ее лице, ее полные мягкие губы приоткрыты, когда она вынимает мой член, и ее мягкая рука обхватывает мой ноющий ствол…

Я должен остановить ее, но я этого не делаю. Я чувствую, что не могу. Никто никогда не гипнотизировал меня так сильно, как, эти зеленые глаза смотрящие в мои, когда она обхватывает губами и прижимает их к головке моего члена, ее язык кружит по мягкой плоти под ним, и удовольствие, которое пронизывает меня, настолько сильное, что на мгновение у меня кружится голова.

— Ты показал мне, как тебе это нравилось, там, в клубе. Я думаю, так правильно? — Сирша выглядит теперь почти невинно, когда берет в рот остальную часть моей набухшей головки, посасывая, пока скользит вниз, и я издаю почти животный стон удовольствия.

Она отрывает от него свой рот, шелковисто улыбаясь мне.

— Так я и думала, — мурлычет она. — И тебе нравится, когда я беру все это в горло…

Как настроение меняется так быстро? Одна секунда была для нее угрожающей, и теперь она держит меня неподвижно, мой член у нее в руке, ее рот вдавливает его в горло, когда головокружительное удовольствие переполняет меня, и я забыл, почему я был зол, почему хотел наказать ее. Все, о чем я могу думать, это ее горячий, совершенный, сосущий рот, ощущение, будто она вытягивает им мою сперму из моих яиц, ее рука движется в идеальном ритме, и я знаю, что скоро кончу. Никто не заставляет меня кончать так сильно или так быстро, как Сирша, никто не заставляет меня чувствовать, что я теряю контроль. Она как будто наложила на меня чертово заклятие, и это приводит меня в бешенство, даже когда мне хочется запереть нас обоих в комнате и трахаться до тех пор, пока ни один из нас не сможет больше ходить.

Она слегка давится на мой член, ее нос касается моего живота, когда она снова берет каждый дюйм в свое горло, и я знаю, что если позволю ей продолжать еще дольше, то кончу тем, что изольюсь ей в рот, а не в киску. Я хватаю ее в тот момент, когда она на секунду соскальзывает с моего члена, моя рука сжимается вокруг ее плеча, когда я не слишком нежно поднимаю ее на ноги, и я слышу ее вздох и вижу дерзкую улыбку на ее лице за мгновение до того, как я швыряю ее лицом вниз на нашу новенькую кровать.